Обстоятельства времени - это совокупность признаков, характеризующие период, в течение которого совершается общественно опасное посягательство.

Время как признак объективный стороны преступления, вопреки мнению Преденна П.Ю. 34 , играет более важную роль в квалификации анализируемого института, чем может показаться.

Сама сущность продолжаемого посягательства непременно предполагает, чтобы отдельные действия виновного были разделены известными промежутками времени ”. Одномоментность тождественных действий невозможна, но насколько отрезки времени между такими действиями могут быть длительными?

В большинстве работ, посвященных анализируемой тематике (например, в статьях Квашиса В., Крутова Ю. 3 *, а также Силаева С. А.указывается на то, что временной промежуток между действиями, составляющими единое преступление, должен быть не слишком продолжительным, при этом конкретные временные рамки не определяются Есть авторы, которые пытаются обозначить некие предельные временные фаницьг. Так, например, Становский М.И. и Предеин П.Ю. полагают, что между деяниями, слагающими продолжаемое преступление, возможен перерыв во времени, но во всяком случае они не должны утратить правовых свойств, то есть по ним не истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности либо исполнения обвинительного приговора суда, не снята и не погашена судимость, лицо не освобождалось по закону от уголовной ответственности и наказания и в отношении него не принималось решение о прекращении уголовного дела 33 .

Л ПредеинПЮ Указ соч. С 106

’’ТаганцевНС Указ соч. С 360

Квашне В, Кругов Ю Некоторые вопросы квшификации продолжаемых преступлений//С ОБ ЮСТИЦИЯ 1996 №12

” Например, Силаев С А Объективные признаки продолжаемого преступления И Вестник Кемеровского государственного университета 2013 №4(56)

” Становский М И У каз статья

Представляется, однако, что ученые пытаются оперировать понятиями, лежащими в разных плоскостях правовой действительности.

Сроки давности привлечения к уголовной ответственности как временные отрезки между действиями, совершаемыми с единым умыслом, никак не влияют на возможность их правовой оценки как продолжаемого преступления, поскольку положения ст. 78 УК РФ применимы лишь к самостоятельным уголовно наказуемым деяниям, коими отдельные действия продолжаемого преступления не являются, другой вопрос насколько правомерно говорить о наличии единого умысла на совершение преступления при столь длительном периоде бездействия, но теоретически такую ситуацию представить вполне возможно.

Это объясняется довольно просто: современному уголовному праву присущ принцип субъективного вменения, то есть преступен прежде всего замысел, реализованный вовне, к самому противоправному поведению без наличия виновного к нему отношения со стороны индивида уголовный закон относится безразлично. При запланированном совершении преступления в несколько приемов, каждое из действий является лишь этапом реализации умысла, не имеющим самостоятельного уголовно-правового значения, а следовательно, мы не вправе вычленять из преступления отдельные его этапы и применять к ним положения Общей части Уголовного кодекса РФ, действующие в отношении преступления в целом.

Также как и в случае совершения простого единичного преступления, в котором четко выделяются приготовление, начало и окончание выполнения объективной стороны, причем временной промежуток между указанными этапами преступной деятельности равен или превышает срок давности привлечения к уголовной ответственности, абсурдно полагать, что приготовление или первоначальные действия, непосредственно направленные на совершение преступления, с точки зрения уголовного закона, утратив правовые свойства, не будут влечь для виновного уголовную ответственность, при условии, конечно, что с момента фактического окончания преступления названные сроки не истекли.

Тождественные преступные действия в продолжаемом преступлении играют такую же роль, что и этапы осуществления преступного замысла в простых единичных преступлениях (отличие лишь в том, что объективная сторона указанных действий содержит все признаки объективной стороны состава преступления, предусмотренного конкретной статьей Особенной части УК РФ, а это в данном контексте правового значения не имеет), в связи с чем на них в
равной степени распространяются (или скорее не распространяются) положения уголовного закона о сроках давности привлечения к уголовной ответственности.

Из ученых дореволюционной России точку зрения, схожую с позицией Становского М.И. и Предеина П.Ю., отстаивал Саблер В.С., что, однако, объяснялось принципиальным отрицанием им самого понятия «продолжаемое преступление». Поскольку криминалист считал каждое из деяний, объединенных единым умыслом, составляющим самостоятельное пресгугшение, постольку, по его мнению, срок давности привлечения лица к уголовной ответственности начинал течь отдельно по каждому такому посягательству 74 .

Таганцев Н.С., напротив, рассматривал продолжаемое преступление единым целым во всем своем течении, от первого акта до последнего, в связи с чем оно не может быть погашаемо во все время его продолжения: течение давности может начаться только со времени последнего действия и не может

исчисляться отдельно для каждого действия.

