«Пушкин и Романовы
22 июля 1916 года С. А. Есенин был приглашен прочесть стихи Императрице Александре Феодоровне, Цесаревичу Алексию и Великим Княжнам в Царском Селе. Император Николай тогда находился в Ставке в городе Могилёве. Поэт преподнес Великим Княжнам свое новое стихотворение «Младым царевнам», выписав его на большом листе ватмана славянской вязью и украсив орнаментом. После революции стихотворение попало под запрет и было опубликовано лишь в 1960 в областной газете г. Куйбышева (ныне Самара).
Н. А. Ганина
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
МЛАДЫМ ЦАРЕВНАМ
Берёзки белые горят в своих венцах.
И кротость юную в их ласковых сердцах.
Они Тому, Кто шёл страдать за нас,
Протягивают царственные руки,
Благословляя их грядущей жизни час.
На ложе белом, в ярком блеске света
Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть...
И вздрагивают стены лазарета
Всё ближе тянет их рукой неодолимой
Туда, где скорбь кладёт печать на лбу.
О, помолись, Святая Магдалина,
За их судьбу.
1916
Великие Княжны. В первом ряду слева направо: Татиана, Ольга,
во втором ряду слева направо: Мария, Анастасия
Б.В. СТЫРИКОВИЧ
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН И ЦАРСКАЯ СЕМЬЯ
(БЫЛЬ И ЛЕГЕНДА)
Волею судеб великий русский поэт Сергей Есенин в 1916 году неоднократно встречался с членами царской семьи.
Первая встреча состоялась с Великой Княгиней Елизаветой Федоровной, родной сестрой Императрицы, в начале января (по мнению литературоведа С.И. Субботина, между 7-10 января) в патронируемом ею лазарете для раненых при Марфо-Мариинской общине в Москве, где С. Есенин совместно с поэтом Н. Клюевым в стилизованной русской одежде читал свои стихи-сказания. Вот что, в частности, свидетельствует об этом купец Н.Т. Стулов в своем письме полковнику, штаб-офицеру для особых поручений при дворцовом коменданте, ктитору Федоровского Государственного собора в Царском Селе Д.Н. Ломану: «По их словам (Есенина и Клюева - Б.С.), они очень понравились Великой Княгине, и она долго расспрашивала об их прошлом, заставляя объяснять смысл их сказаний».
Н.В. Есенина, дочь старшей из сестер поэта Екатерины, в своей книге «В семье родной» (М., 2001) пишет, что этот вечер поэтов состоялся 11 января. Великая Княгиня пожаловала С. Есенину за этот вечер Святое Евангелие от Матфея, Марка, Луки и Иоанна с овальной печаткой на обложке «Благословение Великой Княгини Елизаветы Федоровны» и серебряный образок с изображением иконы Покрова Пресвятой Богородицы и святых Марфы и Марии. В настоящее время они хранятся у Н.В. Есениной.
12 января поэты выступали непосредственно в доме Великой Княгини в новых, типа боярских, костюмах, пошитых в мастерской Н.Т. Стулова по поручению полковника Д.Н. Ломана. Известный художник И.В. Нестеров, который был среди приглашенных на этот поэтический вечер, вспоминал, что «Великая Княгиня с обычной приветливостью принимала своих гостей». Нестеров подписал Есенину и Клюеву открытку с репродукцией своей картины «Святая Русь».
Позднее Н. Клюев вспоминал: «Гостил я в Москве, у царицыной сестры Елизаветы Федоровны. Там легче дышалось, и думы светлее были. Нестеров - мой любимый художник, Васнецов на Ордынке у Княгини запросто собирались. Добрая Елизавета Федоровна и простая спросила меня про мать мою, как ее звали и любила ли она мои песни. От утонченных писателей я до сих пор вопросов таких не слышал» («Север», 1992, № 6).
Справедливо заметил С.И. Субботин в одной из своих статей, что «выступления Есенина и Клюева перед Великой Княгиней были организованы при ближайшем участии Д.Н. Ломана». Последний в то время был назначен главным уполномоченным по полевому Царскосельскому военно-санитарному поезду № 143 Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны и начальником лазарета № 17 Великих Княжон Марии и Анастасии, где с 20 апреля 1916 года по 20 марта 1917 года проходил военную службу санитаром Сергей Есенин.
Большое участие в определении судьбы поэта во время армейской службы С. Есенина приняли журналист И. Мурашов, поэты Н. Клюев и С. Городецкий, артист В. Сладкопевцев, числящийся в штате военно-санитарного поезда, и даже Григорий Распутин, сын которого служил в этом же поезде.
В архиве Александровского дворца сохранилась расписка Г. Распутина, обнаруженная искусствоведом А. Кучумовым: «Милой, дорогой, присылаю тебе двух парашков. Будь отцом родным, обогрей. Ребята славные, особливо этот белобрысый. Ей богу, он далеко пойдет». Записка не датирована. Она скорее всего адресована полковнику Д.Н. Ломану, с которым Григорий Распутин был знаком, и речь в ней идет о Есенине («белобрысый») и Клюеве. Наиболее вероятно, что поездка двух поэтов с запиской Г. Распутина в Царское Село состоялась осенью 1915 года. Полковник Д.Н. Ломан мог непосредственно обратиться к Императрице, и ему легко было добиться Высочайшего соизволения о зачислении С. Есенина санитаром поезда № 143. Верно заметил литературовед П.Ф. Юшин в письме от 15 апреля 1964 года крестнику Императрицы Ю.Д. Ломану, сыну полковника Д.Н. Ломана, что благодаря последнему «…Есенин не стал кормить вшей в окопах, где поэта легко могла уложить насмерть шальная пуля». Во время почти целого года службы С. Есенин только дважды выезжал с санитарным поездом к линии фронта за ранеными.
Царское Село, Феодоровский городок, лазарет
Литератор С.П. Постников в «Некоторых добавлениях к воспоминаниям о С.Есенине», написанных в 1962 году, считает, что в определении поэта на военную службу в госпиталь в Царском Селе большую роль сыграла В.И.Гедройц, которая была старшим ординатором Царскосельского и Павловского госпиталей, придворным хирургом. Вера Ивановна Гедройц печатала стихи и прозу под псевдонимом Сергей Гедройц, позаимствовав имя умершего брата. О дневниках «молодой княжны Гедройц, в которых она записывала свои беседы с императрицей Александрой Федоровной», упоминает мемуарист А.З. Штейнберг. В.И. Гедройц в то время почти каждое воскресенье бывала у жившего в Царском Селе литературного критика и публициста Р.В. Иванова-Разумника и под его аккомпанемент на рояле играла на скрипке. По мнению Л.Ф. Карохина, С. Есенин познакомился с Р.В. Ивановым-Разумником, вероятно, в октябре-ноябре 1915 года и с тех пор поддерживал с ним дружеские отношения. Был знаком С. Есенин и с В.И. Гедройц. В ее стихотворении «Сергею Есенину», написанном 30 декабря 1925 года, на следующий день после траурной церемонии прощания с поэтом в Ленинградском отделении Союза писателей, на котором она присутствовала, говорится, в частности, об ее встрече с Сергеем Есениным на квартире у Иванова-Разумника. Нам кажется вполне вероятной версия об участии В.И. Гедройц в военной судьбе Есенина, но документальных свидетельств этому, как считает есениновед В.А. Вдовин, до сих пор не выявлено.
Полковник Д.Н. Ломан прекрасно понимал необходимость иметь у себя на службе такого поэта как С. Есенин, творчество которого в то время было нейтрально к политике. Поэтические позиции поэта к тому же во многом были близки к идеалам «Общества возрождения художественной Руси», чья деятельность с осени 1915 года развернулась в Федоровском соборе Царского Села, а одним из самых активных его организаторов был Ломан.
Во время службы в армии в Царском Селе Сергей Есенин встречался в Александровском дворце, который был с 1905 года резиденцией Императора Николая II, с вдовствующей Императрицей Марией Федоровной. Вот что пишет по этому поводу В.А. Вдовин, изучавший в архивах материалы о С. Есенине:
«В воспоминаниях Л.О. Повицкого (литератор, друг С.Есенина - Б.С.) содержится рассказ о чтении поэтом стихов для матери Николая II, вдовствующей Императрице Марии Федоровне. Императрица, прослушав стихи, похвалила их и сказала Есенину, что он настоящий русский поэт, заметив при этом: «Я возлагаю на Вас большие надежды. Вы знаете, что делается у нас в стране. Крамольники, внутренние враги подняли голову и сеют смуту в народе. Вот в такое время патриотические верноподданнические стихи были бы очень полезны. Я жду от Вас таких стихов, и мой сын был бы очень рад. И я прошу Вас об этом серьезно подумать…».
-Матушка, - возразил ей Есенин, - да я пишу только про коров, еще про овец и лошадей. О людях я не умею писать.
Императрица недоверчиво покачала головой, но отпустила его с миром…».
На прощанье вдовствующая Императрица Мария Федоровна подарила Сергею Есенину икону Святого Сергия Радонежского, которая хранится в фондах мемориального музея-заповедника в селе Константиново Рязанской области.
«Великая княгиня Елизавета Федоровна,- вспоминала Е.А. Есенина, - в день его (С. Есенина - Б.С.) рождения подарила ему серебряную икону с изображением преподобного отца Сергия, крест серебряный и маленькое евангелие», которые «Сергей передал отцу».
Имел возможность С. Есенин лицезреть и вдовствующую Императрицу 9 июня 1916 года, когда она посетила санитарный поезд в Киеве на обратном пути его поездки к линии фронта и «удостоила милостивой беседой раненых г.г. офицеров и нижних чинов».
22 июня 1916 года в офицерском лазарете № 17 состоялся концерт в честь тезоименитства вдовствующей Императрицы Марии Федоровны и Великой Княжны Марии Николаевны. На концерте, как считает большинство мемуаристов, присутствовала Императрица Александра Федоровна с дочерьми. Вели концерт Сергей Есенин и Владимир Сладкопевцев. В концерте принимал участие знаменитый оркестр балалаечников под управлением Василия Андреева. Есенин одет был в голубую рубаху, плисовые шаровары и желтые сапоги. Он читал приветствие, а затем стихотворение, озаглавленное «Царевнам» (в дальнейшем заглавие было снято), оригинал которого был обнаружен в тридцатых годах сотрудником детскосельских дворцов-музеев А.И. Иконниковым в архиве Александровского дворца.
Стихотворение было написано чуть ли не золотом, славянской вязью на листе плотной бумаги, по периметру которого художником Гореловым акварелью выполнен орнамент в стиле конца ХУП века. Лист был помещен в папку, обложенную великолепной золотой парчой. Вот полный текст стихотворения с листа, записанный А.И. Иконниковым (во время войны лист был утерян):
В багровом зареве закат шипуч и пенен,
Березки белые горят в своих вещах,
Приветствует мой стих младых Царевен
И кротость юную в их ласковых сердцах
Где тени бледные и горестные муки,
Они тому, кто шел страдать за нас,
Протягивают Царственные руки,
Благословляя их к грядущей жизни час.
На ложе белом, в ярком блеске света,
Рыдает тот, чью жизнь хотят вернуть…
И вздрагивают стены лазарета
От жалости, что им сжимает грудь.
Все ближе тянет их рукой неодолимой
Туда, где скорбь кладет печать на лбу.
О, помолись, святая Магдалина,
За их судьбу.
19-22.VII.1916 С. Есенин
Можно только удивляться прозорливым предвидением Сергея Есенина трагической гибели «младших царевен», за которых он просил помолиться «святую Магдалину» (22 июля - день памяти святой равноапостольной Марии Магдалины). Невольно приходят на память слова Анны Ахматовой:
Но в мире нет власти грозней и страшней,
Чем вещее слово поэта.
После прочтения стихотворения С. Есенин, по всей вероятности, преподнес его Великой Княгине Марии Николаевне. Есть предположение, что в ответ она сняла с пальца золотой перстень и отдала его поэту. И действительно, у Сергея Есенина хранилось кольцо, отлитое из червонного золота, в ажурную оправу которого вкраплен изумруд, а на месте пробы выбита золотая корона. Это кольцо С. Есенин подарил своей двоюродной сестре Марии Ивановне Конотоповой-Кверденевой в день ее свадьбы в Константиново.
После концерта, который понравился Императрице и ее дочерям, С.Есенин и другие ведущие артисты были представлены Александре Федоровне и Великим Княжнам. Сергей Есенин преподнес Императрице первый сборник своих стихов «Радуница», выполненный в черно-белую набойку, который, к сожалению, не сохранился. Вероятно, на книге была дарственная надпись. Есениновед Ю.Б. Юшкин восстановил условно-реконструированный текст дарственной надписи в стиле инскриптов, написанных поэтом в то время на книге «Радуница» другим лицам:
«Ея Императорскому Величеству Богохранимой царице-матушке Александре Федоровне от бояшника соломенных суемов славомолитвенного раба рязанца Сергея Есенина».
Вероятнее всего, что именно об этом концерте С.Есенин писал в автобиографии 1923 года: «По просьбе Ломана однажды читал стихи Императрице. Она после прочтения моих стихов сказала, что стихи мои красивые, но очень грустные, Я ответил ей, что такова вся Россия. Ссылался на бедность, климат и проч.».
Разговор о «грустной России» произошел потому, что С. Есенин читал и маленькую поэму «Русь», где есть такие строфы:
Потонула деревня в ухабинах,
Заслонили избенки леса.
Только видно на кочках и впадинах,
Как синеют кругом небеса.
Воют в сумерки долгие, зимние,
Волки грозные с тощих полей.
По дворам в погорающем инее
Над застрехами храп лошадей.
………………………………….
