Производится ли замена кредитора в конкурсном производстве. §19. Перемена лиц в обязательстве. Уступка права требования и перевод долга. Цессия в кредитных договорах. Всегда ли возможно правопреемство

Банкротство предприятия является длительным процессом, результатом которого может быть как ликвидация предприятия, так и восстановлением его работоспособности.

Кредитор вправе уступить принадлежащее ему право требования в отношении должника и при его банкротстве. На любой стадии этого процесса может возникнуть необходимость в замене кредитора.

Она осуществляется судом на основании заявления о замене кредитора в реестре требований. Как происходит данная процедура в деле о банкротстве, расскажем в статье.

В этой статье:

Замена кредитора в реестре требований кредиторов

Как подготовить заявление о замене кредитора при банкротстве

Наиболее распространенными являются требования о замене кредитора в обязательстве во время . Для инициирования рассмотрения этого вопроса необходимо направление заявления в адрес суда. Его не сложно написать самостоятельно.

Кроме того, воспользоваться бланком заявления в арбитражный суд о замене кредитора в результате уступки права требования можно на сайте. Достаточно просто пройти по ссылке ниже.

Форма заявления о включении требований в реестр кредиторов

В [наименование арбитражного суда]

Должник: [Наименование,
юридический и фактический адреса]

Заявитель: [Наименование нового кредитора,
ИНН, ОГРН, юридический и фактический адреса]

Дело N [значение]

Заявление в арбитражный суд о замене кредитора
(в результате уступки права требования)

В производстве [наименование арбитражного суда] находится дело о банкротстве [наименование должника].

Определением суда от [число, месяц, год] в реестр требований кредиторов должника в составе [значение] очереди включено требование [наименование первоначального кредитора] в размере [сумма цифрами и прописью] руб.

[Число, месяц, год] между [наименование первоначального кредитора] и [наименование нового кредитора] был заключен договор уступки права требования (цессии) N [значение] от [число, месяц, год], по условиям которого цедент передал, а цессионарий принял право требования к [наименование должника] в размере [сумма цифрами и прописью] руб. по обязательствам должника, вытекающим из [вписать нужное].

На основании изложенного, руководствуясь ст. 382 ГК РФ, ст. 48 АПК РФ, прошу:

1) Произвести замену конкурсного кредитора [наименование первоначального кредитора] путем исключения его из реестра требований кредиторов [наименование должника] и включения в реестр требований кредиторов данного общества [наименование нового кредитора] в части суммы требования [сумма цифрами и прописью] руб.

Приложение:
1) Уведомление о вручении копии заявления должнику.
2) Копия договора уступки права требования.
3) Доверенность или иные документы, подтверждающие полномочия на подписание заявления.

[число, месяц, год] [подпись представителя заявителя]

Пройдя по ссылке можно ознакомиться и воспользоваться предлагаемым образцом заявления о замене кредитора в банкротстве. Документ достаточно универсален, но при использовании его необходимо адаптировать его под собственную ситуацию. Тогда замена кредитора в обязательстве пройдет удачно.

Основания и условия перемены лиц в обязательстве: смена кредитора или должника

Замену стороны в обязательстве можно осуществить путем:

• Уступки кредитором иному субъекту своего права требования к должнику (п. 1 ст. 382 Гражданского кодекса РФ). Ее возможно осуществить как на основании соглашения, так и в силу закона, например, в результате правопреемства между субъектами и т. д. (ст. 387 ГК РФ).
• Перевода должником своих долговых обязательств к иному субъекту (п. 1 ст. 391 ГК РФ). Аналогичным образом он может быть произведен на основании договора или в силу закона, например при универсальном правопреемстве и т. д.

Каждая из этих процедур имеет свои тонкости, однако можно выделить общие принципы их осуществления:

• Сделка не должна противоречить закону.
• Соглашение, которым оформляется сделка, требует письменной формы (п. 4 ст. 391, ст. 389 ГК РФ). Если основная сделка была нотариально удостоверена, то и сделка по смене стороны в обязательстве тоже требует такого удостоверения.
• Передача прав, имеющих прочную связь непосредственно с личностью кредитора (например, уплата алиментов), к иному лицу недопустима (ст. 383 ГК РФ).

К числу наиболее важных различий между названными процедурами можно отнести необходимость (или ее отсутствие) в получении согласия второй стороны по основному договору на замену кредитора или должника. Так, если кредитор не соглашается с предложением должника по переводу его обязательств (или такое согласие не было в принципе запрошено), сделка ничтожна (п. 2 ст. 391 ГК РФ).

В отношении же перехода права требования одобрение должника требуется только в отдельных ситуациях (см. пп. 2, 4 ст. 388 ГК РФ).

Образец поручения об исполнении обязательства третьим лицом

Законодательством также урегулированы ситуации, когда смена стороны в обязательстве не производится, однако само исполнение долгового обязательства реализуется третьим лицом. Например, приобретатель имущества поручает своему контрагенту оплатить долг перед его продавцом и т. д.

Согласно п. 1 ст. 313 ГК РФ кредитор не правомочен отказаться от принятия исполнения обязательства должника, предоставляемого другим лицом, если оно поручено последнему должником. Не позволяется исполнение обязательства иным субъектом, если в силу предписаний законодательства или условий соглашения оно должно быть исполнено собственными силами должника (п. 3 названной нормы).

ВАЖНО! Погашение обязательств должника субъектом, не выступающим участником первоначальной сделки (ст. 313 ГК РФ), не следует отождествлять с переводом долга (ст. 391 ГК РФ). В первом случае должник не исключается из названных правоотношений, а третье лицо не вступает в них как новая сторона.

Законодателем не установлено специальных требований к форме и порядку возложения такого обязательства на третье лицо. Обычно оно производится посредством оформления специального письменного поручения, вручаемого уполномоченному представителю третьего лица или направляемого по почте.

Законом не регламентировано содержание такого документа, составить его можно на основе предлагаемого нами шаблона, который можно скачать по ссылке: Поручение об исполнении обязательства третьим лицом - образец .

Итак, сменить сторону обязательства можно на основании соответствующего соглашения. Также такая замена производится в установленных случаях в силу закона.

Закон позволяет совершить исполнение обязательства должника перед кредитором третьим лицом по поручению первого, но при этом смены сторон в обязательстве не будет.