Что касается истечение сроков давности исполнения обвинительного приговора суда, погашение судимости, освобождение от уголовной ответственности или наказания, то здесь, по всей видимости, Становский М.И. и Преденн П.Ю. рассуждают о возможности привлечения к уголовной ответственности за каждое из преступных действий, слагающих продолжаемое деяние, в рамках отдельного уголовного процесса. Иными словами, если, к примеру, лицо однажды осуждалось за продолжаемое преступление, а впоследствии выяснится, что в предъявленном обвинении нашли отражения не все преступные действия осужденного, образующие состав продолжаемого преступления, то у следствия есть возможность восполнить этот недостаток, возбудив новое уголовное дело по указанным действиям, а впоследствии суд сможет вынести обвинительный приговор либо принять иное нереабилитирующее решение.

Вроде бьг вполне логично, что за каждое из совершенных преступных актов виновный должен быть привлечен к уголовной ответственности. Однако не стоит забывать, что единственным основанием уголовной ответственности является совершение преступления (ст. 8 УК РФ), а не преступного действия, что не одно и то же.

Иное толкование закона означало бьг возможность для лица дважды понести уголовную ответственность за одно уголовно наказуемое деяние.

Сабпер В С Указ соч С 34 Таганцев Н С Указ соч С 365

Действительно, если продолжаемое деяние едино, то и лицо за его совершение может привлекаться к уголовной ответственности лишь один раз независимо от количества преступных актов, составляющих это преступление 41 . Еще Слуневский В.К. указывал на наличие в процессуальном праве принципа неделимости преследования не только в отношении виновности лиц, совершивших престугшение, но также и в отношении самого преступного деяния В соответствии с указанным принципом преступное деяние подлежит преследованию всегда в полном своем объеме, всякое дробление единства преступного деяния, не оправдываемое обстоятельствами дела и основывающееся на одном только усмотрении органа, возбуждающего преследование, должно признаваться незаконным.

Отдельные акты продолжаемого преступления имеют значение лишь фактических данных, на которых покоится законный состав единого преступления, и поэтому не могут быть инкриминируемы в отдельности и подлежать обособленному преследованию. В связи с чем, заключает ученый, при преступлениях продолжаемых преследованию подлежит полностью преступное деяние, а не те многочисленные преступные действия, в которых выразилось данное продолжаемое преступление.

Если проанализировать противоположную точку зрения, то можно прийти к следующему. Установив, что лицо совершило продолжаемое преступление, часть преступных действий которого уже получили надлежащую правовую оценку в предыдущем приговоре, суд признает злоумышленника виновным в инкриминируемом деянии и назначает ему наказание по правилам ч. 5 ст. 69 УК РФ, поскольку действия, за которые он осужден, совершены до вынесения приговора по первому делу, то есть применяются правила назначения наказания по совокупности преступлений, хотя продолжаемое преступление - это единичное деяние. Таким образом, в нашем примере искусственно создается совокупность преступлений там, где она отсутствует.

С другой стороны, рассматриваемая ситуация ставит наличие множественности преступлений в зависимость от того, насколько оперативно следственные органы установят все преступные действия, совершенные лицом с единым умыслом: если в суд поступит уголовное дело по обвинению лица в совершении всех преступных действий, слагающих продолжаемое преступление,

Аналогичного мнения придерживается и судебная практика Определение Верховного Суда РФ от 09 07 2014 №32-Д14-4 [Электронный ресурс] Доступ из справ-правовой системы Консультант Плюс

Случевский В К У чебник русского уголовного процесса Часть 11 Судопроизводство М, Зерцало”, 200S С 173

то он будет осужден за единичное деяние, если же правоохранительные органы будут «постепенно» раскрывать преступление, «партиями» направляя уголовные дела в суд, то соответственно ему (суду) надлежит руководствоваться при определении меры уголовной репрессии правилами о совокупности преступлений, тем самым необоснованно ухудшая положение подсудимого. Фактически при такой трактовке закона виновный претерпевает негативные последствия недостатков предварительного следствия, что в правовом государстве является недопустимым. Это такой же юридический нонсенс, как если бы при обнаружении у лица несколько грамм героина, его бы последовательно осуждали за хранение каждого грамма наркотического средства. Ну и помимо всего прочего, в таком случае нарушался бы принцип поп bis in idem, который применительно к рассматриваемой категории деяний звучит как «обвинительный приговор за продолжаемое преступление имеет законную силу и в отношении еще не раскрытых отдельных преступных деяний, которые были совершены перед оглашением вступившего в силу приговора» 43 . Указанной

логикой руководствуется и судебная практика.

Все сказанное с очевидностью свидетельствует об упречности подхода ученых-криминалистов (Становского М.И. и Предеина П.Ю.) к исследуемой проблематике.

Таким образом, ни истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности, ни иные основания освобождения от уголовной ответственности, наказания либо негативных последствий обвинительного приговора суда (снятие или погашение судимости), связанные с временными рамками, не влияют на квалификацию деяния как продолжаемого. Тогда каким же образом обстоятельства времени учитываются при признании преступления продолжаемым? Какими критериями надлежит руководствоваться при определении длительности промежутков времени между действиями (бездействиями), чтобы сделать вывод о принадлежности деяния к рассматриваемой категории? И если такие критерии существуют, могут ли они быть универсальными, подходящими для всех видов преступлений?