Запугала нас сила нечистая,
Что ни прорубь - везде колдуны.
В злую заморозь в сумерки мглистые
На березах висят галуны.
Как отмечают Ст. Ю. и С.С. Куняевы в книге «Жизнь Есенина» (М., 2001 г.), «…выбор чтения был очень удачен…». «Понакаркали черные вороны» войну, и вот уже собираются ополченцы…»
По селу до высокой околицы
Провожал их огулом народ…
Вот где, Русь, твои добрые молодцы,
Вся опора в годину невзгод.
Нет в этом стихотворении прямого «ура-патриотизма», но нет и социал-демократического пацифизма, нет и проклятий «империалистической бойне».
Позднее полковник Д.Н. Ломан выхлопотал подарки для ведущих артистов концерта. В частности, Сергею Есенину в самом начале ноября 1916 года были «Высочайше пожалованы» золотые часы с государственным гербом и золотой цепочкой, которые были пересланы Д.Н. Ломану «для доставки по назначению». Но к поэту они не попали. После Февральской революции и ареста полковника Д.Н. Ломана в марте 1917 года, при обыске на его квартире в сейфе были обнаружены золотые часы с гербом фирмы «Павел Буре» за номером 451560, пожалованные С. Есенину. Н.В. Есенина пишет, что поэт оставил часы у Ломана на сохранение. Представители Временного правительства даже пытались вручить поэту подарок Императрицы, но. якобы, не нашли его. В докладной записке было сказано: «Вернуть их (часы - Б.С.) не представилось возможным за необнаружением местожительства Есенина». Следует отметить, что поэт с конца мая по середину августа выезжал из Петрограда в Константиново, а затем, совместно с поэтом А.А. Ганиным и З.Н. Райх, на север России (Вологда, где венчался Есенин с Райх, Архангельск, Соловецкие острова, Мурманское побережье). В дальнейшем след есенинских часов затерялся. Во второй половине 1918 года полковник Д.Н. Ломан был расстрелян большевиками.
Вероятно, летом 1918 года состоялся Высочайший смотр санитарной колонны перед отправкой ее на фронт на площади Царскосельского Екатерининского дворца. Проводила его Императрица Александра Федоровна, одетая в форму сестры милосердия, в сопровождении Великих Княжон. На следующий день санитары, в том числе и Сергей Есенин, выстроились в коридоре Александровского дворца, и Императрица вручила им маленькие нательные образа.
Бывал С. Есенин и на богослужениях в Федоровском соборе, когда там молилась царская семья, на что, естественно, нужно было специальное разрешение. Документально засвидетельствовано, что поэт на подобных богослужениях был 22 и 23 октября, 31 декабря 1916 года, 2,5 и 6 января 1917 года.
Любопытный эпизод содержится в воспоминаниях поэтессы и близкого друга Есенина Надежды Вольпин, у которой от поэта родился сын Александр, ныне живущий в Америке. Речь идет о встрече поэта с младшей дочерью Николая II Великой Княжной Анастасией. Вот что она пишет:
«Слушаю рассказ Сергея о том, как он, молодой поэт, сидит на задворках дворца. (Зимнего? Царскосельского? Назвал ли он? Не припомню) (вероятнее всего речь идет об Александровском дворце - Б.С.) на «черной лестнице» с Настенькой Романовой, царевной! Читает ей стихи. Целуются, потом паренек признается, что отчаянно проголодался. И царевна «сбегала на кухню», раздобыла горшочек сметаны («а вторую-то ложку попросить побоялась»), и вот они едят эту сметану одной ложкой поочередно!»
Интересен комментарий Надежды Вольпин к этому рассказу Сергея Есенина (добавим, что разговор происходил, вероятнее всего, в 1920 году):
«Выдумка? Если и выдумка, в сознании поэта она давно обратилась в действительность, в правду мечты. И мечте не помешало, что в те годы Анастасии Романовой могло быть от силы пятнадцать лет. (Вольпин не ошиблась, но и поэту, кстати, - двадцать один год, а выглядел он восемнадцатилетним.. - Б.С.). И не замутила идиллию память о дальнейшей судьбе дома Романовых. Я слушаю и верю. Я не умею просто сказать: «А не привираешь ли, мальчик?». Напротив, я тут же примериваюсь: Не царевна ли та твоя давняя подлинная любовь? Но уже тогда свершившееся в Свердловске не могло бы перекрыть кровавой тенью твой горшочек сметаны!»
Занятно в этой истории и то, что, по многочисленным легендам, публикациям и кинофильму, именно Анастасия Романова не погибла в Екатеринбурге (Свердловске), а спаслась и, якобы, долгие годы жила в Европе под именем Анны Андерсон.
Однажды, вспоминала Е.А. Есенина, Сергей прислал в Константиново посылку из Питера, завернутую в головной платок с царским гербом - двуглавым орлом. Как сказал он потом, этот платок подарила ему царевна в баню ходить, когда он служил в Царском Селе. Не Анастасия ли? Кроме того, он рассказывал, что царевны дарили ему книги. Далее она пишет, что «из разговора с отцом, помню, Сергей говорил: «Тоска, зеленая тоска там. Мы живем куда лучше: мы свободны всегда, а все эти высокопоставленные люди - бестолковые мученики».
В связи с этим интересны воспоминания поэта Вс. Рождественского, впервые напечатанные в первом номере журнала «Звезда» в 1946 году:
«Шел декабрь 1916 года (…). Он (Есенин - Б.С.) рассказал мне, что удалось устроиться в дворцовом госпитале Царского Села. Место неплохое, - добавил он, - беспокойства только много (…). И пуще всего донимают царские дочери - чтоб им пусто было. Приедут с утра, и весь госпиталь вверх дном идет. Врачи с ног сбились. А они ходят по палатам, умиляются. Образки раздают, как орех с елки. Играют в солдатики, одним словом. Я и «немку» (Императрицу Александру Федоровну - Б.С.) два раза видел. Худая и злющая. Такой только попадись - рад не будешь. Доложил кто-то, что вот есть санитар Есенин, патриотические стихи пишет. Заинтересовались. Велели читать. Я читаю, а они вздыхают: «Ах, это все о народе, о великом нашем мученике-страдальце…». И платочек из сумочки вынимают. Такое меня зло взяло. Думаю: «Что вы об этом народе понимаете?»
По этому поводу Ст. Ю. и С.С. Куняевы в книге «Жизнь Есенина» пишут: «Даже если допустить, что слова Есенина в целом переданы Рождественским точно, все равно за ними не стоит ничего, кроме некоторой выдумки и напускного раздражения. Все равно Есенин, написавший (да не написавший, а выдохнувший из души) «не расстреливал несчастных по темницам» находится вместе с царевнами на светлом полюсе жизни, а все расстрельщики - Бухарины, Юровские, Урицкие - на другом - там, где вечная тьма, вечный грех и вечное возмездие…». При этом следует учитывать нелюбовь большой части населения России к Императрице из-за ее национальности (война с немцами) и поклонения перед Распутиным»..
Во время военной службы, во второй половине 1916 года, Сергей Есенин готовит к печати сборник стихотворений «Голубень», который он, предположительно, намеревался посвятить Императрице. Вот что писал по этому поводу в 1950 году поэт Георгий Иванов, эмигрировавший за границу в 1923 году:
«Поздней осенью 1916 года вдруг распространился и потом подтвердился «чудовищный слух»: «Наш» Есенин, «душка-Есенин», «прелестный мальчик» Есенин представился Александре Федоровне в Царскосельском дворце, читал ей стихи, просил и получил от Императрицы разрешение посвятить ей целый цикл в своей книге! (…) Книга Есенина «Голубень» вышла уже после февральской революции. Посвящение Государыне Есенин успел снять. Некоторые букинисты в Петербурге и в Москве сумели, однако, раздобыть несколько корректурных оттисков «Голубени» с роковым «Благоговейно посвящаю…».
В петроградском книжном магазине Соловьева на Литейном такой экземпляр с пометой «чрезвычайно курьезно» значился в каталоге редких книг. Держал ее в своих руках и поэт В.Ф. Ходосевич, эмигрировавший в 1922 году за границу. В очерке «Есенин» в 1926 году он писал: «…летом 1918 года один московский издатель, библиофил и любитель книжных редкостей, предлагал мне купить у него или выменять раздобытый окольными путями корректурный оттиск второй есенинской книги «Голубень». Книга эта вышла уже после февральской революции, но в урезанном виде. Набиралась же она еще в 1916 году, и полная корректура содержала полный цикл стихов, посвященных императрице…».
Оттиски «Голубени» с посвящением императрице пока не обнаружены.
По мнению Георгия Иванова, «не произойди революции, двери большинства издательств России, при том самых богатых и влиятельных, были бы для Есенина навсегда закрыты. Таких «преступлений», как монархические чувства, русскому писателю либеральная общественность не прощала. Есенин не мог этого не понимать и, очевидно, сознательно шел на разрыв. Каковы были планы и надежды, толкнувшие его на такой смелый шаг, неизвестно».
Во время войны монархические устои подтачивались со всех сторон. Либеральная интеллигенция мечтала о демократии. Монархическое «Общество возрождения художественной Руси» пыталось спасти монархию. И не случайно полковник Д.Н. Ломан, после успешных встреч Н. Клюева и особенно С. Есенина с особами царствующего Дома обращается к поэтам с просьбой написать сборник стихов, восхваляющих монархию. В ответ Н. Клюев от своего имени и от имени Сергея Есенина изложил причины, по которым они не решаются написать подобные стихи. В письме-трактате «Бисер малый от уст мужицких» Н. Клюев писал Д.Н. Ломану:
«На желание Ваше издать книгу наших стихов, в которых были бы отражены близкие Вам настроения, запечатлены любимые Вами Федоровский собор, лик царя и аромат Храмины государевой, - я отвечу словами древней рукописи: «Мужие книжны, писцы, золотари заповеди и честь с духовными приемлют от царей и архиереев и да посаждаются на седалищах и вечерях близ святителей с четными людьми». Так смотрела древняя церковь и власть на своих художников. В такой атмосфере складывалось как самое художество, так и отношение к нему. Дайте нам эту атмосферу, и Вы узрите чудо. Пока же мы дышим воздухом задворок, то, разумеется, задворки и рисуем. Нельзя изображать то, о чем не имеешь никакого представления. Говорить же о чем-либо священном вслепую мы считаем великим грехом, ибо знаем, что ничего из этого, окромя лжи и безобразия не выйдет».
Вот так лукаво и ехидно Н. Клюев и С. Есенин отказались от предложения полковника Д.Н. Ломана.
А вот как описывал предложение написать оду в честь царя в своем «Воспоминании о Есенине» в газете «Русский голос» (Нью-Йорк) в 1926 году писатель и журналист А. Ветлугин, который сопровождал Есенина и Дункан в 1922 году в поездке по США в качестве секретаря. Он записал разговор между С. Есениным и генералом Путятиным, который с 1911 года был начальником царского дворцового управления:
«Подошло 16 декабря 1916 года - именины царя.
И здесь снова предоставим слово Есенину и возложим всю ответственность за точность рассказа на Есенина:
«Пришел князь Путятин и говорит: - Сережа… шестое не за горами…»
- Шестое? Это про что?
- Шестое - именины царя.
- Ну?...
- Оду надо писать. Ждут во дворце…
- Оду?
Есенин ухмыльнулся.
- Найдите кого-нибудь другого…
Князь так и присел.
- Да пойми ты, Сережа, необходимо… Во что бы то ни стало… Во дворце…
- Во дворце вашем трупом пахнет, не стану я од писать…
Через неделю Есенин был отослан на фронт, в дисциплинарный батальон…».
Следует, конечно, иметь в виду, что этот разговор Есенина с Ветлугиным, видимо, состоялся в 1922 году, то есть после Октябрьского переворота, и, как отмечает Ветлугин, «Есенину была свойственна страсть к приукрашиванию». Здесь, конечно, больше поэтической фантазии.
Необходимо сказать, что, по справедливому мнению Куняевых, поэт Н. Клюев и критик Р. Иванов-Разумник удерживали Сергея Есенина от «невыгодного», по их мнению, дальнейшего сближения с царским Двором. К их мнению С. Есенин прислушивался.
Следует еще раз остановиться на упомянутой выше автобиографии поэта, где он писал:
«В 1916 году был призван на военную службу. При некотором покровительстве полковника Ломана, адъютанта Императрицы, был представлен ко многим льготам (…). Революция застала меня на фронте, в одном из дисциплинарных батальонов, куда угодил за то, что отказался написать стихи в честь царя…»
К сказанному Есениным необходим комментарий и уточнения. Во-первых, Ломан никогда не был адъютантом Императрицы. Льготы же выразились в том, что С. Есенин имел возможность часто бывать в увольнении - ездить в командировку в Москву (для встречи с Клюевым), в Петербург и на родину, иметь свободное время для написания стихов. А уверения, что Февральская революция застала его на фронте в дисциплинарном батальоне, судя по имеющимся фактам, не соответствует действительности. Справедливости ради следует отметить, что 21 августа 1916 года, в связи с несвоевременным возвращением из увольнения, С. Есенин был подвергнут дисциплинарному взысканию (арест) на 20 дней.
Сергей Есенин 22-23 февраля 1917 года получил направление в Могилев, где находилась ставка Николая II, в распоряжение командира 2 батальона Собственного Его Императорского Величества Сводного пехотного полка полковника Андреева. Как предполагает в своих воспоминаниях сын полковника Ломана, отец направил поэта в Могилев, чтобы он мог увидеть царя в походной обстановке. Но Есенин в Могилев не поехал, и в феврале-марте находился в Петрограде в Царском Селе. 20 марта 1917 года Сергею Есенину был выдан последний документ, связанный с военной службой. В нем, в частности, говорится, что «…возложенные на него обязанности… по 17 марта 1917 года исполнялись им честно и добросовестно, и в настоящее время препятствий к поступлению в школу прапорщиков не встречается».