Понятие перемены лиц в обязательстве. Под обязательством в силу ст. 307 ГК РФ понимаются юридические отношения, при которых одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие имущественного или иного характера либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника выполнения его обязанности. При этом обязательства возникают из договора, а также вследствие причинения вреда и иных оснований.

Современный гражданский оборот по общему правилу не рассматривает обязательство как строго личное обязательство. Поэтому в период действия обязательства возможна замена участвующих в нем лиц – кредитора или должника, что не влечет прекращения или изменения существа обязательства, поскольку новому участнику переходят все права и обязанности прежнего. В результате замены стороны в обязательстве происходит правопреемство на стороне кредитора и должника. Когда мы говорим о перемене лиц в обязательстве, речь идет об обязательственном правоотношении.

Последнее имеет свое содержание – субъективные права и обязанности сторон, которые устанавливают границы правомерного (дозволенного и (или) необходимого) поведения конкретного субъекта для конкретной ситуации. Регулируемое общественное отношение также имеет свое содержание – реальное поведение участников, их взаимодействие. Поэтому перемену лиц в обязательстве можно определить как замену субъекта взаимодействия, составляющего содержание конкретного отношения, а так же перенос границ правомерного поведения – установление этих границ для нового правообладателя, нового обязанного лица путем снятия их с прежнего правообладателя, прежнего обязанного лица.

Современным гражданским законодательством предусмотрено два способа перемены лиц в обязательстве. Первый - переуступка требования, второй - перевод долга. Кроме того, ГК РФ предусмотрен порядок исполнения обязательств третьему лицу без изменения субъектного состава по основному обязательству. Нормы, регулирующие сделки перемены лиц в обязательстве содержатся в главе 24 Гражданского кодекса РФ. Характерной чертой указанных сделок является определение порядка изменения субъектного состава договорных отношений. Отметим, что нормы главы 24 Гражданского кодекса определяют общие правила, регулирующие отношения сторон при перемене лиц в обязательстве.

Уступка права требования по договору. Особый интерес представляют вопросы, касающиеся специальной правосубъектности кредиторов, а также связанные с заменой кредитора в обязательстве при сохранении содержания самого обязательства. По мнению некоторых практиков, при уступке права требования в обязательстве происходит замена кредитора в договоре, на котором основано это обязательство. Другие придерживаются позиции, которая сводится к перемене лиц в обязательстве, а не в договоре. В этой связи сторонники первой точки зрения считают, что наличие специальной правосубъектности, имеющейся у первого кредитора, необходимо также и для нового кредитора, которому передано право требования. Противоположная точка зрения сводится к тому, что специальная правосубъектность не требуется.

Цессия (от лат. cessio - уступка, передача) представляет собой акт передачи (уступки) права в силу заключенной между прежним кредитором (цедентом) и новым кредитором (цессионарием) сделки либо на основании иных предусмотренных непосредственно законом юридических фактов, приводящий к замене кредитора в обязательстве.

Сделка, лежащая в основе цессии, имеет своим предметом принадлежащее кредитору право требования. Она может быть как возмездной, так и безвозмездной и соответственно односторонней или двусторонней, консенсуальной либо реальной и т.д. Она требует простого письменного или нотариального оформления в зависимости от того, в какой форме была совершена основная сделка, права по которой уступаются (п. 1 ст. 389 ГК). Уступка прав по сделке, требующей государственной регистрации, например по сделке, связанной с отчуждением недвижимости, по общему правилу также подлежит государственной регистрации (п. 2 ст. 389 ГК). Уступка прав по ордерной ценной бумаге, например по переводному векселю, оформляется специальной передаточной надписью - индоссаментом (п. 3 ст. 389, п. 3 ст. 146 ГК).

При уступке прав первоначальный кредитор отвечает перед новым лишь за действительность уступленного им требования, но не отвечает за его исполнимость (если только он специально не принял на себя поручительство за должника) (ст. 390 ГК). С такого кредитора можно, следовательно, взыскать убытки, например за уступку просроченного требования, но нельзя ничего потребовать в связи с неплатежеспособностью должника. Лишь при уступке прав по ценным бумагам, оформленной индоссаментом, надписатель (индоссант) обычно отвечает как за действительность, так и за исполнимость передаваемого по ценной бумаге имущественного права.

Необходимо отметить, что ст. ст. 382, 384 ГК РФ не содержат ограничений возможности передачи прав по дополнительному обязательству (неустойка, залог и т.д.), не обеспечивающему основное, при уступке требований по нему. Такая передача может быть произведена как отдельно по каждому из них, так и по обоим одновременно.

Ограничивать передачу прав по дополнительному обязательству нельзя, поскольку это будет противоречить существу самого обязательства и института обеспечения исполнения обязательств. Права по дополнительному обязательству, так же как и по основному, принадлежат кредитору, который вправе уступить их другому лицу на тех же условиях и в том объеме, в каком они принадлежат ему на момент передачи. Каких-либо прямых ограничений на этот счет в законе не имеется. Однако следует иметь в виду, что не всякое дополнительное обязательство может быть предметом уступки без передачи основного.

Рассматривая вопросы, связанные с признанием возмездности договора уступки права (требования), следует отметить, что арбитражная практика идет по пути признания наличия данного признака в договорах цессии. При этом основной правовой акцент при принятии судебного акта делается на то, что при отсутствии признака возмездности в договоре уступки права он признается договором дарения, что влечет его ничтожность.

Суброгация (от лат. subrogare - заменять, восполнять) - один из случаев уступки права, возникающей в силу закона и состоящей в переходе к новому кредитору требований в размере реально произведенной за них оплаты (или иного исполнения).

Понятие суброгации пришло из страхового права, согласно нормам которого к страховщику, выплатившему предусмотренное договором имущественного страхования возмещение застрахованному лицу, переходит право требования к лицу, ответственному за причиненные убытки, но в пределах фактически выплаченной им суммы (возмещенных в результате страхования убытков) (п. 1 ст. 965 ГК). Применение суброгации не ограничивается страховым правом. В качестве суброгации можно рассматривать и предусмотренную п. 2 ст. 313 ГК возможность третьего лица исполнить обязательство вместо должника без его согласия, получив взамен соответствующее право требования к нему.

Суброгация отличается от цессии, во-первых, тем, что всегда возникает в силу указанных в законе юридических фактов, а не по соглашению сторон. Во-вторых, объем получаемого новым кредитором требования при суброгации ограничен пределами фактически произведенных им прежнему кредитору выплат (или иного реально осуществленного исполнения), тогда как в случае цессии новый кредитор приобретает право требования прежнего кредитора в полном объеме, обычно компенсировав ему лишь известную часть причитающегося исполнения. В остальном на суброгацию по общему правилу распространяются положения о цессии.

При переводе долга в обязательстве происходит замена должника, что всегда небезразлично кредитору. Ведь новый, неизвестный ему должник может оказаться неплатежеспособным, неисправным и т.д. Поэтому закон требует обязательного согласия кредитора на замену должника (п. 1 ст. 391 ГК). Вместе с тем в силу правопреемства новый должник вправе выдвигать против требований кредитора все возражения, которые имелись у первоначального должника (ст. 392 ГК).

Подобно цессии, перевод долга также может происходить как в силу договора (сделки), так и на основании иных юридических фактов, прямо указанных законом (например, в силу универсального правопреемства). К его оформлению предъявляются те же требования, что и к оформлению цессии. Договор о переводе долга является многосторонней сделкой, требующей соответствующего волеизъявления от старого и нового должника и от кредитора.

Перемена лиц по договору перевода долга. Перевод долга как отношение по перемене лица в обязательстве состоит в том, что выбывающим лицом из обязательства является не кредитор, как в цессии, а должник. Замена должника по договору перевода долга является одним из случаев сингулярного (частичного) преемства в обязательственных правоотношениях. Однако попыток изучения договора перевода долга практически никто не предпринимает, отсутствует законодательство об этом договоре и, соответственно, нет практики его применения.

Перевод долга представляет собой результат сложного юридического состава, состоящего из: во-первых, договора о переводе долга, по которому одна сторона («старый должник») слагает с себя обязанность, составляющего содержание определенного обязательства, переводя ее на другую сторону – «нового должника». Во-вторых, состоящего из односторонней сделки кредитора, содержание которой заключается в дачи им согласия на замену должника в обязательстве в соответствии с договором о переводе долга. Поэтому договор о переводе долга можно определить, также как соглашение между первоначальным должником и должником, давшим согласие на перенесение бремя уплаты долга, санкционированного кредитором.

Для перевода долга, согласно действующему законодательству, необходимы три акта: волеизъявления должника перевести долг (п. 1с ст. 391 ГК РФ), волеизъявления кредитора заменить должника (п. ст. 391 ГК РФ), волеизъявления «другого лица» принять долг, так как нельзя обязать нового должника без его согласия.

Таким образом, согласие кредитора в качестве односторонней сделки, следует рассматривать как условие заключения договора перевода долга между старым и новым кредитором. То есть процесс получения согласия кредитора должен всегда предшествовать перемене должника в основном обязательстве, по средствам заключения договора о переводе долга. В сущности, должник должен быть сам заинтересован в получении согласия кредитора, чтобы избежать возможных неблагоприятных последствий, когда должнику будут представлены претензии вследствие ненадлежащего исполнения обязанности. Вряд ли должник, заключая договор перевода долга, и, тем самым, прекращая обязательственные отношения с кредитором, допустит ситуации, когда юридически именно он и никто другой остается обязанным по основному обязательству.

В отличие от договора уступки права требования в отношении договора перевода долга нет законодательных ограничений относительно долгов, которые не могут быть предметом перевода. Однако, как и относительно договора уступки права требования, в законодательстве нет и общего правила о допустимости или недопустимости перевода долгов. Имея в виду, что для замены должника нужно согласие кредитора, из данных посылок можно сделать вывод о допустимости перевода всякого долга по всякому обязательству.

Кредитор самостоятельно решит в каждом конкретном случае, допустим ли в принципе перевод данного долга, и не ущемит ли такой переход его правового положения.

Цессия в отношениях по кредитному договору. Уступка права требования предоставления кредита В отношении уступки права требования предоставления кредита в правовой науке высказываются различные точки зрения - от полного запрета на подобную уступку до возможности уступки заемщиком принадлежащего ему права без каких-либо ограничений.

Ограничение цессии, как правило, обосновывается лично-доверительным характером отношений, возникающих между банком и заемщиком. Так, по мнению М.В. Трофимова, складывающиеся между банком и заемщиком особые лично-доверительные отношения при заключении кредитного договора являются препятствием для уступки заемщиком своего права требования предоставления кредита. Подобная позиция находит поддержку, в частности, у В.В. Витрянского, который определяет невозможность уступки права заемщика требовать предоставления кредита иному лицу как одну из особенностей правового режима данного права заемщика.

Другие авторы не столь категоричны в ограничении цессии. В частности, Л.А. Новоселова приходит к выводу, что уступка требования выдачи кредита не допускается без согласия банка. При этом наличие лично-доверительного характера между сторонами кредитной сделки она объясняет тем, что обязательство выдать кредит "принимается в отношении конкретного лица, чья платежеспособность, надежность и деловые перспективы имеют решающее значение при решении вопроса о предоставлении кредита" <3>. Аналогичную точку зрения высказывают и некоторые другие авторы. Например, В.Ю. Кононенко приходит к выводу о необходимости получения согласия кредитной организации на уступку права на получение кредита, основываясь исключительно на том, что «банку далеко не безразлично, кому выдать кредит, ибо возврат его с уплатой процентов за пользование предоставленными денежными средствами зависит от таких качеств заемщика, как платежеспособность, деловая репутация, порядочность в партнерских отношениях».

Подобные подходы к определению основания ограничения уступки права требования представляются небесспорными. Обратим внимание на то, что защитники подхода, ограничивающего цессию, допускают такое ограничение на основании лично-доверительного характера отношений сторон кредитного договора на стадии предоставления кредита, что, по их мнению, подпадает под смысл п. 2 ст. 388 ГК РФ. В этой связи возникают вопросы: что закон вкладывает в выражение п. 2 ст. 388 ГК РФ "обязательство, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника"? подпадает ли под смысл приведенного выражения смысловая связка "отношение, носящее лично-доверительный характер"?