Однако, в обстановке всеобщей раскрепощенности и свободы, С. Есенин уклонился от дальнейшей службы в армии Временного правительства.
В 1966 году в книге П.Ф. Юшина «Поэзия Сергея Есенина 1910-1923 годов» было высказано мнение, что «Есенин после Октябрьской революции вновь оказался в Царском Селе, когда там готовили монархический переворот верные царю слуги. 14 декабря (по старому стилю) поэт принимает … клятвенное обещание на верность царю».
Формально П.Ф. Юшин был прав. Действительно на тексте присяги, хранящейся в архиве, стоит дата «14 декабря 1917 года». Оппонентом выступил В.А. Вдовин. В его статье «Документы следует анализировать» («Вопросы литературы», 1967, № 7) показано, что документ «Клятвенное обещание на верность службе», которое П.Ф. Юшин назвал «клятвенное обещание на верность царю», представляет собой обычную воинскую присягу, в дате которой допущена ошибка - вместо «января» записано «декабря». Это подтвердил и Центральный государственный исторический архив, где находится документ, в статье «Восстанавливая истину» («Литературная Россия», 8 января 1971 года).
В заключение статьи приходит мысль, что встречи Сергея Есенина с многими членами царской семьи (не случись Февральской революции, возможно, была бы и встреча с Николаем II в его ставке) не является чистой случайностью, Есенин - штучное изделие Господа Бога.
Читала книгу, как увлекательный роман – хотя это историческое исследование, да еще в 430 страниц! «Пушкин и Романовы. Великие династии в зеркале эпох» Ларисы Черкашиной
Изменить размер текста: A A
И первая мысль: ах, если бы так читался школьный учебник по истории, о котором столько споров сегодня!
Свежий, чуткий, предельно внимательный и, главное, любящий взгляд – и история становится близкой, живой, а ее персонажи – нашими современниками.
Начнем с первых страниц вашей книги. Цитата: «Державный род породнился с поэтическим, – и как знать, не в этом ли необычном единении видится ныне скрытый смысл российского двуглавого орла?»
Знаю вашу великую любовь к Пушкину – читала ваши книги о поэте. Но такая неожиданная оценка…
Двуглавый орел, а Пушкин называл его державным, «прилетел» на Русь , как известно, из Византии . Это ведь символ, мифический изначально, а значит и поэтический, – воспринимать и толковать его можно по-разному. В чем двуединство царственной птицы? Власть и поэзия – два крыла государственности. Может быть, Россия единственная страна, для которой органически приемлемо подобное сочетание: поэтическая сила или власть поэзии.
Известно и ныне повторяемо, как нечто необъяснимое, таинственное выражение Пушкина: бывают «странные сближенья». Но вот они, те тайные необъяснимые сближения, что любил подмечать поэт. В свите византийской принцессы Софьи Палеолог, невесты Ивана III, что прибыла в Москву в 1472 году, выехал из Рима и предок Пушкина Афанасий Чичери (далекая наследница итальянца Ольга Васильевна Чичерина – родная бабушка поэта).
Ещё при жизни Пушкин был коронован монархом русской поэзии. И как самодержец стал основателем могучей поэтической династии. Имена его наследников сверкают звездами первой величины на небосклоне мировой культуры: Лермонтов , Анненский , Брюсов , Гумилев , Волошин , Ахматова , Цветаева , Есенин , Блок, Пастернак…
А венценосцы Романовы ? Немало порадели они для сохранения светлого имени русского гения. Смею надеяться, годы исторических изысканий, ломки идеологических стереотипов, поисков тех самых сближений дают мне право говорить об августейших пушкинистах. Один из династии Романовых стал поэтом.
Вы, наверное, имеете в виду великого князя Константина, попавшего в антологию российской поэзии под инициалами К.Р.?
Ему приходилось скрывать свое августейшее имя – не царское дело писать стихи! Ведь он был внуком Николая I. Отец, великий князь Константин Николаевич не приветствовал, мягко говоря, поэтические опыты сына. Но любовь к Пушкину победила все великосветские условности. «…Мне теперь кажется, что я лично знакомлюсь с Пушкиным, он как живой встает перед глазами..., – пишет К.Р. другу и наставнику писателю Гончарову , – …Изучение… духовного развития гения должно быть очень назидательно нашему брату – начинающему писаке».
И все же великого князя ожидало блестящее будущее: поэт, драматург, переводчик, музыкант. Многие его стихотворения, положенные на музыку русскими композиторами (и какими – Чайковским, Глазуновым !) обратились прекрасными романсами: «Сирень», «Повеяло черемухой», «Растворил я окно...»
К столетию поэта Константин Константинович возглавил юбилейный комитет, и был одним из первых, кто ратовал о создании Пушкинского Дома.
Но, по сути, резиденция великого князя, Мраморный дворец в Петербурге и стал первым «Пушкинским Домом», а его обитатели – пушкинистами и поклонниками русского гения. Вот такой неожиданный поворот: Романовы-пушкинисты! Такое и в самых вольных фантазиях не могло пригрезиться Александру Сергеевичу.
Некоторые современники называли царем Пушкина («царь-поэт»), а сам поэт прямо говорит: «Я не рожден царей забавить…», «для власти, для ливреи не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи…», «Ты царь: живи один. Дорогою свободной иди, куда влечет тебя свободный ум…».
Нам втолковывали: все цари плохие, а Пушкин – почти революционер. Потому мы не знаем полноты отношений Дома Романовых и великого поэта, гордости России?
В советские времена образ Николая I живописали мрачными красками – тиран, державный цензор, столь досаждавший Пушкину при жизни. А ведь для Пушкина Николай I навсегда остался царем-освободителем: вступив на престол, он вызволил поэта из Михайловской ссылки.
«Мою он мысль освободил…»
А чего стоят эти строки! «Вы можете употребить весь досуг, вам предоставляется совершенная и полная свобода, когда и как представить ваши мысли и соображения… Сочинений ваших никто рассматривать не будет; на них нет никакой цензуры: Государь Император сам будет и первым ценителем произведений ваших и цензором». Это Бенкендорф передает Пушкину адресованное ему царское напутствие. Великодержавному цензору первому ложились на стол гениальные творения его подданного. И хоть Его Величество изволил вносить некоторые правки, не угодные автору, всё же надо признать, их было не столь много. Но вот любопытный факт. Бенкендорф пишет докладную записку царю: «Писатель Пушкин в Москве; во всех салонах он отзывается с признательностью и величайшей преданностью о Вашем Императорском Величестве, тем не менее, за ним пристально наблюдают». Государь, словно не читая льстивых строк, задает неожиданный вопрос: «А что-нибудь он Вам ответил по поводу замечаний на его трагедию?» (Речь идет о «Борисе Годунове »). Похоже, Николай I беспокоится: не уронить бы собственный престиж в глазах Пушкина. В роли цензора, пусть и негласного, выступает уже сам поэт!
Стоит вспомнить царские слова после встречи с Пушкиным в Кремле, когда он, самодержец Всероссийский, своей волей вернул опального поэта в Москву. И после беседы с ним заявил приближенным, что говорил «с умнейшим человеком в России». Дай Бог, чтобы нынешние правители так внимали поэтам!
Однако император Николай I не только «внимал» поэту, но и оказывал ему реальную помощь…
Как-то забылось, что именно Николай I дал Пушкину способ зарабатывать на жизнь поэтическим трудом! Благодаря императору поэт получал государственное жалованье, был допущен к работе в архивах. И не остался неблагодарным: «…Царь… взял меня в службу, т.е., дал мне жалованья и позволил рыться в архивах для составления Истории Петра I. Дай Бог здравия царю!» Не мог Александр Сергеевич покривить душой перед верным другом Нащокиным , сообщая тому радостную весть!
А история дуэли? Была ли в том вина царя, что он не смог или, как даже считалось, не захотел предотвратить роковой поединок?
Нет, и еще раз нет! Николай I уже тем великий Государь, что в сложнейшей и для него жизненной ситуации, – по сути, Пушкин нарушил данное ему слово не драться на дуэли (ведь император строго преследовал поединки и ненавидел их, по его словам: «это варварство;… в них нет ничего рыцарского») – явил высокое благородство души. Смерть Пушкина для Николая I – печальная веха его царствования. Как знать, какой горькой отрадой стали для поэта последние царские слова: «…О жене и детях не беспокойся. Они будут моими детьми, и я беру их на свое попечение».
Обещание, данное Пушкину на смертном одре, Николай I исполнил – взял под свою опеку его семейство. И высочайше повелел: «Заплатить долги. Заложенное имение отца очистить от долга. Вдове пенсион и дочерям по замужество. Сыновей в пажи и по 1500 р. на воспитание каждого по вступление в службу. Сочинение издать на казенный счет в пользу вдовы и детей…»
Кто ныне помнит о том, что пушкинское Михайловское, поэтическая Мекка России, сохранено для потомков благодаря царскому слову? В ряду хранителей родового сельца поэта первым стал, действительно, Николай Первый!
Царь, цари, о царях… А мне вспоминается: смертельно раненного Александра Сергеевича бережно несет в дом его верный дядька Никита Козлов . И Пушкин вдруг спрашивает его: «Грустно тебе нести меня?» Позади роковой выстрел, впереди встреча с горячо любимой женой, которую он враз сделает несчастной. Ему страшно и очень больно, а он участливо спрашивает – своего слугу! – не больно ли тому. Моя боль – твоя боль. Твоя боль – моя.
Но больно было и всесильному самодержцу огромной империи! Василий Жуковский, единственный, кто оставил проникновенные строки о душевном состоянии Николая I в те дни: «С тех пор, как я его видел и слышал во время агонии Пушкина и после его смерти, когда он в разговоре со мной отвернулся, чтобы утереть слёзы, я чувствую к нему глубокую нежность».
Писатель Виктор Конецкий – не пушкинист, моряк – как-то точно сказал: «Русский… и не читавши «Онегина », за Пушкина умрет». Да вспомним хотя бы частое бытовое разговорное: «А кто это сделает вместо тебя? Пушкин?» Царь-поэт всегда был на «народной тропе».
Но умел отделять народ от черни! Как это пронзительно точно:
«Живая власть для черни ненавистна. Она любить умеет только мертвых…»
Мало кто знает, что у Пушкина есть «Стансы», обращенные к Николаю I, но, передавая эти стихи для публикации, Пушкин запретил их подписывать своим именем, чтобы его не приняли за льстеца.
Царь ведь осознавал народность Пушкина, желал привлечь его гений во благо государственных интересов. Но и Пушкин, не только своим творчеством, но и прямо, в обычных беседах с Романовыми, старался внушить им те мысли и идеи, которые считал важными и благотворными для страны и общества…
Из дневника поэта известно о его беседе с великим князем Михаилом Павловичем, младшим братом Николая I: «Разговор обратился к воспитанию, любимому предмету Его Высочества. Я успел высказать ему многое. Дай Бог, чтобы слова мои произвели хоть каплю добра!»
Вот что его волновало, о чем он писал: «Отсутствие воспитания есть корень всякого зла», «лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов без всяких насильственных потрясений», «недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых людей в преступные заблуждения», «одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия».
А вот еще очень важное: «Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный. Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердные, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».
Революция в России все же свершилась. И последний Романов потерял не только корону, все: Николай II, императрица, великие княжны и юный наследник – поплатились жизнями…
«Ты венец утратил царский…»
Непостижимо. Провидческий дар Пушкина, недоступный человеческому пониманию: будто виделись ему из девятнадцатого века кровавые ужасы русского бунта, что случится в веке двадцатом. А Николай II – и об этом сохранилось множество воспоминаний – любил русского гения. Это и дневниковые записи царя, и мемуары его приближенных. И даже старинные фотографии, где наследник престола, участник любительского спектакля, запечатлен в роли… Евгения Онегина!
Последний император и последний монарх-пушкинист.
Но вернемся в век семнадцатый. «Водились Пушкины с царями…» В этом нет оттенка гордости. Скорее констатация исторического факта.
Не соглашусь. Пушкин – с фамильной гордостью! – упоминал о своих предках, ратовавших в феврале 1613-го на Земском соборе за юного царя Михаила, родоначальника династии Романовых: «Я горжусь тем, что под выборной грамотой Михаила Федоровича есть пять подписей Пушкиных!»
«Мы такие же родовитые дворяне, как Император и Вы», – как-то в сердцах заметил Пушкин великому князю Михаилу Павловичу. И ошибся. Род Пушкиных намного древнее Романовых! Так что с правителями России предки поэта «водились» задолго до рождения Пушкина, – вспомнить хотя бы историю «царского арапа» Абрама Ганнибала, крестника, любимца и сподвижника царя Петра I.
У всех на слуху эти строчки из письма Пушкина жене: «Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю: от добра добра не ищут»…
Но из двадцать первого века все видится иным – три русских самодержца: Павел I, Александр I и Николай I удостоились видеть Поэта! «Пушкинская эпоха» вобрала в себя три царствования.
Удивительно, но сакральное число не изменилось и с воцарением Александра II, – ведь встречу Пушкина-ребенка с Павлом I скорее можно отнести к историческому курьезу, а вот с будущим царем, когда тот был еще наследником, поэт не единожды встречался. И цесаревич Александр Николаевич искренне горевал о смерти поэта. Уже много позже волею Александра II в Москве на Страстной площади встал памятник русскому гению.
Пушкины не только «водились с царями», но и породнились. На исходе девятнадцатого века отношения царского семейства с Пушкиным, вернее с его потомками, и вовсе переросли в… родственные.
Так случилось, что младшая дочь поэта Наталия Александровна после развода с первым мужем, станет женой немецкого принца Николая Вильгельма Нассауского, отпрыска одной из самых аристократических фамилий Европы , а самой ей будет дарован титул графини Меренберг . Но брак в России посчитали морганатическим, и чета удалилась в курортный городок Висбаден .
Маленькая чисто бытовая картинка из вашей книги. На званых обедах графини Меренберг, дочери Пушкина, бывал император Вильгельм I и всегда сажал Наталию Александровну рядом с собой. Когда его упрекали, что это не по этикету, отвечал, что он чествует в ней дочь великого Пушкина.
Да, она явилась достойной дочерью своего отца. Похожа была на Пушкина и внешне, по словам Ивана Тургенева , безмерно уважавшего ее (графиня Меренберг доверила ему первую публикацию хранившихся у нее писем поэта к жене), и характером – вольным, независимым.
В мае 1895 года графиня приедет из Висбадена в Ниццу на свадьбу к сыну. Там под сводами православного храма во имя Св. Николая и Св. Александры (царской четы!) свершится великое таинство – молодых: Светлейшую княжну Ольгу Юрьевскую, дочь императора Александра II, и графа Георга фон Меренберга, внука поэта, нарекут супругами.
Ныне в Висбадене живет их внучка Клотильда фон Ринтелен, урожденная графиня Меренберг. Правнучка Александра II возглавляет Немецкое Пушкинское общество! Мне посчастливилось побывать у нее в гостях, познакомится с ее семьей. Встречалась с ней и на праздновании 200-летнего юбилея Лицея в Царском Селе.
Графиня Клотильда по профессии – врач-психотерапевт, не прерывает связи с исторической родиной: пушкинским музеям в Москве и в Петербурге подарила бесценные фамильные реликвии. Последний ее дар – бюст прабабушки красавицы-графини Наталии фон Меренберг, – находится в экспозиции мемориальной пушкинской квартиры на Старом Арбате .
А другие кровные связи с царской фамилией?
Еще один супружеский союз навечно соединит Пушкиных и Романовых. В феврале 1891-го в греческой церквушке итальянского городка Сан-Ремо, великий князь Михаил Михайлович (которого в семье звали просто Миш-Миш), внук Николая I, тайно обвенчался со своей возлюбленной – графиней Софи, внучкой поэта, и сестрой Георга. Женился, не испросив предварительного высочайшего согласия.
Известие о том вызвало целую бурю в августейшем семействе. Волею разгневанного императора Александра III брак рассматривался в России как недействительный…
Последствия непризнанного союза стали для Миш-Миша крайне удручающими – его отстранили от воинской службы, лишили доходов с бывших имений и даже запретили когда-либо приезжать в Россию!
Августейший изгнанник не унывал: с красавицей-женой он обосновался на французском Лазурном берегу, в Каннах. Другой страной, приютившей отверженную чету, стала Англия , где великий князь и его избранница нашли радушный прием со стороны королевской семьи. У него и графини Софи де Торби, унаследовавшей красоту бабушки Наталии Пушкиной, родилось трое детей. Все они приходились правнуками и Пушкину, и Николаю I – так породнились великий поэт и его августейший цензор.
Вспомним слова Николая I, обращенные к умирающему Пушкину: осиротевшие дети поэта станут и его, императора, детьми…
Не мистика ли?! Словно и Пушкин протянул руку Николаю I, спас его родного внука, – ведь благодаря женитьбе на внучке поэта тот и остался жив! Братья – великие князья Николай и Георгий Михайловичи – расстреляны в Петропавловской крепости в январе 1919-го. Ранее, еще один брат, великий князь Сергей Михайлович, сброшен с другими Романовыми в шахту под Алапаевском.
Британское королевство счастливо избежало революционных потрясений. Англия стала второй родиной для внучки Пушкина. Здесь родились ее дети – так на старинном пушкинском древе появилась густая английская ветвь.
Потрясающий эпизод прочла я в вашей книге. В Россию из Англии приехала правнучка Пушкина. Конечно, пошла в музей в Петербурге (а тогда Ленинграде ) на Мойке, последнюю квартиру поэта. С благоговением рассматривала последнее жилище своего великого предка, всматривалась в его портреты. И вдруг спросила: «А почему здесь нет портрета Николая I?» Представляю удивление других посетителей. А ведь она спрашивала о своем втором великом предке, портрет которого висел у нее в английском поместье, замке Лутон Ху.
Объяснить английской аристократке советские реалии, – шел 1961-й год – вряд ли было возможно. Жизнь порой закручивает самые фантастические сюжеты. Две любовных истории, приключившихся в XIX веке, дочери Александра Сергеевича и его внучки, имели долгое-долгое продолжение: от «немецкой ветви» древа поэта пошла в рост – «английская»… Русский поэт породнился с самыми именитыми британскими фамилиями. И даже – с королевскими особами Дома Виндзоров!
Великолепную свадьбу наследного принца Уильяма и Кейт Миддлтон, герцогини Кембриджской, прошедшую в апреле 2011-го в Лондоне , с восторгом созерцала добрая половина человечества! Немногим известно, что крестной матерью принца Уильяма, внука королевы Елизаветы II, приходится наследница поэта герцогиня Наталия Вестминстерская. А дочь герцогини Эдвину Луизу, далекую пра …правнучку Пушкина, родившуюся в ноябре 1981-го, крестила леди Диана, снискавшая славу «народной принцессы», тогда еще – молодая супруга наследного принца Чарльза.
Знаю, и об этом писали, – в год 200-летия Пушкина торжества в его честь проходили в Англии под патронажем наследника короны! Было издано даже полное собрание пушкинских сочинений на английском.
Принц Чарльз содействовал еще одному уникальному труду – факсимильному изданию в России всех рукописей поэта из собрания Пушкинского Дома. Приезжал в Петербург, чтобы лично ознакомиться с автографами Александра Сергеевича. Неудивительно, что пушкинские дни в Британском королевстве праздновались как национальное торжество!
Да, но при жизни Пушкин очень тревожился о своих четверых детях, будто знал, что оставит их маленькими, с беспокойством писал жене, как там будет житься его любимчику «рыжему Сашке» при порфирородном тезке, будущем Александре II.
Не дано было знать поэту, что его юношеские мечты о славной гусарской жизни обратятся судьбой старшего сына… Служба для генерала от кавалерии Пушкина, начавшаяся при Николае I, завершилась при его венценосном внуке Александре III. В преклонные годы его парадный мундир достойно украшали высшие ордена Российской Империи и иностранных держав. Не зря все-таки так нежно любил Пушкин своего «Сашку рыжего»!
- «Рыжий Сашка» стал многодетным, как бы мы сейчас сказали, отцом, основав тем самым огромную ветвь потомков по всему свету.
Да. И на семейном поприще отличился генерал, став отцом тринадцати детей! Просто невероятно, – где только я не встречалась с потомками Пушкина, никогда не переступавшим границы России: в Брюсселе , Лондоне, Флоренции , Париже !
И вот любопытный штрих. Перед визитом Елизаветы II в Россию от имени Ее Величества в Москву было направлено приветствие Григорию Пушкину, правнуку поэта. Королева изъявляла желание встретиться со старейшиной пушкинского рода. Григорий Пушкин – фронтовик, один из достойнейших потомков поэта. Думаю, поэт гордился бы своим правнуком. Мне выпало великое счастье: я не просто знала Григория Пушкина, – была с ним дружна. Вспоминается, как вместе отмечали в его скромной московской квартире дни памяти поэта. Каждый год 10 февраля все домочадцы и друзья семьи собирались за поминальным столом, и перед портретом своего прадеда Григорий Григорьевич, как то и заведено, ставил стопку с водкой, а сверху накрывал ее куском черного хлеба. Он имел на такую «вольность» право…
А вот, встреча правнука поэта с королевой в октябре 1994-го не случилась, о чем сам Григорий Григорьевич не сожалел. И посмеивался, что не знал бы о чем ему говорить с Елизаветой II. Слишком уж непохожие у них судьбы…
– Далеко не все потомки смогут прочесть стихи своего великого предка на том языке, на котором они были написаны. И сегодня переводчики жалуются: Пушкин при переводе много теряет. И, тем не менее, слава великого русского поэта ныне всемирна. Думается, не без влияния потомков, в семьях которых как дорогая реликвия передавалась любовь и преклонение перед поэтом.
Любовь хранит всё.
Мне выпала удача принять участие в самом ярком и добром празднике – Первом Всемирном съезде потомков поэта в июне 2009 года в Москве. Многие из них никогда не виделись. Все вместе они собрались в семейном доме Александра и Наталии Пушкиных на Старом Арбате. Старинный особняк – «пушкинское гнездо» – с трудом мог вместить всех слетевших в него «птенцов»!
Рис.: Катерина МАРТИНОВИЧ.
1) Впишите недостающие слова.
Ответ: Греция расположена в Европе, в южной части Балканского полуострова. На морях, омывающих Грецию, много островов, самый большой из них называется Крит. Более трех с половиной тысяч лет назад в Греции существовали города: Микены, Тирниф, Пилос, Афины, Кносс, Фест, Троя.
2) Впишите недостающие слова.
Ответ: Цари Крита стали властвовать на Эгейском море. В царском дворце на Крите солнечный свет и воздух поступали через отверстия в крыше. Такое отверстие называют световым колодцем. Стены дворцов были украшены картинами, написанными по сырой штукатурке. Такая картина называется рельефом. Критское царство погибло в XV (15-м) веке до н.э. в результате землетрясения и извержения вулкана.
3) Впишите недостающие буквы в имена героев греческих мифов.
Ответ: Минос - царь Крита. Ариадна - дочь критского царя. Тессей - сын царя Афин.Минотавр - чудовище, жившее в лабиринте. Дедал - знаменитый афинский мастер, живший на Крите. Икар - сын мастера, утонувший в море.
4) Заполните контурную карту «Древнейшая Греция».
+ 1) Напишите название полуострова в Европе, на котором более трех с половиной тысяч лет назад жили греческие племена.
+ 2) Закрасьте кружочки, обозначающие древнейшие греческие города, и напишите их названия:
а) Микены
б) Тиринф
+ 3) Напишите название моря, которое, согласно мифу, носит имя утонувшего в нем царя
+ 4) Напишите название острова, царя которого во II (2-м) тысячелетии до н.э. создали сильнейший военный флот и стали властвовать на Эгейском море.
+ 5) Напишите название острова к северу от Крита, на котором около 1500 года до н.э. произошло разрушительное землетрясение и извержение вулкана.
+ 6) Напишите название полуострова в Азии, западное побережье которого около трех тысяч лет назад было заселено греками.
+ 7) Закрасьте кружочек, обозначающий богатый город, разрушенный греками около 1200 года до н.э. Напишите его название.
+ 8) Обозначьте стрелками пути вторжения с севера в Грецию воинственных племен в конце II (2-го) тысячелетия до н.э.
+ 9) Проведите на карте кратчайший морской путь, который после гибели Трои предстояло преодолеть Одиссею, возвращавшемуся домой.
+ 10) Напишите название самой высокой горы на территории Греции.
5) Впишите недостающие слова.
Ответ: Вход в Микенскую крепость вел через … ворота. Около 1200 года до н.э. объединенное войско греков разрушило и сожгло город Троя на побережье полуострова Малая Азия. В Греции было забыто письмо, произошел упадок культуры после того, как с севера напали племена дарийцев.
6) Вспомните древнегреческий миф. Вот начала мифа: «Смелый юноша прибыл на остров Крит...». Опишите изображенную на рисунке сцену. В каком здании она происходит? С кем сражается юноша? Как его имя? Какие чувства испытывают наблюдающие за поединком люди? Как они здесь оказались?
Ответ: На рисунке Тесей сын афинского царя Эгея, которого сын убил минотавра. Происходит все это в Киосском Лабиринте. За боем наблюдают заложники, чья жизнь в руках юного юноши. Они тут оказались из-за долга, что каждые 8 лет, отправляют 14 юношей, из них 7 девушек, 7 парней.
7) Вспомните древнегреческий миф. Вот начала мифа: «Жестокий царь не отпускал с острова искусного мастера и его сына...».
Ответ: Царя звали Минос, а правил он на острове Крит
+ Как звали царя? На каком острове он правил?
+ Опишите рисунок. Чем заняты отец и сын? Как их звали? Какова была дальнейшая судьба обоих?
Ответ: Сын и отец хотели сбежать с острова. но Икар подлетел к Солнцу и воск растаял и он упал в море. Дедал пересек море без сына.
8) Впишите недостающие слова в тексты, посвященных табличкам, найденным при раскопках царских дворцов на Крите и в древнейших греческих городах.
Ответ: Древнейшие письмена на глиняных табличках, найденные в Киосском дворце, пока не разгаданы. А надписи на глиняных табличках, найденные в городах Микены, прочитаны. Эти надписи содержат: сведения, списки и многое другое.
9) Впишите недостающие буквы в имена действующих лиц поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея».
Ответ: Елена - красавица, из-за которой началась Троянская война. Парис - троянский царевич, один из главных виновников войны с греками. Афродита - богиня, которой было присуждено золотое яблоко. Агамемнон - владыка Микен, главный предводитель греков в Троянской войне. Ахиллес - храбрейший из греков при осаде Трои. Фетида - морская богиня, мать Ахиллеса. Приам - престарелый царь Трои. Гектор - царевич, военный вождь троянцев. Андромаха - жена военного вождя троянцев. Патрокл - греческий воин, надевший чужие доспехи и в них погибший. Гефест - бог-кузнец, помогавший грекам в Троянской войне. Одиссей - главный герой одной из поэм Гомера. Алкиной - царь феаков, отважных мореходов. Навсикая - дочь царя феаков. Домодок - слепой сказитель, в образе которого Гомер, возможно, изобразил самого себя. Полифем - одноглазый великан-людоед. Сирены - злые чародейки, полуптицы-полуженщины. Суилла - морское чудовище - змея с шестью головами. Харибда - морское чудовище с громадной пастью. Пенелопа - царица, двадцать лет ждавшая мужа на острове Итака. Телемак - сын Одиссея.