Закон категорию "личность кредитора" использует как для ограничения уступки права требования, так и для запрета такой уступки. В частности, запрет предусмотрен положениями ст. 383 ГК РФ, гласящей, что "переход к другому лицу прав, неразрывно связанных с личностью кредитора... не допускается". Другими словами, речь идет о таких правах, которые возникли у конкретного лица, которые только этим лицом могут быть реализованы, а его исчезновение влечет погашение этих прав. Неразрывность конкретного субъективного права с личностью кредитора определяет действительность этого права. Управомоченное лицо характеризуется не только наличием конкретного субъективного права, но и индивидуальными характеристиками, которые присущи только одному конкретному индивидууму. В Гражданском кодексе перечислены лишь основные случаи, когда обязательство считается неразрывно связанным с личностью кредитора, в частности алиментные обязательства и обязательства о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью. В юридической литературе, еще в период действия Гражданского кодекса РСФСР 1964 г., в качестве примера запрета на уступку требования по причине его неразрывности с личностью кредитора называли "требование, возникшее на стороне продавца из договора купли-продажи жилого дома с условием о пожизненном содержании продавца".

Таким образом, оборот прав, неразрывно связанных с личностью кредитора, ограничен возможностью их принадлежности только одному лицу. Естественно, что требование заемщика о предоставлении кредита под требование, неразрывно связанное с личностью кредитора, не подходит.

Ограничением уступки права требования выступает случай, когда личность кредитора имеет существенное значение для должника. Согласно п. 2 ст. 388 ГК РФ такая уступка не допускается без согласия должника. Другими словами, речь идет о случае, когда одно лицо (должник) вступило в отношения с другим лицом (кредитором) из-за индивидуальных качеств последнего. Так, в договоре жилищного найма личность нанимателя имеет существенное значение для наймодателя в обязательстве по предоставлению жилого помещения в пользование.

Сторонники отнесения обязательства по предоставлению кредита к обязательствам, в которых личность кредитора имеет существенное значение для должника, обосновывают возможность применения п. 2 ст. 388 ГК РФ с отсылкой к лично-доверительному характеру участников отношений, связанных с предоставлением кредита.

Однако в правовой науке категория "лично-доверительный характер" используется для раскрытия природы фидуциарной сделки (сделки, основанной на доверии). К последней, в частности, относится договор поручения. Так, О.С. Иоффе писал: "Договор поручения носит лично-доверительный характер. Но так как каждый его участник в любой момент может утратить доверие к другому, было бы неправильно понуждать его к сохранению договорных связей исходя из общего принципа, согласно которому одностороннее расторжение договора не допускается... во всякое время доверитель может отменить поручение, а поверенный отказаться от его исполнения. Приведенное правило является императивным и, следовательно, сохраняет свою силу, если бы даже стороны договорились об ином".

Критерий лично-доверительного характера сделки определяет существо субъективного права стороны договора, которое нельзя ограничить последним. Любая из сторон фидуциарной сделки вправе отказаться от ее исполнения в любое время без возложения на себя каких-либо негативных последствий. Обращаем внимание на то, что категория "лично-доверительный характер" используется не для ограничения субъективного права, а, напротив, для установления запрета на любое возможное ограничение. Другими словами, право стороны на односторонний отказ от исполнения договора, в котором отношения строятся на лично-доверительном характере, не может быть ограничено. Следовательно, выражение "лично-доверительный характер" вообще не может быть использовано для ограничения прав стороны сделки.

Кредитный договор, не отвечая признакам фидуциарной сделки, исключает построение отношений сторон на началах лично-доверительного характера. Исходя из критерия доверия кредитный договор следует относить не к фидуциарным сделкам, а коммерческим. Выбор банком контрагента-заемщика ничем не отличается от выбора поставщиком контрагента-покупателя, подрядчиком - контрагента-заказчика и т.д. Этот выбор реализуется в рамках общего признака предпринимательской деятельности - осуществления предпринимательской деятельности на свой риск.

Таким образом, лично-доверительный характер не только не отражает существа кредитного договора как коммерческой сделки, но и в принципе не отражает существа отношений, в которых личность кредитора имеет существенное значение для должника. Однако это не исключает возможности предусмотреть в кредитном договоре условие о недопустимости уступки права требования предоставления кредита без согласия банка.

Так, Р.И. Каримуллин считает, что для уступки права требования предоставления кредита нет ограничений, кроме тех, которые могут быть прямо предусмотрены договором и направлены на недопустимость цессии, по меньшей мере без предварительного согласия банка. Несмотря на то что позиция автора вызывает одобрение, выводы, к которым он приходит на основе такой позиции, далеко не безупречны.

Ученый полагает, что, "передавая свое требование к банку, заемщик остается должником в части погашения кредита и уплаты процентов". Он усматривает четкое различие между заменой лица в обязательстве предоставить кредит и заменой стороны в кредитном договоре. Именно для последнего случая, т.е. замены стороны в договоре, а не в обязательстве, по мнению автора, характерно получение согласия банка, поскольку речь идет не только об уступке права получения кредита, но и о переводе долга по возврату кредита и уплате процентов.

Подобный подход к пониманию отношений, связанных с уступкой права требования предоставления кредита, когда переход указанного права к новому заемщику (цессионарию) не влияет на правовое положение заемщика, заключившего кредитный договор с банком (цедента), в юридической литературе справедливо определяется как неприемлемый.

Уступка права требования представляет собой сделку, в силу которой кредитор по обязательству - первоначальный кредитор - передает свое право требования к должнику третьему лицу - новому кредитору. Переход прав кредитора в обязательстве к другому лицу непосредственно влияет на изменение субъектного состава договора, на основании которого возникло данное обязательство. Это в равной степени относится и к перемене лиц в обязательстве, существующем в рамках двустороннего (взаимного) договора. Считается, что "во взаимных обязательствах при замене любой из сторон имеют место одновременно и уступка требования (по тем действиям, в отношении которых данная сторона является кредитором), и перевод долга (по тем действиям, в отношении которых данная сторона является должником)".

Тем не менее некоторые считают, что уступка предполагает замену лица в обязательстве, а не в договоре. Так, высказывается мнение, что при уступке права требования получения кредита происходит замена кредитора (заемщика) только в обязательстве по предоставлению кредита, что не влияет на перемену лиц в обязательстве по возврату кредита и уплате процентов. Если же происходит замена стороны договора, то, согласно данному мнению, прежний заемщик освобождается от всех своих обязательств перед банком, что требует, как всякая сделка, связанная с переводом долга, согласия кредитора (банка).