10) Вспомните древнегреческий миф. Вот начало мифа: «Юную деву похитил бог, внушающий ужас всему живому...». Что изображено на рисунке? Почему дева страшится ехать в ту страну, где властвует похитивший ее бог? Как зовут их обоих? Каково окончание мифа?
Ответ: Миф о похищенной Персефоны, дочери богини Деметры. Персефону украл Анд. Зевс помог матери найти дочь. Этот миф напоминает смену времен года, так как, Анд отпускал наверх Деметры.
11) Напишите имена известных вам богов, которым поклонялись древние греки.
Ответ: Зевс- бог грома и молний. Посейдон - бог моря. Аид - бог - властитель подземного царства мертвых. Гера - старшая из богинь, супруга главного бога. Афродита - богиня красоты и любви. Афина - богиня-воительница. Дионис - бог - покровитель виноградарей и виноделов. Деметра - богиня плодородия и земледелия. Гефест - бог кузнечного дела. Гермес - бог - вестник богов. Сатиры и Нимфы - низшие божества, населявшие леса, реки и горы.
12) Ответьте на вопрос. Греки были умеренны в еде и питье. Вино не пили чистым, а разбавляли его водой. Пьянство осуждали. Для кого из действующих лиц поэм Гомера и при каких обстоятельствах злоупотребление вином имело роковые и необратимые последствия?
Ответ: Я думаю, что Гомер высмеивал употребление вина в персонаже: Циклоп. Потому что он напился и уснул, а Одиссей выколол ему глаз.
13) Ответьте на вопрос. Греки были умеренны в еде и питье. Вспомните древнегреческие мифы. Кто из героев этих мифов мог бы сказать о себе такие слова? По какому поводу они могли быть сказаны? О чем в них идет речь?
+ 1) Приятно, что и говорить, когда именем отца назвали на века беспредельное море! Но как бы я хотел, чтобы этого не произошло!
Ответ: Эти слова принадлежат Циклопу. Он сказал это для проклятия Одиссея. Потому что царь Иттаки выколол ему глаз.
+ 2) Увы, память моя ослабела. Теперь, по прошествии стольких лет, я сам, построивший это удивительное сооружение, заблудился бы в нем и не нашел бы выхода. О, если бы вы знали, сколько там коридоров, лестниц, комнат, сколько ложных ходов и тупиков!
Ответ: Эти слова принадлежат Эгею. Он сказал это чтобы предупредить своих жителей, что пора отправлять их в лабиринт Минотавра.
+ 3) До сих пор болят кости и ноет спина. Кто бы мог подумать, что голубое небо такое тяжелое!
Ответ: Эти слова принадлежат Икару. Он ведь летал с отцом Дедалом, спасаясь от казни.
+ 4) Я люблю свою мать и люблю мужа. Но сердце мое разрывается оттого, что я не могу жить одновременно с ними обоими!
Ответ: Эта речь принадлежит дочери богини Деметры. Когда Аид украл ее: она хотела вернуться наверх домой.
+ 5) Благодаря мне жилища людей стали светлыми в самые темные вечера. Это я помог людям побороть зимнюю стужу. За что же царь богов и людей так жестоко карает меня?
Ответ: Это сказал друг Гефеста. Он украл божественный огонь с олимпа. Чтобы грекам было легче жить.
14) Разгадайте кроссворд «Рогатое чудовище». Если вы правильно разгадаете кроссворд, то в клетках по горизонтали, выделенных рамкой, прочтете имя чудовища, жившего, согласно мифу, в лабиринте.
15) Найдите ошибки в текстах.
+ 1) Поэт Гомер родился и жил в Афинах, где своей рукой записал созданные им поэмы «Илиада» и «Одиссея».
Ответ: Грекам не известно где родился и умер Гомер.
+ 2) Поэма Гомера «Илиада» начинается с рассказа о бегстве Елены из Спарты в Трою, а заканчивается описанием захвата и гибели Трои.
Ответ: Поэма Гомера «Илиада» начинается с истории про пиев Ахиллеса.
+ 3) Хитроумный Одиссей мечтал услышать сладкозвучное пение сирен. Но ему это не удалось: спутники Одиссея в страхе за его жизнь привязали царя Итаки к мачте и заклеили ему уши воском.
Ответ: Ему это удалось: спутники Одиссея привязали крепко - накрепко царя Иттаки к мачте. А сами заклеили себе уши воском.
+ 4) Бог морей Посейдон любил Одиссея как родного сына, всегда и во всем помогал ему.
Ответ: Бог морей Посейдон любил циклопа и от этого наказал Одиссея.
Великую княжну Анастасию, младшую дочь императора Николая II и Александры Фёдоровны можно считать самой известной из царских дочерей. После её гибели около 30 женщин объявляли себя чудом спасшейся великой княжной.
Почему «Анастасия»?
Почему младшая дочь царской семьи была названа Анастасией? На этот счет есть две версии. По первой, девочку назвали в честь близкой подруги русской императрицы Анастасии (Станы) Николаевны, черногорской принцессы.
Черногорские принцессы, которых при императорском дворе недолюбливали за пристрастие к мистицизму и называли «черногорскими пауками», имели большое влияние на Александру Федоровну.
Именно они познакомили царскую семью с Григорием Распутиным.
Вторая версия выбора имени была изложена Маргарет Игер, написавшей мемуары «Шесть лет при русском императорском дворе». Она утверждала, что Анастасия была названа в честь помилования, оказанного Николаем Вторым в честь рождения дочери студентам Санкт-Петербургского университета, участвовавшим в антиправительственных волнениях. Имя «Анастасия» значит «возвращённая к жизни», на изображении этой святой обычно присутствуют цепи, разорванные пополам.
Нежданная дочь
Когда Анастасия родилась, у царской четы уже было три дочери. Все ждали мальчика-наследника. По Акту о престолонаследии женщина могла занять трон только после прекращения всех мужских линий правящей династии, поэтому наследником престола (при отсутствии царевича) был младший брат Николая II Михаил Александрович, что многих не устраивало.
Мечтающая о сыне, Александра Федоровна при содействии уже упомянутых «черногорок» знакомится с неким Филиппом, который представляется гипнотизером и обещает обеспечить царской семье рождение мальчика.
Как известно, мальчик в императорской семье родится - тремя годами позже. Сейчас же, 5 июня 1901 года на свет появилась девочка.
Её рождение вызвало неоднозначную реакцию в придворных кругах. Некоторые, например, княгиня Ксения, сестра Николая II, писала: «Какое разочарование! 4-я девочка! Её назвали Анастасия. Мама мне телеграфировала о том же и пишет: «Аликс опять родила дочь!».
Сам император в своем дневнике о рождении четвертой дочери написал следующее: «Около 3 часов у Аликс начались сильные боли. В 4 часа я встал и пошёл к себе и оделся. Ровно в 6 утра родилась дочка Анастасия. Всё свершилось при отличных условиях скоро и, слава Богу, без осложнений. Благодаря тому, что всё началось и кончилось, пока все ещё спали, у нас обоих было чувство спокойствия и уединения».
«Швибз»
Анастасия с детства отличалась непростым характером. Дома за свою веселую неуемную ребячливость она даже получила прозвище «Швибз». У неё был несомненный талант комической актрисы. Генерал Михаил Дитерихс писал: «Её отличительной чертой было подмечать слабые стороны людей и талантливо имитировать их. Это был природный, даровитый комик. Вечно, бывало, она всех смешила, сохраняя деланно-серьёзный вид».
Анастасия была очень игривой. Несмотря на свое телосложение (низенькая, плотная), за которое сестры называли её «кубышкой», она ловко лазала по деревьям и часто отказывалась из озорства слазить, обожала играть в прятки, в лапту и другие игры, играла на балалайке и гитаре, ввела в моду среди своих сестер вплетать в волосы цветы и ленты.
Прилежанием в учёбе Анастасия не отличалась, писала с ошибками, а арифметику называла «свинством».
Преподаватель английского Сидней Гиббс вспоминал, что младшая княжна однажды пробовала «подкупить» его букетом цветов, потом отдала букет учителю русского Петрову.
Фрейлина императрицы Анна Вырубова в своих мемуарах вспоминала, как однажды во время званого приема в Кронштадте совсем ещё маленькая трехлетняя Анастасия залезла на четвереньках под стол и принялась кусать присутствующих за ноги, изображая собаку. За что тут же получила выговор от отца.
Конечно, она любила животных. У неё был шпиц Швибзик. Когда он в 1915 году умер, великая княжна была безутешна несколько недель. Позже у нее появился другой пес - Джимми. Он сопровождал её во время ссылки.
Армейская койка
Несмотря на свой игривый нрав, Анастасия все же старалась соблюдать принятые в царской семье нравы. Как известно, детей император с императрицей старались не баловать, поэтому в некоторых вопросах дисциплина в семье соблюдалась почти спартанская. Так, Анастасия спала на армейской кровати. Что показательно, эту же кровать княжна брала с собой в Ливадийский дворец, когда уезжала на каникулы. На этой же армейской кровати она спала во время ссылки.
Распорядок дня у княжон был достаточно однообразен. Утром полагалось принимать холодную ванну, вечером теплую, в которую добавлялось несколько капель духов.
Младшая княжна предпочитала духи Кити с запахом фиалок. Такая «ванная традиция» соблюдалась в царской династии ещё со времен Екатерины Первой. Когда девочки выросли, обязанность носить ведра с водой в ванну стала вменяться им, до этого за это отвечали слуги.
Первое русское «сэлфи»
Анастасия увлекалась не только шалостями, но и была неравнодушна к новомодным веяниям. Так, она всерьез увлекалась фотографией. Многие неофициальные фото царской семьи были сделаны рукой младшей великой княжны.
Одно из первых «селфи» в мировой истории и, вероятно, первое русское «сэлфи» было сделано ею в 1914 году на камеру Kodak Brownie. В записке отцу от 28 октября, которую она приложила к снимку, было написано: «Я сделала это фото, глядя на себя в зеркало. Это было непросто, так как мои руки дрожали».Для стабилизации изображения Анастасия поставила камеру на стул.
Патронесса Анастасия
Во время Первой мировой войны Анастасии было только четырнадцать. По малолетству она не могла, как старшие сестры и мать, быть сестрой милосердия. Тогда она стала патронессой госпиталя, отдавала собственные деньги на закупку лекарств для раненых, читала им вслух, давала концерты, писала под диктовку письма их близким, играла с ними, шила им белье, готовила бинты и корпию. Их фотокарточки после хранились у нее дома, она помнила раненых по именам и фамилиям. Некоторых неграмотных солдат она обучила читать и писать.
Лжеанастасия
После расстрела царской семьи в Европе появилось три десятка женщин, заявлявших о том, что они - чудом спасшиеся Анастасии. Одной из наиболее известных самозванок стала Анна Андерсон, она утверждала, что солдат Чайковский сумел вытащить её раненой из подвала дома Ипатьева после того как увидел, что она ещё жива.
При этом Анна Андерсон, по свидетельству герцога Димитрия Лейхтенбергского, у которого она гостила в 1927 году, не знала ни русского, ни английского, ни французского языка. Говорила только по-немецки с северогерманским акцентом. Не знала православного богослужения. Также Димитрий Лейхтенбергский писал: «Доктор Кострицкий, дантист Императорской Семьи, письменно засвидетельствовал, что зубы госпожи Чайковской, слепок с которых, изготовленный нашим семейным дантистом в 1927 году, мы ему переслали, не имеют ничего общего с зубами Великой княжны Анастасии Николаевны».
В 1995 и 2011 годах генетический анализ подтвердил уже имевшиеся предположения, что Анна Андерсон была на самом деле Франциской Шанцковской, рабочей берлинского завода, получившей во время взрыва на заводе психический шок, от которого она не смогла оправиться до конца жизни.
(Памяти русского национального поэта Сергея Сергеевича Бехтеева 7.04.1879 с.Липовка, Россия – 21.04/4.05.1954 Ницца. Франция)
Царь - это лучшие, светлые грезы
Любящей русской души!
Сергей Бехтеев. Царь
ВСЯ МНОГОВЕКОВАЯ ЖИЗНЬ представителей древнего рода Бехтеевых в России проходила под знаменем ревностного служения Отечеству. И если бы существовал какой-то особый табель рангов российских дворянских родов на верность стране своей, Бехтеевы по праву заняли бы в нем самое достойное место. Впрочем, таковых служивых и беззаветно преданных Отчизне родов на Руси было, конечно же, немало, иначе не сложилась бы и не воссияла в том величии, доблести и славе наша некогда могучая и непобедимая Держава - матушка-Русь, вселенское христианское Царство.