Другими словами, суть приведенной позиции заключается в следующем. Замена лица (заемщика) в обязательстве по предоставлению кредита не влияет на субъектный состав кредитного договора. В случае замены стороны (заемщика) в кредитном договоре происходит перемена лиц не только в обязательстве по предоставлению кредита, но и в обязательстве по возврату кредита и уплате процентов. Поскольку в последнем обязательстве заемщик выступает в качестве должника, следовательно, при замене стороны (заемщика) в кредитном договоре получение согласия банка на такую замену требуется всегда.

Представляется, что подобный подход к пониманию уступки права требования, когда перемена лица в обязательстве не влияет на изменение субъектного состава договора, ведет к подмене таких категорий, как "возложение принятия исполнения по обязательству на третье лицо", "договор в пользу третьего лица". Заметим: как при возложении принятия исполнения по обязательству на третье лицо (ст. 312 ГК РФ), так и в договоре в пользу третьего лица (ст. 430 ГК РФ) не происходит замены сторон договора. Более того, в указанных случаях не происходит и перемены лиц в обязательстве. Поэтому высказанное в юридической литературе предположение о возможности уступки прав кредитора на получение кредита другому лицу, не влекущей замены стороны в кредитном договоре, не укладывается ни в одну из конструкций построения отношений между сторонами договора.

Перемена лица на стороне кредитора в обязательстве по предоставлению кредита соответственно влечет замену должника в обязательстве по возврату кредита и уплате процентов, что, в конечном счете, влечет замену заемщика непосредственно в кредитном договоре. Так как при уступке права кредитора на получение кредита происходит замена должника в обязательстве по его возврату, возникает вопрос: требуется ли получение согласия банка на уступку права требования предоставления кредита, поскольку этот же банк является одновременно кредитором в обязательстве по возврату кредита и уплате процентов?

Как полагает П. Малахов, "данное право (право требования предоставления кредита) может участвовать в обороте (хотя и весьма ограниченно) при соблюдении двух условий: только с согласия банка и при условии перевода долга заемщика на другое лицо". Из этого можно сделать вывод, что замена стороны кредитного договора путем уступки права требования получения кредита может быть совершена лишь с согласия банка.

На наш взгляд, подобная уступка права требования, влекущая замену стороны кредитного договора, не может зависеть от согласия банка. Предметом цессии в обязательстве по предоставлению кредита может выступать как существующее право заемщика на получение кредита, так и то право, возникновение которого обеспечено наступлением определенного момента времени. Возможность уступки невозникшего ("несозревшего") права не только находит поддержку в научной литературе, но и допускается действующим законодательством.

Так, в свое время И.Б. Новицкий писал: "Право требования, поставленное в зависимость от срока, условия и вообще неокончательно выяснившееся, передать можно: положение нового субъекта права в этих случаях будет такое же неопределенное, как было и у первоначального кредитора; право нового кредитора получит полную определенность только тогда, когда вопрос об условии и прочем разрешится".

В современной литературе, в частности М.И. Брагинским, высказывается мнение, что "несозревшее право... можно передать, и тот, кто его получит, будет обладать правом в том же объеме, в каком его имел прежний носитель". В качестве законодательного примера в литературе приводится случай п. 2 ст. 826 ГК РФ, который признает будущее денежное требование перешедшим к финансовому агенту после того, как возникло соответствующее право, а если денежное требование обусловлено наступлением определенного события, то и право возникнет у цессионария в момент, когда указанное событие в действительности наступит.

Действительно, нет препятствий уступить будущее требование о предоставлении кредита, возникшее в силу кредитного договора. При этом такое будущее требование должно быть достаточно определенным и соответствовать по объему и условиям, предусмотренным кредитным договором.

Если требование заемщика о предоставлении кредита независимо от того, возникло оно или возникнет в определенный момент времени в будущем, является достаточно определенным, то обязанность этого же заемщика возвратить кредит и уплатить проценты на него таковой не является. Неопределенностью страдают и материальный объект обязательства по возврату кредита и уплате процентов, и в принципе сам факт возникновения такого обязательства. Так, стороны кредитного договора согласно положениям ст. 821 ГК РФ могут отказаться как от предоставления кредита, так и от его получения. Банк вправе по основаниям п. 1 указанной статьи также уменьшить размер предоставляемого кредита. Следовательно, в силу своей неопределенности обязательство по возврату кредита и уплате процентов не подпадает под существо будущего обязательства, которое должно обязательно возникнуть.

В момент заключения кредитного договора и возникновения права требования предоставления кредита нельзя вести речь о том, что на стороне заемщика хоть каким-то образом определен долг. В отсутствие обязанности заемщика возвратить долг, а равно обязательства по возврату кредита и уплате процентов нельзя ставить уступку заемщиком права требования получения кредита другому лицу в зависимость от получения согласия банка на перевод долга по обязательству возврата кредита, которое отсутствует в принципе, а его материальный объект не может быть четко определен.

Таким образом, реализация права на уступку требования предоставления кредита не может быть поставлена в зависимость от получения согласия банка. Передача же права требовать предоставления кредита другому лицу соответственно влечет замену лица на стороне заемщика в кредитном договоре.

Естественно, что случаи уступки заемщиком принадлежащего ему права требования предоставления кредита крайне редки. Заемщик заключает кредитный договор, поскольку испытывает потребности в привлечении дополнительных денежных ресурсов.

Если заемщик теряет интерес в получении кредита, ему ничто не мешает отказаться от получения кредита полностью или частично, уведомив об этом кредитора до установленного договором срока его предоставления (п. 2 ст. 821 ГК РФ). Данное право может быть ограничено законом, иными правовыми актами или соглашением сторон.

При уступке права требования предоставления кредита ни первоначальный, ни последующий заемщик не смогут обогатиться, получить какой-либо дополнительный доход за счет такой уступки. Право требования предоставления кредита не может быть продано, поскольку реализация права на получение кредита, хотя и связана с получением денежных средств в обусловленном кредитным договором размере, создает на стороне заемщика долг, подлежащий возврату через определенный промежуток времени в размере, превышающем полученный кредит. Само право требования получения кредита как таковое не имеет реальной стоимости: должник (банк), исполнив свою обязанность по предоставлению кредита, займет место кредитора в обязательстве по его возврату и уплате процентов. Именно право требования возврата кредита в отличие от права требования предоставления кредита имеет стоимость, сопоставимую с размером денежного долга заемщика.