Как сказано в Родословной книге Бехтеевых, «фамилии Бехтеевых многие Российскому Престолу служили в разных чинах и жалованы были от Государей в 7135/1627 и других годах поместьями…»
В каждый конкретный период российской истории Бехтеевы занимали места на передовой - в наиболее, пожалуй, значимых для страны стратегических направлениях. Так, при Государях Иоанне Васильевиче Грозном и Феодоре Иоанновиче служили они воеводами, гонцами (посланниками), при Императоре Петре Алексеевиче, значились в списках подвижников и жертвователей флота. Флотскими офицерами были (согласно архивным данным и служебным спискам Военно-морского архива) порядка десятка представителей рода Бехтеевых, включая отца, дядей и деда поэта. В период освоения земель русских и развития в стране сельского хозяйства (а не надо забывать, что Россия традиционно до Октябрьского переворота 1917 года была страной прежде всего сельскохозяйственной, аграрной) Бехтеевы были среди преуспевающих помещиков-землевладельцев, которые, кроме земледелия, занимались также скотоводством, строили в своих имениях мукомольные, маслобойные, крахмальные, конные заводы. Были известны Бехтеевы и достойным общественным служением: избирались губными, мировыми судьями, комиссарами, председателями, гласными, активно участвовали в земских делах, дворянских собраниях. Не боялись они никогда отстаивать правду даже пред Царями, с риском для жизни своей. Так, елецкий «боярский сын» Ивашка Бехтеев ставит свою подпись (роспись) на письме ельчан Царю Михаилу Федоровичу с жалобой - на кого бы Вы думали? - на родного дядю Царя Великого боярина Ивана Никитича Романова, разорившего ряд елецких крестьянских семей.
Против произвола силы и вседозволенности протестует, с немалым риском для собственной жизни, и один из офицеров, принадлежавших к роду Бехтеевых, близко знавший Гавриила Державина. Тот Бехтеев, живший во времена Екатерины II, жалуется влиятельному вельможе на отца фаворита самой Императрицы светлейшего князя шефа кавалергардов Платона Александровича Зубова (15.11.1767–7.04.1822), несправедливо захватившего заложенное бехтеевское имение.
Иногда Бехтеевы приближаются к Царскому Двору, становясь церемониймейстерами, обер-провиантмейстерами, надворными, статскими, тайными советниками, камергарами, дипломатами; один из Бехтеевых, Федор Дмитриевич (1716–1761), был первым учителем будущего Императора Павла I. Отец поэта, Сергей Сергеевич Бехтеев, состоял членом Государственного Совета и был лично хорошо знаком с Государем Императором Николаем Вторым, который долгое время держал у себя на столе одну из книг Бехтеева-старшего, сверяя по ней намечаемый ход реформ в сельском хозяйстве. А две родные сестры «Царского гусляра» (Екатерина и Наталья) удостаивались почетного места при Дворе, становясь фрейлинами Их Императорских Величеств; третья же сестра - Зинаида («Зиночка»), в замужестве Толстая, была подругой и любимицей Государыни Императрицы Александры Федоровны.
Занимали достаточно высокие чины Бехтеевы и среди военных. Так, Алексей Димитриевич Бехтеев из Задонского уезда ушел в отставку в чине генерал-майора; также генерал-майором числился, согласно памятной книжки Воронежской губернии за 1912 год, помещик Задонского уезда владелец Конских заводов деревни Воскресенки Петр Васильевич Бехтеев. Позднее в Петербурге на улице Троицкой (ныне ул. Рубинштейна) в доме № 29 проживала генеральская вдова Александра Георгиевна Бехтеева. Многие Бехтеевы служили в элитных Царских полках, таких, к примеру, как Кавалергардский и лейб-гвардии Семеновский полки. Отдельные же представителя рода проявляли себя с самой лучшей стороны в сыскном деле и жандармерии. Несмотря на не столь большую в масштабах России известность, некоторые из Бехтеевых роднились с весьма знаменитыми в области промышленности и земледелия фамилиями. Так, один из Бехтеевых (Владимирской ветви), Александр Алексеевич Бехтеев (1795-1849), был женат на Прасковье Григорьевне Демидовой, дочери представителя знаменитой династии магнатов промышленников-металлургов Григория Демидова.
Упоминаются в письменных источниках Бехтеевы и в связи с их близостью к ярчайшим светочам нашего литературного слова. Фамилия Бехтеев звучит в мемуарной литературе, посвященной Ломоносову, Грибоедову, Гоголю, Державину, Островскому и ряду других знаменитых наших писателей и поэтов. В дневниках Павла Дмитриевича Дурново (1804–1864; мужа А. П. Волконской, дочери министра Императорского Двора князя П. М. Волконского и Софьи Григорьевны, в доме которых Пушкин снимал последнюю квартиру), Бехтеев называется в числе русских колонистов в заграничном немецком городе Аахене, куда прибыл и Н. В. Гоголь (запись от 3 июля 1836 года). Иван Петрович Бехтеев (1790? - 1853) упоминается в мемуарах как переписчик первой из известных рукописей А. С. Грибоедова «Горе от ума» («бегичевского списка»), при этом им написанный текст именуется «бехтеевским списком», а сам Бехтеев называется другом (а по другим сведениям, двоюродным братом) Бегичева, в имении которого и была написана комедия «Горе от ума» (см. приложение № 2). В мемуарной литературе сообщается также, что летом 1823 г., когда создавались третий и четвертый акты комедии, А.С. Грибоедов бывал у И. П. Бехтеева в селе Пружинках Задонского уезда Воронежской губернии и мог поведать задонскому помещику некоторые подробности своих творческих замыслов. Эта дополнительная осведомленность Бехтеева, вероятно, и нашла свое отражение в перечне действующих лиц комедии, указанных им в списке, но отсутствующих в так называемом «музейном автографе».
Совсем недавно московскому генеалогу И.Г.Л. удалось установить, что пробабушка А.С.Грибоедова носила до замужества фамилию Бехтеева. Ещё одна загадка в хитросплетениях разветвленного бехтеевского рода…
Наш прославленный русский драматург Н. А. Островский (1823–1886) в одном из писем, относящихся ко второй половине марта 1868 года, передает адресату из Москвы привет от Бехтеева, что, несомненно, свидетельствует о близких взаимоотношениях последних (Кроме того, есть интересные сведения о том, что Бехтеевы некогда роднились с родом Островских. Так, женою умершего в 1700 году помещика Андрея Островского была некая Степанида, дочь Бехтеева. См. Архив Государственного Совета, том третий. Царствование Императора Александра I (1801 – 1810 гг) Санкт Петербург 1878 с. 499) . В репертуаре Малого театра за 1860–1870 гг. значится одноактовая комедия А. С. Бехтеева «Три косточки». Неясно, правда, какого именно Бехтеева и имеет в виду Островский в упомянутом выше письме?
В результате поисков генеалогов(в частности, И.Г.Лильп, Москва) удалось установить родство Бехтеевых с Писаревыми:
В 1922 г. вышла книга: Д.И.Писарев. 1840-1856. Авт. Е.Козанович. Наука и школа. 1922.
Там сказано: "А.И.Писарев в 1759 г. (он р. в 1742) был вахмистром Новгородского драгунского полка, затем поручиком. Женат законным браком на Степаниде Дмитриевне Бехтеевой (прапрапрадед поэта Сергей и отец Степаниды Дмитрий были, как выясняется, родными братьями – В.Н.). С ней прижил сына Ивана Александровича - это дед Д.И.Писарева"
Иван Александрович Писарев (р. 1780), у него жена Прасковья Александровна Чаплыгина. Бракосочетание в Ельце в 1802 г.
У них сын Иван Иванович Писарев, р.1819, жена с 1839 - Данилова Варвара Дмитриевна, Бракосочетание в 1839 г. в с. Ивановское Елецкого у.
У них сын - Дмитрий Иванович Писарев - р.1840 в с. Знаменское Орловской г.»
В дореволюционной России Бехтеевы всегда принадлежали к правому консервативному крылу, были истово верны Престолу и долгу своему, очень много полезного сделав для Отчизны и народа Российского. К сожалению, древний и могучий дворянский род этот был рассеян великой смутой XX столетия и фактически исчез с лица Российской земли. Потомки рода Бехтеевых ныне проживают в основном за рубежом (в Европе и Южной Америке); остались, правда, отдельные представители, преимущественно дальнего родства, и в России. С некоторыми из них удалось в последнее время наладить контакты и получить новые, поистине бесценные материалы, касающиеся истории рода Бехтеевых и жизни поэта-монархиста
НА ПРОТЯЖЕНИИ МНОГИХ ВЕКОВ древний дворянский род Бехтеевых верой и правдой служил Царю и Отечеству. Царелюбивый дух был присущ предкам поэта, передался он, конечно же, и потомкам. Любить и почитать Царя в семье будущего царского поэта было делом совершенно естественным, как естественно вдыхать чистый свежий и полезный здоровью воздух. В Государственном архиве Воронежской области сохранились копии Царских указов по Бехтеевым, начиная от Императрицы Екатерины Алексеевны до Государя Императора Александра III, причем некоторые из указов были собственноручно писаны, другие подписаны лично рукой Самодержцев.
Восприемником при крещении сына Леонида и дочери Надежды у одного из родственников поэта по Землянской линии, полковника Александра Семеновича Бехтеева, был в Санкт-Петербурге сам Государь Император Александр II, о чем гласит заверенное подписями и печатями свидетельство. В Государевых Указах о дозволении ухода с военной службы нередко присутствуют слова Высочайшей благодарности за добросовестную службу, адресованные отличившимся представителям рода Бехтеевых. Строго следуя дворянской традиции, все Бехтеевы мужского пола определялись, еще в юности (а часто и с детства) на военную службу. Некоторые из Бехтеевых, начиная с деда поэта и его братьев, выбирали военно-морское поприще, на которое вступали уже с девяти-двенадцатилетнего возраста. Мальчиков отдавали в Петербургский Морской кадетский корпус, закончив который, проходили они все положенные ступени воинской лестницы, становясь гардемаринами, мичманами, и, наконец, морскими офицерами. Несколько представителей рода Бехтеевых участвовали в дальних плаваниях и легендарных морских сражениях, за что были жалованы боевыми наградами. 27 лет отдал Морскому Флоту дедушка поэта(тоже Сергей Сергеевич Бехтеев(1799 - 1887)
Иные же воспитывались в сухопутных, шляхетских кадетских корпусах, служили в Кавалергардах, в Лейб-гвардии, в Уланских, Кирасирских полках, иногда в Жандармерии. Так, полковник (он же плац-майор) Александр Семенович Бехтеев занимал должность главы жандармерии Воронежского губернского управления, а также высокие посты в жандармском ведомстве в Петербурге. Впрочем, те немногие представители из известных нам ныне Бехтеевых, что привлекались к сыску либо к жандармской службе, до этого проходили, как было тогда принято, армейское воинское поприще, где заслуживали добрую репутацию боевых офицеров.
Безусловно, в семье и среди родственников, еще мальчиком, Сергей Бехтеев слышал захватывающие рассказы о Наваринском сражении, о Польской, Балканской, Финской кампаниях, о Великой Отечественной войне 1812 года, об иных сражениях и походах доблестной Русской Царской Армии.
Все это я описываю для того, чтобы были более явственно видны истоки того героического характера и царелюбивого верноподданнического духа, что столь обильно почивали на одном из последних представителей старинного дворянского ратного рода Бехтеевых, каковым был бывший кавалергард, корнет, участник Белого сопротивления Сергей Сергеевич Бехтеев.
Любовь и преданность к Царю и Его Августейшей Семье ярко проявилась у поэта еще в лицейские времена. В 1897 ГОДУ Сергей Бехтеев после энных лет учебы в Училище Правоведения (которое он, вероятно, по каким-то причинам, не закончил) поступает в знаменитый и славный своими традициями Императорский Александровский Лицей, в стенах которого пробудет шесть лет. По словам автора статьи о Бехтееве в журнале «Дворянство» (Париж) Ю. Ртищева, опубликованной в мае 1968 года, в Лицее Бехтеева «числили как настоящего поэта».
Именно здесь 11 марта 1900 года молодому лицеисту Сергею Бехтееву будет доверено прочесть стихи-приветствие собственного сочинения Высочайшим Особам - Государю Императору Николаю II и Государыне Императрице Александре Феодоровне - при первом посещении Их Величествами стен Александровского Лицея.
Известны некоторые подробности того неординарного события в жизни поэта.
«О Высочайшем приезде было объявлено заранее. Товарищи Сергея Бехтеева попросили его прочесть приветствие в стихах. Стихотворение было написано как грамота, на пергаменте, старым русским орнаментом. Внизу, на золотом шнурке, висела печать с изображением герба Лицея - «Сова и Лира». Точная копия такого приветствия была помещена в музее, вставленная в красивую рамку. Когда Их Величества прибыли в Лицей, то все воспитанники были собраны в большой зале, и Сергей Бехтеев прочел свое приветствие:
Не солнце с выси заблистало,
Не в небе вспыхнула заря -
Судьба нам счастье даровала:
Мы видим нашего Царя.
Не сон ли то? С ступеней Трона
Высокий Гость нас посетил
И, будто солнцем с небосклона,
Он наши стены озарил.
И все гремит, несутся клики,
Ликуют юные сердца,
И наши чувства так велики,
Что счастью нет для нас конца!
Мы рады видеть бесконечно
Монарха образ всеблагой,
Да воссияет же Он вечно
Нам путеводною звездой.
Пусть то, что Царскою любовью
Здесь нам даровано сейчас,
Мы, став людьми, добудем кровью
И верной службой много раз.
Пусть счастье видеть Лик любимый,
Услышать Голос дорогой
Вновь даст нам труд неутомимый
На пользу Родины Святой.
Пред нами длинная дорога,
Вступили в путь мы лишь вчера,
Но мы кричим уже с порога
Царю с Царицею - Ура…
Государь поблагодарил всех и особенно юного поэта».