При уступке "несозревшего" права требования предоставления кредита у банка в принципе не могут возникнуть проблемы с обеспечением возвратности кредита, который еще только должен быть предоставлен в определенный момент времени. Банк может воспользоваться правом отказа в предоставлении суммы кредита полностью или в части по основаниям, предусмотренным п. 1 ст. 821 ГК РФ. Однако если первоначальный заемщик уступает "созревшее" (существующее) право, то банк лишается права воспользоваться специальными правилами п. 1 ст. 821 ГК РФ. Не может он воспользоваться и общими правилами ст. 451 ГК РФ, предусматривающими возможность изменения или расторжения договора в силу существенного изменения обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора, для обоснования расторжения кредитного договора при изменении субъектного состава на стороне заемщика. Дело в том, что изменение субъектного состава не подпадает под смысл выражения п. 1 ст. 451 ГК РФ - обстоятельства, из которых стороны исходили при заключении договора. Содержание таких обстоятельств можно определить через условия, определенные п. 2 ст. 451 ГК РФ, одновременное наступление которых подводит обстоятельство вообще под обстоятельства, являющиеся основанием для изменения или расторжения договора.

Однако если замена лица на стороне заемщика не позволяет применить положения ст. 451 ГК РФ для изменения (расторжения) кредитного договора, то таковые могут быть реализованы в случае, когда замена заемщика привела к прекращению действия обеспечительных обязательств (договора залога, поручительства). Именно исчезновение обеспечительных инструментов, которые были предусмотрены при заключении договора, удовлетворяет всем условиям п. 2 ст. 451 ГК РФ, а значит, может выступать основанием для изменения или расторжения кредитного договора по инициативе банка в силу существенного изменения обстоятельств.

Если банк желает в принципе предупредить возможное изменение субъектного состава на стороне заемщика, ему необходимо использовать предоставленные законом инструменты, а именно включить в кредитный договор при его заключении условие о запрете на уступку права требования предоставления кредита либо условие об ограничении такой уступки получением согласия банка. При этом надо иметь в виду, что цессия может быть ограничена и в случае противоречия закону, в частности когда речь идет о целевом кредитовании за счет средств федерального бюджета.

Уступка права требования возврата кредита и уплаты процентов Исполнив обязательство по предоставлению кредита, банк рассчитывает на возврат переданной суммы денежных средств в некотором увеличенном размере с учетом процентов годовых, начисляемых в качестве платы за использование кредита. Однако при наступлении определенных обстоятельств банк может встать перед необходимостью уступки права требования возврата долга другим субъектам права. В этой связи возникает потребность в уяснении круга лиц, которым такая уступка может быть произведена.

В юридической литературе встречаются различные точки зрения как на возможность уступки права требования возврата кредита и уплаты процентов в принципе, так и на возможность уступки такого требования субъектам права независимо от их принадлежности к банковской сфере.

Например, Е.А. Павлодский на том основании, что к кредитному договору подлежат применению правила о договоре займа (п. 2 ст. 819 ГК РФ), полагает, что уступка банком права требования по кредитному договору может быть произведена не только другой кредитной организации, но и любому другому субъекту. Уступка права требования, по его мнению, означает, что суммы, предназначенные банку, будут направлены другому лицу, которое может не иметь банковской лицензии, что не нарушает прав банка. При этом ученый исключает необходимость наличия лицензии у лица, которому уступается требование, лишь потому, что кредитный договор не включен в число банковских операций, для совершения которых требуется лицензия Банка России. Он пишет, что "в условиях правомерности кредитования одной организацией другого лица какие-либо ограничения уступки права требования банками по кредитному договору представляются необоснованными".

Исключают влияние банковской сферы (необходимость наличия лицензии) на уступку права требования возврата кредита и другие ученые.

Так, В.В. Витрянский указывает на то, что "специальные правила (ст. ст. 819 - 821 ГК РФ) не содержат запретов и ограничений возможности уступки прав требования по кредитным договорам". Ученый предлагает "рассуждать не об исключительности кредитного договора (на самом деле имея в виду, что банк, предоставляя кредит, размещает денежные средства, привлеченные им на банковские счета и во вклады), а о его родовой принадлежности к договору займа, что делает необходимым субсидиарное применение положений о заемных обязательствах, каковые, конечно же, не ограничивают кредитора-заимодавца в его праве уступать право требования возврата суммы займа". По его мнению, "данное право требования в силу реального характера договора займа "очищено" от каких-либо обязанностей на стороне заимодавца и является абсолютно оборотоспособным". Л.А. Новоселова также указывает на то, что "обязательства заемщика по возврату денежных средств, полученных на основании договора о кредите, принципиально ничем не отличаются от любых других денежных обязательств, возникших, например, из займа. Личность кредитора для заимодавца (независимо от того, получил ли он средства по договору займа или кредита), как в большинстве денежных обязательств, не имеет значения". Другими словами, речь идет о том, что обязанность по возврату кредита выступает обязанностью по возврату долга, а значит, обязательство заемщика сродни обязательству любого другого субъекта, на котором лежит обязанность возвратить долг в качестве оплаты товара по договору купли-продажи, внесения арендных платежей по договору аренды, оплаты услуги по договору возмездного оказания услуг и т.п.

Приведенные позиции можно свести к двум основным аргументам, позволяющим обосновать возможность уступки прав банка-кредитора по кредитному договору любому субъекту права, в том числе некредитной организации. Во-первых, возврат кредита и уплата по нему процентов в отличие от предоставления кредита не попадают в перечень банковских операций, подлежащих обязательному лицензированию.

Во-вторых, обязательство заемщика по возврату денежного долга является денежным обязательством, в котором личность заимодавца (кредитора) не имеет значения для должника. Нам представляется, что указанные аргументы нельзя признать достаточными для обоснования изложенного подхода.

Заметим, что для всех возмездных договоров характерна, как правило, одна особенность, которая выражается во встречном предоставлении в виде денежной суммы, т.е. погашении долга уплатой денег. Именно по этой причине обязательства по оплате товара, работ, услуг не могут быть положены в основу квалификации договора в качестве того или иного конкретного типа (вида) гражданско-правового договора, поскольку по своей правовой природе они одинаковы и представляют собой денежные обязательства. Данный факт позволяет подвести замену лица на стороне кредитора в денежном обязательстве под общее правило п. 2 ст. 382 ГК РФ, в соответствии с которым для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласия должника. Естественно, что возможная замена кредитора должна соответствовать правилам о надлежащем субъекте.