Итак, юный лицеист Бехтеев удостоился чести не только зреть в непосредственной близости воочию Царя Николая II Александровича, но и в его присутствии прочесть от имени лицеистов приветствие Высоким Особам (при посещении 11 марта 1900 года Государем Николаем II и Государыней Александрой Феодоровной Императорского Александровского Лицея). А такое счастье, согласитесь, выпадает в жизни лишь избранным. И Сергей Бехтеев это особое избранничество ощущал в душе на протяжении всей жизни. Воспоминания о той незабвенной встрече отражены поэтом в стихотворении «Святой Царь»:
Скажу я по долгу, скажу я по праву,
Да ведает русский народ:
Я видел России величье и славу,
Державного солнца восход.
Я видел Святого Царя на Престоле,
Обласкан радушно Им был,
В дни сказочной жизни, в дни истинной воли
Сыновне я с ним говорил.
И очи Царевы любовно глядели,
И голос Монарший звучал,
Как песня волшебная нежной свирели,
Как сладостно плещущий вал…
Ницца, 4 октября 1942 года.
Во время пребывания в Лицее молодой поэт удостоился также чести сделать фотографию Императрицы Марии Феодоровны - Высочайшей попечительницы Лицея (с ее позволения и по просьбе своих товарищей лицеистов). Снимок, который получился очень удачным, был увеличен и художественно оформлен (с помощью сестер поэта) в виде особого адреса, на левой стороне которого были нарисованы розы, а на правой - приветствие в стихах по поводу приезда Императрицы в Лицей, сочиненное Бехтеевым:
К Твоим стопам, моя Царица,
Несу я дар ничтожный свой.
Пусть эта скромная страница
Падет любовью пред Тобой;
И лиры юной песнопенье
Да прозвучит, Тебе открыв
Мечты тревожной восхищенье
И сердца пылкого порыв.
В тот день, когда в стенах Лицея
Тобой наш праздник просиял,
К Тебе приблизиться не смея,
Вдали я, трепетный, стоял.
И вспомнил я, как в дни былые,
В дни ранней юности своей,
Два всем портрета дорогие
Хранил я в комнатке моей.
И на одном из них, как ныне,
С улыбкой милой простоты
Была и Ты, моя святыня,
Царица, Ангел доброты!
И вот нежданно пред собою
Я тот же Образ увидал,
И пред улыбкой неземною
Я очарованный стоял.
Передо мной, как в сновиденье,
Блеснули дивные черты,
И это светлое виденье
Была для нас, Царица, Ты!
И блеском огненной зарницы
Твой Лик я робко начертал,
И Образ матери-Царицы
Семье лицейской передал…
Как повествует далее Ю. Ртищев, «Императрица Мария Федоровна пожелала, чтобы лицеист С. Бехтеев доставил ей портрет. В назначенный день (6 апреля 1901 года - В. Н.) Сергей Бехтеев отправился в Аничковый дворец. Князь Шервашидзе провел его к Императрице в ее маленькую гостиную. Когда он с подношением проходил через зал, к удивлению всех дам, собравшихся для представления Императрице, [он] был принят первым. Императрица ласково встретила его и благодарила за портрет, которым осталась очень довольна и соблаговолила написать “Мария” на точной копии портрета, по просьбе лицеистов». Эту копию в красивой рамке поместили в Лицее в комнате под названием «Каменка», ибо в ней находился камень от здания первого Лицея в Царствование Императора Александра I. В этой же комнате лицеисты, по окончанию обучения, по традиции разбивали лицейский колокол, который звонил им на протяжении шести лет. То же осуществили и лицеисты бехтеевского выпуска. При прощании с товарищами поэт прочел тогда им свое стихотворение «Лицейский колокол», многие из присутствующих плакали… «В разговоре с Сергеем Бехтеевым Государыня, узнав, что он пишет стихи, которые будут скоро напечатаны в его первом сборнике, пожелала иметь таковой. Как только сборник вышел из печати, он был в красивом переплете послан Императрице в Гатчину и милостиво принят» . Тот первый свой сборник стихов, который был издан в 1903 году, молодой поэт посвящает Государыне Марии Феодоровне. Средства, вырученные от продажи книги, были пожертвованы поэтом на нужды Царскосельского ремесленного приюта. С. С. Бехтеев очень жалел позже, в эмиграции, что не смог вывезти из России дары Императрицы Марии Феодоровны, в числе которых было очень красивое эмалированное Пасхальное яйцо с вензелем Императрицы, подаренное ему на Пасхальной неделе в Гатчине, куда он ездил с поздравлением…
Нам известен целый ряд русских стихотворцев, начиная с М. В. Ломоносова, Г. Р. Державина, В. А. Жуковского, графа А. К. Толстого и кончая А. С. Пушкиным, которые были лично знакомы с Царями и посвящали Им возвышенные поэтические произведения. Вспомним хотя бы державинские оды «Фелица» и «Изображение Фелицы», написанные в честь Государыни Екатерины II, пушкинские «Стансы» и «К друзьям», где воспевается Государь Император Николай I. Но никто из известных русских поэтов, даже лучших времен, расцвета и процветания Русского Царства, не высказал в своих царских стихах столько искренних сыновних чувств и не выразил такой преданной любви к Монарху, как поэт ХX века - века крушения и гибели Российской Империи - Сергей Сергеевич Бехтеев! Поэтому неслучайно Сергея Бехтеева еще при жизни современники нарекли «Царским поэтом», «Царским гусляром» (по имени одного из его поэтических сборников, изданных на чужбине в 1934 году).
Согласно поэтической подборке итоговых книг поэта «Святая Русь» (четыре самостоятельных выпуска, пятый поэт не смог завершить в связи со своей кончиной), непосредственно Царской теме посвящено более десятка стихотворений. Немало стихов, написанных в честь (и в память) Государя Николая II и Его Венценосной Семьи, а также других русских Царей, находим и в других поэтических сборниках Бехтеева. Однако при всей масштабности Царская тема все же не занимает доминирующего места в его творчестве, существенно уступая в количественном отношении таким темам, как «Православие» и «Россия» («Святая Русь»). Впрочем, дробление глубоко цельной и органичной поэзии Сергея Бехтеева на отдельные искусственно выделенные тематические блоки, конечно же, весьма условно и едва ли правомерно…
В стихах, посвященных святому Царю-Страстотерпцу Николаю II, Бехтеев художественно запечатлевает дивный христоподобный Образ последнего Русского Православного Государя. Его улыбку он сравнивает с улыбкой Небесного Ангела, в Царских очах видит кротость и смирение. Царским глазам, столь запомнившимся почти всем из тех, кто удостоился счастья их лицезреть в жизни, поэт посвящает проникновенное и трогательное стихотворение:
Кто видел в жизни только раз
Сиянье кротких Царских глаз,
Тому их век не позабыть
И Тех очей не разлюбить…
Глаза, которым равных нет
В греховном мире слез и бед…
Царские глаза.
Ницца, 1929 год
После насильственного отречения Государя Николая II от Престола и последовавших за тем пленения и ссылки Царской Семьи в Сибирь поэт остается по-прежнему верен Царской присяге и долгу, как и возвышенным Царским идеалам. Октябрьский переворот 1917 года не только не поколебал, но и укрепил его искренние чувства верноподданного к низвергнутому Государю. Вскоре стали оправдываться и поистине пророческие поэтические слова поэта о грядущей победе кровавой стихии в родной стране и гибели Белой Святой Руси. Осенью и зимой 1917 года через графиню Анастасию Васильевну Гендрикову, которая приходилась родной сестрой последнему Орловскому губернатору Петру Васильевичу Гендрикову (бывшему сослуживцу Бехтеева по Кавалергардскому полку), поэту удается переслать Царственным Мученикам в Тобольск несколько своих стихотворений («Молитва», «Россия», «Верноподданным», «Святая ночь», «Боже, Царя сохрани»).
Каждый из перечисленных стихов по-своему характерно отличителен и таит в себе глубокий смысл, в котором раскрываются и верноподданнические чувства поэта к любимому монарху, и слова утешения Царственным Страдальцам, и вера в грядущее воскресение Державной Руси. В некоторых из перечисленных выше стихов звучат - опять-таки! - пророческие строки-откровения:
Владыка мира, Бог вселенной!
Благослови молитвой нас
И дай покой душе смиренной
В невыносимо смертный час.
И у преддверия могилы,
Вдохни в уста Твоих рабов
Нечеловеческие силы
Молиться кротко за врагов!
Елец, 1917 год
Вы, быть может, знаете, что листок со стихотворением «Молитва», переписанный рукой Великой Княжны Ольги, старшей дочери Царя, был найден среди вещей расстрелянной Царской Семьи (в английской книге с названием «And Mary Sings Magnificat»). Эту книгу, с изображением на бумажной обложке поющей Святой Девы, которой аккомпанируют два Ангела, подарила своей дочери Государыня Императрица Александра Феодоровна, сделав на оборотной стороне обложки надпись: «В. К. Ольге 1917 г. Мама Тобольск»). Стихотворение «Молитва» поэт посвятил Великим Княжнам Ольге и Татьяне. Но не все, вероятно, осведомлены, что и сама Государыня Александра Феодоровна собственноручно переписала бехтеевскую «Молитву» на почтовую открытку с репродукцией картины Барбиери «Христос» и послала это проникновенное стихотворение доблестному русскому воину полковнику (а с 1920 года генерал-майору) А. В. Сыробоярскому, который в годы Первой Мировой войны проходил лечение в Ее Величества лазарете Царского Села.
Авторство стихотворения «Молитва» долгие годы ошибочно приписывалось целому ряду лиц, в том числе самой Великой Княжне Ольге и даже Государыне. «Однако после первой публикации "Молитвы" в 1920 году в "Воле России" в Праге, а затем в сборнике стихов Бехтеева в Мюнхене в 1923 году этот вопрос прояснился».
Глубокий и всесторонний разбор «Молитвы» сделан в статье «След поэта С. С. Бехтеева на литературно-краеведческой карте Липецкой области» доцентом Елецкого Государственного Пединститута (ныне Государственного Университета имени И. А. Бунина) Софьей Васильевной Красновой (к сожалению, не столь давно почившей). Вот, в частности, что она пишет: «Стихотворение (“Молитва”), написанное за месяцы до убийства, поражает предчувствием его неотвратимости, состраданием и стремлением поддержать душевные силы обреченных на жестокую расправу. Оно проникнуто искренностью глубоко верующего человека и создано в традициях и по законам канонических молитвенных текстов… каждая строфа Бехтеева ознаменована мольбой: “Пошли нам, Господи, терпенье”; “Дай крепость нам, о Боже Правый”; “Терпеть позор и униженья, Христос Спаситель, помоги!”; “Владыка мира, Бог вселенной, благослови молитвой нас”; “И дай покой душе смиренной”; “Вдохни в уста Твоих рабов Нечеловеческие силы Молиться кротко за врагов!” Каждое из заклинаний сопровождается неповторимым призывом Божества, что придает стихотворению усиливающийся патетический настрой: от привычного в разговорной речи, обыденного обращения к Богу - “Господи” - к более возвышенным: “Боже Правый”, “Христос Спаситель”, “Владыка мира, Бог вселенной”…»
Далее Софья Васильевна сообщает один немаловажный факт, касающийся бережного сохранения высоких поэтических творений в поэтической народной памяти: «Несколько лет тому назад, в начале девяностых годов, студентами ЕГПИ (Елецкого Государственного Педагогического института) во время фольклорно-краеведческой практики, проходившей в деревнях и поселках Елецкого района (Соколье, Черкасы, Чибисовка, Ериловка, Акатово и др.) среди фольклорных молитв, духовных стихов была обнаружена и записана анонимная “Молитва” С. Бехтеева. Ее народнопоэтический вариант идентичен оригиналу, лишь с небольшими разночтениями: “В годину буйных, мрачных дней” (бурных); “Дай крепость нам” (стойкость); “Терпеть позор и униженья” (оскорбленья). Необходимо отметить широкую распространенность стихотворения как устно-поэтического духовного текста.
Как указано в сноске к стихотворению «Святая Ночь», сделанной самим поэтом, «за стихотворения “Святая ночь” и “Боже, Царя сохрани” автор получил высочайшую благодарность и сообщение графини А. В. Гендриковой о том, что при чтении этих стихов Государь “невольно прослезился”».
Уже находясь в сербской эмиграции, в очень сложный для себя жизненный период, испытывая грубые нападки со стороны агрессивного русского беженства, в ответ на смелые их разоблачения в редактируемой поэтом газете «Русский Стяг», Бехтеев пишет пронзительные стихи, воскрешающие тот памятный эпизод:
Я ненавистен вам!.. Скажите, не за то ли,
Что к правде я открыто призывал,
Что, обличая ложь, и гнет кровавой воли,
Безумье наших дней я смело бичевал,
Разоблачая зло и козни темных сил…
Стихотворение заканчивается словами:
Чего ж мне ждать… мне ничего не надо,
Мне то дано, чего не снилось вам,
Те слезы Царские - бесценная награда,
Алмазы дивные к последним орденам…
«Царские слезы (Мой ответ моим врагам)»
Не имея возможности защитить Царя оружием и освободить его из плена, поэт прибегает к помощи единственно возможной в то время действенной силы - своего поэтического отточенного, как кинжал, огненного слова. Стихи Бехтеева наверняка сыграли свою положительную роль, укрепляя души Царственных Мучеников в их непомерных страданиях и вдохновляя их на подвиг Царской Голгофы.
Сергей Сергеевич Бехтеев - единственный из известных нам русских поэтов XX века, удостоившихся чести Царского благодарения за стихи, как и Царских слез при их прочтении.
Царские стихи Бехтеева - образец особого вида доселе еще неведомой возвышенной и прекрасной русской поэзии, воспевающей русских благочестивых Царей, Помазанников Божьих, Собирателей и Охранителей Державы Российской.