Однако необходимо помнить, что любой вывод должен основываться не только на общих принципах (правилах), но и учитывать всевозможные аспекты (как частноправовые, так и публичные), которые могут проявиться и повлиять каким-либо образом на правовое явление. Другими словами, только исследование вопроса в определенной системе может привести к достоверному выводу, отличающемуся должной степенью обоснованности (аргументированности). Нельзя дать оценку части правового явления (каким выступает обязательство по возврату кредита), изолированного, оторванного от той правовой среды, в которой она (кредитная деятельность) функционирует.

Исполнение денежного обязательства в рамках кредитного договора определяется не только общими правилами исполнения денежных обязательств, но и особенностями банковской сферы, выражающимися в первую очередь в наличии специальной правосубъектности кредитора.

Отсутствие значения личности кредитора для заемщика вовсе не означает, что от заемщика как носителя субъективной правовой обязанности исполнения такой обязанности может потребовать любой кредитор, наделенный корреспондирующим гражданским правом, на основании сделки уступки права требования.

Обращает на себя внимание то, что существующей судебной арбитражной практикой уступка права требования одного банка-кредитора другому банку всегда рассматривалась как правомерная. При этом суды при вынесении соответствующего решения руководствовались положением о том, что личность банка-кредитора для заемщика в обязательстве по погашению кредитной задолженности значения не имеет.

Однако заметим, что п. 2 ст. 388 ГК РФ допускает ограничение не только в случае, когда личность кредитора имеет существенное значение для должника. Правило указанного пункта выступает примером общего правила ограничения уступки в тех случаях, когда таковая противоречит закону, иным правовым актам или договору (п. 1 ст. 388 ГК РФ). Речь идет не о прямых запретах, которые должны быть установлены в отношении уступки прав банка-кредитора, в частности правилами гл. 42 ГК РФ, а о возможном противоречии такой уступки положениям как общегражданского законодательства, так и специального, не говоря уже о договоре.

Обязательство по возврату суммы кредита как гражданское правоотношение «определяется материальными условиями жизни общества, общественными отношениями, составляющими реальную экономическую основу каждого социального строя». Субъективное право и корреспондирующая с ним обязанность существуют как "юридическое средство регулирования личных и общественных интересов в их гармоническом сочетании...". Для отношений, возникающих из кредитного договора, достижение таких интересов обеспечивается, в частности, посредством определения специального субъектного состава на стороне кредитора, в качестве которого только и могут выступать банки или иные кредитные организации. Речь идет о гарантиях, предоставляемых государством тем физическим и юридическим лицам, которые в первую очередь являются кредиторами непосредственно банков.

Действенность таких гарантий может быть достигнута, в частности, путем лицензирования деятельности последних. Совершенная в рамках кредитного договора кредитная сделка существует в специально установленных государством границах, а поэтому не имеет значения, на какой стадии исполнения находится кредитный договор, главное - чтобы не были нарушены эти установленные границы.

При уступке права требования кредитора лицу, не являющемуся кредитной организацией, нарушаются не только частные интересы участников, но и публичные интересы. Так, банк может уступить право требования суммы долга организации, обеспечивающей его жизнедеятельность, например энергоснабжающей организации, перед которой у банка имеется долг по оплате электроэнергии. Однако такой уступкой банк-кредитор выводит из собственного оборота часть денежных средств. Последствия очевидны. Во-первых, исполнение обязательств банка по возврату, выплате, перечислению денежных средств на основании договоров банковского вклада и банковского счета становится невозможным из-за отсутствия таковых. Во-вторых, нормативы Банка России не выполняются, что чревато целым рядом негативных последствий, результатом которых станет ликвидация банка. Предположим другую ситуацию. Банк уступает свое требование лицу, не являющемуся кредитной организацией, но выступающему в качестве вкладчика данного банка. То есть речь идет о случае, когда такая уступка права требования погашает требования конкретных кредиторов-вкладчиков. С одной стороны, подобная уступка права требования нарушает права всех остальных вкладчиков. Кроме того, гл. 44 "Банковский вклад" ГК РФ ничего не говорит о возможности возврата суммы вклада посредством уступки права требования, что, естественно, основано на правовой природе вкладной операции. С другой стороны, такая уступка сводит на нет сущность банка как самостоятельного субъекта рынка капитала, поскольку в момент уступки права требования конкретному вкладчику в отношении конкретного заемщика обезличенная денежная масса (привлеченные денежные средства) приобретает весьма конкретные очертания (конкретный вкладчик - конкретный заемщик). В таком случае теряется вообще какой-либо интерес в существовании промежуточного финансового звена - банка.

Не исключена ситуация, что банки-кредиторы уступят долги специализированным организациям "выбивания долгов". Тогда нарушатся не только права вкладчиков, но и интересы заемщиков-должников, поскольку процесс сбора долгов выходит за рамки сферы, контролируемой государством в лице Банка России, что приведет к криминализации данного сектора экономики.

Следовательно, ни один из предложенных вариантов уступки права требования возврата долга лицу, не являющемуся кредитной организацией, не соответствует требованиям закона, сущности банковской деятельности, интересам граждан, организаций и государства в целом.

Предоставление кредита и его последующий возврат с уплатой годовых процентов выступают примером однопорядковых действий, находящихся в одной цепи действий, совершаемых в рамках заключенного кредитного договора. Установление особого режима для одного из действий, совершаемого в силу кредитного договора, определяет режим осуществления и других действий, а равно и самого кредитного договора.

Предоставление (размещение) денежных средств как банковская операция является квалифицирующим действием для определения сущности кредитного договора, в котором на стороне кредитора может выступать только банк. Предположение, что исполнение обязательства по возврату кредита не предполагает наличия банка на стороне кредитора, поскольку данное действие не попадает в перечень банковских операций, несостоятельно. Если следовать такому предположению, выходит, что и заключение кредитного договора как сделки также не требует наличия специального субъекта банка, поскольку данное действие также не отнесено к перечню банковских операций.

Учитывая изложенное, можно заключить, что требование лицензирования, а равно наличия банка на стороне кредитора в кредитном договоре распространяется как на сам кредитный договор, так и на все действия, выступающие объектами обязательств по предоставлению кредита и его возврату. Данное утверждение, в свою очередь, позволяет сделать вывод, что уступка права требования возврата кредита и уплаты процентов субъектам небанковской сферы противоречит специальному банковскому законодательству, требующему лицензировать банковские операции.

Противоречит такая уступка и положениям Гражданского кодекса РФ.