Следует отметить, что в поэтическом творчестве Сергея Бехтеева представлены стихи, посвященные не только Государю Императору Николаю II, но и другим Российским монархам: Петру I Великому, Александру I Благословенному, Николаю I, Александру III Миротворцу - см. стихи «Царский пример» (1937), «Царь-Всадник» (1924), «Царь-Рыцарь» (1925), «Царская тайна» (1938), «Солдатские похороны» (1947), «Царь-Богатырь» (1943).
По сути дела, поэтом создана некая поэтическая «Царская галерея» Русских Царей (нечто подобное, но с помощью красок ныне пытается осуществить в Санкт-Петербурге художница-иконописец («Царский изограф») Ксения Владимировна Вышпольская - автор одного из первых портретов Сергея Бехтеева, написанных в России, который помещен на обложке книги о Бехтееве под названием «Певец Святой Руси», изд. «Царское Дело», 2008).
Наконец несколько стихотворений поэт посвятил Великому Князю Кириллу Владимировичу, провозгласившему себя в 1924 году Всероссийским Императором. Из них одним из самых ярких, пожалуй, является стихотворение «Император» (дата написания мне неизвестна). Здесь следует уточнить, что поначалу Бехтеев всей пылкой душой русского патриота-монархиста однозначно воспринял Кирилла Владимировича как нового Императора Всероссийского, став в ряды Его истовых верноподданных («кирилловцев», или «легитимистов»). В дальнейшем, однако, позиция и взгляды Сергея Сергеевича претерпели существенное изменение, чему были весьма веские причины. После возникших разногласий с Кириллом Владимировичем и последовавшего затем разрыва их отношений (по крайней мере, с 1929 года) Сергей Бехтеев уже не относил себя к сторонникам и верноподданным «Императора Кирилла I», о чем сохранились весьма достоверные свидетельства.
Одним из наиболее ярких и гимнографических произведений в поэзии Бехтеева является стихотворение «Царь», написанное в 1923 году в Сербии и посвященное «дорогому брату А. С. Бехтееву». Это произведение, впервые опубликованное в 31-м номере газеты «Вера и Верность» за 1924 год, чем-то перекликается со знаменитой Молитвой Русского народа «Боже, Царя храни». Стихотворение «Царь» является, несомненно, не только подлинным шедевром бехтеевской православно-патриотической лиры, но и драгоценной жемчужиной всей Русской Царской поэтической гимнографии! Каждая строка этого стихотворения вызывает в душе чувства восхищения и гордости нашими Великими Державными Вождями и Царством Русским, процветавшим некогда на протяжении веков!
Вот заключительная часть того монументального величественного гимна:
Царь - это Солнце блистательной славы;
Царь - это гордость страны,
Грозная сила могучей державы,
Страшной врагам без войны.
Царь - это вера и правда святая;
Звон златоглавых церквей,
Русь богомольная, Русь вековая
Дедов… отцов… сыновей.
Царь - это вдовьи отертые слезы,
Труд безмятежный в глуши;
Царь - это лучшие, светлые грезы
Любящей русской души!
Один из современных поэтов не столь давно написал: «Нам нужны поэты и Цари». Да, поистине так, ибо подобные молитвенные поэтические строки по внутренней силе своей сопоставимы разве что с ядерным оружием колоссальной мощи! А ведь подлинно Царских поэтов до Бехтеева в России, пожалуй-то, и не было! Были лишь придворные.
Стихам Бехтеева нехарактерно уныние, как и упаднический дух, напротив, они бодры, жизнеутверждающе светлы и оптимистичны. Поразительно, но в самые сложные и страшные периоды жизни, его поэзия находит в себе силы противостоять злу твердой верой в грядущие победы. И все же, несколько удивляет другое. Исследователи творчества Бехтеева справедливо отмечают элементы некоторой раздвоенности и расщепленности по отношению к судьбе Государя Императора Николая II. С одной стороны, уже 12 сентября 1920 года в стихотворении «Дни покаяния» поэт, призывая ко всеобщему всенародному покаянию, восклицает, обращаясь к России:
Кайся в клятвопреступлении,
Кайся в зверском убиении
Царской праведной Семьи!..
Та же констатация скорбного факта прослеживается и в стихотворении «Они пройдут»:
И вспомним мы о позабытом Боге
И об убитом Ангеле Царе...
Ялта, 1920 год
Наконец после прочтения книги Пьера Жильяра в 1921 году создаются стихотворения «Цареубийцы», «Евангелист», «Венценосец» (1922), «Царский крест» (1922) и ряд других со столь же однозначной оценкой мученической кончины Царской Семьи и исключительно сильным поэтическим выражением произошедшей трагедии. Но уже в начале 1923 года в его стихах появляются такие строки:
Не может сердце отказаться
От веры в Промысел благой;
От веры в то, что Он, Пресветлый,
Рассеяв тягостную тьму,
Вернется, радостный и светлый,
Опять к Престолу Своему...
Наша вера.
Королевство СХС, 30 января 1923 год
Та же сказочная вера в чудо спасения Царя от смерти присутствует и в единственном из известных нам ныне прозаических произведений Бехтеева, названном им «Православной сказкой»; и в другом стихотворении с тем же названием, написанном в том же году в Новом Футоге и посвященном матери, Наталье Алексеевне Бехтеевой (это стихотворение, кстати, создано за год или даже чуть менее до ее смерти, последовавшей 21 мая 1923 года в Берлине). И, наконец, в тот же период (и даже чуть раньше того) создается стихотворение «Он жив!», которое поэт посвящает «любящим, верящим и надеющимся». Концовка этого произведения, исходя из названия, вполне предсказуема:
Оставьте мрачные и горькие сомненья:
Он жив! Он жив! молитесь за Него!
Новый Футог, 1922 год
Поэт никак не может смириться с горькой правдой, которую, принимая разумом, тут же отвергает душой. Эта борьба ума и души, сознания и подсознания, чувствуется и в дальнейшие годы. И даже в снах, которые, как считают психиатры, нередко отражают желаемые сюжеты, поэт видит порой спасенного Государя:
Мне снился сон: отверзся Божий храм,
И вышел Он с Семьею на ступени;
И дрогнул мир, и к Царственным стопам
Упал народ со стоном на колени…
Православная сказка
Новый Футог, 1922 год
Однако суровая правда была далека от чаяний поэта и тщетных надежд всех любящих Царя и уповавших на его спасение (а таковых все же было еще немало на белом свете).
Палачи не упустили из своих рук несчастные жертвы. Тем не менее, как известно, и Мать расстрелянного Царя Николая II Государыня Мария Феодоровна до конца своих дней продолжала верить, что хоть кто-нибудь из Семьи Ее сына смог избежать казни и спастись. Великая Княгиня Ольга сказала как-то княгине Лидии Леонидовне Васильчиковой, приехавшей осенью 1918 года в Крым: «Я знаю, все думают, что мой старший Брат убит, но у Мама имеются сведения, что Он жив» . Согласно воспоминаниям той же Васильчиковой, известный оптимизм Императрицы Марии Феодоровны, возможно, объяснялся тем, что приехавшая в Крым жена члена Государственного совета Федора Николаевича Безака Елена Николаевна Безак передала ей, что «получила предупреждение от немецкого дипломата графа Альвенслебена, «что слухи об убийстве Государя будут ложные». «Какие-то известия о том, что Государь уцелел, - отмечала Васильчикова, - Императрица получала. Насколько они достоверны, остается загадкой и по сей день» .
Об этом же, по сути, повествует в книге «Свидетельствуя о Христе до смерти» П. В. Мультатули, цитируя воспоминания князя А. Н. Долгорукова: «Летом 1918 года в Киеве проживал член Государственного Совета киевский губернский предводитель Федор Николаевич Безак. Мы оба с ним входили в одну и ту же монархическую группу. Я хорошо помню, 5 или 6 июля по новому стилю Безак позвонил мне по телефону и сказал, что сейчас ему звонил граф Альвенслебен и сообщил ему, что сейчас он будет у Безака и передаст ему какое-то очень важное известие. Этот Альвенслебен - бывший дипломатический чиновник германского министерства иностранных дел. В эпоху гетманства он, будучи призван по мобилизации, состоял при главнокомандующем Эйхгорне, а затем - Кирбахе. Бабушка его была русская, как он сам говорил, кажется, графиня Киселева. Он был вхож в русские круги и считался монархистом и русофилом. Я отправился к Безаку, куда вскоре приехал Альвенслебен. Разговор наш шел с ним в присутствии четырех лиц. Альвенслебен сообщил нам, что Император Вильгельм желает во чтобы то ни стало спасти Государя Императора Николая II и принимает к этому меры… Во время этого разговора Альвенслебен предупредил нас, что между 16 и 20 июля (по новому стилю) распространится слух или известие об убийстве Государя; что слух этот или известие не должен будет нас беспокоить: как и слух, имевший место в июне, он будет ложный, но что он необходим в каких-то целях именно Его спасения. В то же время он просил нас держать разговор с ним в секрете, делая наружно вид, что мы верим известию о смерти Государя» (Российский Архив. С. 269) .
Эту же историю (известную ей со слов отца) несколько раз по телефону передавала мне почти слово в слово Ксения Федоровна Безак (правнучка вдовы А.С.Пушкина Натальи Гончаровой от второго брака ее с ген. Ланским, проживавшая в США). По ее рассказу, при официальном сообщении о гибели Государя Николая II Альвенслебен на каком-то публичном мероприятии буквально заливался слезами, и когда Федор Николаевич Безак позже лично спросил того, не переусердствовал ли граф, слишком войдя в роль, тот ответил с глубокой скорбью, что «к большому сожалению, сообщение о гибели Русского Царя есть действительно правда!»
Ксения Федоровна Безак также сообщила мне еще одну интересную историю, связанную с визитом немецкого принца Ройса в Данию к вдовствующей Императрице Марии Феодоровне, Матери Государя Николая Второго.
Долгое время Мария Феодоровна, несмотря на настойчивые просьбы принца, отказывалась его принимать (после произошедшей с Россией трагедии отношение к немцам у Императрицы было особенно негативное). Между тем в Германию приезжала Великая Княгиня Ольга Александровна (родная сестра покойного Государя) и смогла как-то уговорить свою Мать принять в Дании принца. По словам Ксении Федоровны, никто не знал содержание визита и того, что сообщил вдовствующей Императрице принц Ройс. Однако после встречи с последним до конца своих дней Мария Феодоровна запретила служить панихиды по Сыну, его Супруге и Детям. Также и по свидетельству Великого Князя Александра Михайловича, Императрица «так никогда и не поверила советскому официальному сообщению, которое описывало сожжение тел Царя и его Семьи. Она умерла в надежде все еще получить известие о чудесном спасении Ники и Его Семьи»143. Итак, в силу своей убежденности, основанной на не известных нам фактах, Государыня Мария Феодоровна до конца своих дней продолжала верить в чудесное спасение Царственных Мучеников.
Однако если в 1922 году поэтический дуализм Бехтеева в отношении судьбы Царя был как-то объясним, то в 1929-м (когда уже было опубликовано, начиная с книг Соколова и Дитерихса, так много достоверной литературы о цареубийстве, снимавшей всякие иллюзии на иной исход) новые заявления поэта о спасении Царя выглядели по крайней мере странными. Тем не менее Бехтеев публично уверял, что лично имел честь встречаться с посланниками Царя, и убеждал в реальности чудесного спасения Государя Императора Десницей Божьей, распространяя при этом листовки соответствующего содержания и обещая опубликовать фотоальбом со снимками Членов Царской Семьи...
Вскоре появилось и восторженное стихотворение «Благовест», отражающее чувства поэта по поводу радостной вести:
Из глаз бегут от счастья слезы -
Ты жив, Пресветлый Государь,
Сбылись несбыточные грезы,
И спас тебя Небесный Царь…
Новый Футог, 10 февраля 1929 года
Как сказано в предисловии к книге стихов Бехтеева «Грядущее» (Спб,2002), с этой уверенностью поэт в 1929 году покинул Сербию и поселился на юге Франции в Ницце, где прожил до конца своих земных дней еще четверть века. Поначалу меня смущало это смелое утверждение. Казалось бы, пережив подобный обман, поэт должен был, наконец, обрести реальный взгляд на вещи!
Однако не столь давно выяснилось, что, уже живя в Ницце, Бехтеев продолжал, в силу совершенно непонятных для нас причин, свято верить в чудо спасения Царя, о чем наглядно свидетельствует его стихотворение «Царь жив!» (не включенное, правда, поэтом ни в один из поэтических сборников). Вот текст этого любопытного произведения:
Царь жив! Царь не умер в застенке кровавом!
Царь Промыслом Божьим чудесно спасен!
Он, кроткий, стоит на пути величавом
Прекрасен и светел, как радужный сон.
Его сохранило для нас провиденье,
Спасли неподкупные слуги-друзья,
При жизни сподобился он воскресенья
И вновь к нам явился в сиянье Царя.
Он жив, Он чудесно спасен от злодеев,
Ты, Русь, неповинна в монаршей крови,
Он зло искупил на глазах фарисеев
Ценой всепрощающей кроткой любви.
Рассейтесь же, страшные, мрачные тени,
Пресветлый к Престолу смиренно грядет!
Склонись в умиленье пред Ним на колени
С мольбой покаянной прозревший народ.
Ницца, 20 апреля (ст. ст.) 1930 года
Итак, никто из русских поэтов ни до Бехтеева, ни после него не подыскал более сильных и возвышенных слов для воспевания величия и славы Русских благочестивых Царей! Царскую поэзию Бехтеева мы должны еще открыть для себя и для потомков наших, как открывали в свое время бесценные фолианты древних летописей со «Словом о полку Игореве» и другими изумительными творениями поэтического русского зодчества.