Если предположить, что уступка права требования возврата кредита и уплаты процентов некредитной организации (или физическому лицу) состоялась, возникает потребность в квалификации возникших отношений. Уступаемое требование имеет реальную стоимость, соотносимую с размером долга заемщика перед банком-кредитором, а следовательно, банк не может передать принадлежащее ему право требования без встречной компенсации. В противном случае договор уступки права требования подлежит квалификации в качестве договора дарения. Однако согласно п. 4 ст. 575 ГК РФ не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями, что позволяет определить любой договор цессии, в котором отсутствует встречное исполнение, как ничтожную сделку. Таковой договор будет считаться независимо от того, кто выступает на стороне нового кредитора (цессионария).

Если ничтожность безвозмездной уступки права требования коммерческой организации подпадает под прямой запрет ст. 575 ГК РФ, то ничтожность такой уступки некоммерческим участникам гражданского оборота можно обосновать прямым указанием, но уже нормы банковского законодательства о том, что размещение денежных средств банками осуществляется на возвратной и платной основе (ч. 2 ст. 1 Закона о банках).

В юридической литературе высказывается мнение, что цессия может осуществляться на основании договора купли-продажи или договора мены, что находит подтверждение в действующем гражданском законодательстве. Так, п. 4 ст. 454 ГК РФ допускает применение положений § 1 гл. 30 ГК РФ к продаже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или характера этих прав. Особенностью же права требования, принадлежащего банку-кредитору, является то, что его предметом выступает денежный долг, а это, естественно, исключает возможность квалификации договора цессии возврата кредита и уплаты процентов в качестве договора купли-продажи, а равно договора мены, поскольку закон выделяет специальную договорную форму для приобретения денежного требования. Речь идет о договоре финансирования под уступку денежного требования, согласно которому одна сторона (финансовый агент) передает или обязуется передать другой стороне (клиенту) денежные средства в счет денежного требования клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику), вытекающего из предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу, а клиент уступает или обязуется уступить финансовому агенту это денежное требование (абз. 1 п. 1 ст. 824 ГК РФ).

Таким образом, уступка права требования возврата денежного долга по кредитному договору возможна только на основании договора финансирования под уступку денежного требования независимо от названия договора, по которому банк-кредитор осуществляет такую уступку.

Заметим, что закон изначально исключает возможность наличия на стороне финансового агента (цессионария) некоммерческих организаций и физических лиц.

Согласно ст. 825 ГК РФ денежный долг может быть уступлен банку и иной кредитной организации, а также другим коммерческим организациям, имеющим разрешение (лицензию) на осуществление деятельности такого вида. Однако Федеральным законом от 8 августа 2001 г. N 128-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности" финансирование под уступку денежных требований не отнесено к перечню лицензируемых видов деятельности, что подводит к необходимости определить круг лиц, имеющих право выступать в качестве финансового агента.

Из буквального толкования нормы ст. 825 ГК РФ следует, что в качестве специального субъекта (финансового агента) могут выступать только банки и иные кредитные организации. Коммерческие организации могут быть отнесены к числу финансовых агентов только при наличии лицензии на деятельность по финансированию под уступку денежного требования, которая, в свою очередь, специальным законодательством о лицензировании не предусмотрена. Последнее позволяет не расширить круг субъектов ст. 825 ГК РФ, имеющих право выступать в качестве финансового агента, а, напротив, исключить возможность участия на стороне финансового агента любого другого субъекта права, кроме банка и небанковской кредитной организации. Таким образом, договор уступки права требования возврата долга и уплаты процентов, подлежащий квалификации как договор финансирования под уступку денежного требования, во всех случаях предполагает наличие на стороне цессионария (нового кредитора) специального субъекта - банка или иной кредитной организации. Ограничение уступки права требования возврата кредита банковской сферой исключает возможность привлечения в нее на стороне цессионария любого другого субъекта кроме кредитной организации. В этой связи вызывает глубокую озабоченность появление в России так называемых профессиональных коллекторских агентств (от англ. collect - собирать), сотрудничающих с банками, основной задачей которых выступает сбор долгов. Основными причинами появления коллекторских агентств называют, во-первых, отсутствие правовой регламентации цивилизованного взыскания и погашения проблемных задолженностей физических и юридических лиц по кредитам, а во-вторых - то, что для банков взыскание долгов является их непрофессиональной деятельностью.

Несмотря на то что основой деятельности коллекторских агентств выступает договор на возмездное оказание услуг, предметом которого выступает содействие в возврате долга, представляется, что таким договором прикрывается уступка права требования возврата кредита. При этом как уступка права требования возврата долга коммерческой некредитной организации, так и заключение договора с такой организацией на возмездное оказание услуг по "выбиванию" долга противоречат действующему законодательству, регламентирующему доступ к информации, составляющей банковскую тайну.

К информации, составляющей банковскую тайну, согласно ст. 26 Закона о банках и ст. 857 ГК РФ относятся сведения об операциях, о счетах и вкладах клиентов и корреспондентов, а также сведения о клиенте. Закон четко оговаривает круг субъектов, которые могут получить доступ к сведениям, относящимся к банковской тайне. Особый режим получения, передачи, предоставления информации, составляющей банковскую тайну, подтверждается положениями Федерального закона от 30 декабря 2004 г. N 218-ФЗ "О кредитных историях", который предусматривает не только необходимость получить согласие заемщика на предоставление основной части кредитной истории пользователю кредитной истории, но и определяет состав дополнительной (закрытой) информации кредитной истории, доступ к которой максимально ограничен (ст. 6).

Таким образом, при уступке права требования возврата кредита субъекту небанковской сферы банк передает информацию, составляющую банковскую тайну, в нарушение норм как общегражданского, так и специального законодательства. Информация, включающая сведения об операциях, счетах, вкладах клиента и самом клиенте, относится к объектам, ограниченным в обороте, что, естественно, исключает возможность банка-кредитора изменить правовой режим такой информации и обеспечить к ней свободный доступ в нарушение требований закона.

Учитывая изложенное, можно заключить, что действующее российское законодательство в принципе исключает возможность уступки права требования возврата кредита и уплаты процентов субъектам небанковской деятельности. Любая уступка такого требования некредитной организации должна признаваться ничтожной как противоречащая требованиям закона. Кредитор в обязательстве по возврату кредита может быть заменен на другого кредитора только в том случае, если новый кредитор также является кредитной организацией.