Как точно подметил Силаев С. А., при совершении конкретных продолжаемых преступлений длительность периодов времени между преступными действиями играет неодинаковую роль: так, лицо, совершающее квартирную кражу в несколько приемов, стремится осуществить задуманное как

Черненко Т, Сипаев С Указ статья "Бюллетень Верховного Суда РФ 2015 №1 С 32 До"

можно скорее, а субъект налоговых престугшеннн в принципе не способен совершать акты уклонения от уплаты налогов через короткие промежутки времени, поскольку закон связывает исполнение данной обязанности с определенным налоговым периодом 45 .

С другой стороны, к аналогичному умозаключению можно прийти, даже рассматривая одно и то же преступление в различных ситуациях. Например, квартирный вор, похитив несколько томов литературных произведений известного классика, принадлежащих владельцу жилого помещения, находящегося в отпуске, остальные книги собрания сочинения планирует изъять в следующий долгосрочный отъезд потерпевшего (в отпуск примерно через год). Хотя временной промежуток между деяниями довольно велик, тем не менее, ни у кого не вызывает сомнений, что в данном случае классический пример продолжаемого преступления

В связи со сказанным можно сделать вывод о бессмысленности попыток установить точные временные рамки, отграничивающие продолжаемые деяния от совокупности престугшений, поскольку обстоятельства времени не являются

ЧИ ЧИ.\"1 и-"

определяющими при установлении признаков анализируемой категории деянии.

По приговору Хабаровского краевого суда от 28 ноября 2006 г. X. осужден по ч. 1 ст. 119, ч. 1 ст. 297 (4 эпизода) УК РФ.

X. признан виновным в том, что, являясь подсудимым, в ходе судебного заседания, желая запугать участвовавшую в судебном заседании свидетеля П., угрожал ей убийством. В тот же период времени и в том же судебном заседании X. Публично в устной форме оскорбил поддерживавшего обвинение в судебном разбирательстве государственного обвинителя, потерпевших 3. и П. и свидетеля П., унизив их честь и достоинство, чем проявил неуважение к суду.

Президиум Верховного Суда РФ 21 мая 2008 г., рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного X., изменил приговор: действиях., связанные с неуважением к суду, выразившиеся в оскорблении в ходе одного заседания участников судебного разбирательства - К, П., 3. и П., постановил

квалифицировать по ч. 1 ст. 297 УК РФ (один эпизод) 47 .

Силаев С А Указ статья

46 Хотя, например, Малинин В Б полагает, что достаточно длительный разрыв во времени между преступными актами это основной показатель раздельности умысла Малинин В Б Объективная сторона преступления СПб Издателвство Юридического института (Санкт-Петербург), 2004 С 1S2

41 Бюллетень Верховного Суда РФ 200S №12 С 12 Д1

По приговору Пензенского областного суда от 27 февраля 2008 г. X. осужден по ч. 1 ст. 297 УК РФ (в отношении К.), ч. 1 ст. 297 УК РФ (в отношении В.), ч. 1 ст. 297 УК РФ (в отношении государственного обвинителя).

X. осужден за неуважение к суду, выразившееся в оскорблении участников судебного разбирательства при следующих обстоятельствах. 22 октября 2007 г. X. в ходе судебного разбирательства уголовного дела в присутствии участников судебного разбирательства оскорбил нецензурными словами свидетеля К. 24 октября 2007 г. X. в ходе судебного разбирательства по данному делу вновь в присутствии участников судебного разбирательства оскорбил нецензурной бранью свидетеля В., а 26 октября 2007 г. - государственного обвинителя.

Президиум Верховного Суда РФ 10 декабря 2008 г. оставил судебное решение в отношении X. - без изменения, указав следующее. Как видно из приведенных в приговоре доказательств, осужденный совершил действия, направленные на унижение чести и достоинства названных выше лиц, в связи с их участием в судебном разбирательстве по уголовному делу. Его действия правильно квалифицированы как совокупность преступлений, поскольку оскорбление в разное время каждого из участников судебного разбирательства образует отдельное преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 297 УК РФ 4Л.

В приведенных примерах наглядно демонстрируется, что в зависимости от величины промежутка времени между противоправными действиями суд квалифицирует деяние как единое преступление (дискретные акты совершены в одном судебном заседании) либо как множественность таковых (неправомерное поведение растянуто на несколько судебных заседаний). Однако это сильно упрощенное понимание проблемы: рассматривая ситуацию по существу, можно отметить, что правовая оценка содеянного в избранном контексте зависит не от обстоятельств времени, а от того, возникал ли умысел на посягательство вновь либо дискретные акты совершались во исполнение единого намерения. В данном случае временной континуум выступил ориентиром правоприменителю, по мнению которого, факт высказывания виновным непристойностей в разных заседаниях и в отношении разных участников уголовного судопроизводства с очевидностью свидетельствует об угасании умысла на оскорбление потерпевших после очередного слушания и его возникновении в следующем судебном процессе.

Суть времени в свете рассматриваемой проблематики не в том, чтобы быть критерием (и даже одним из критериев) продолжаемого преступления, а в том,

"Бюллетень Верховного Суда РФ 2009 №5 С 4-5 Д1

чтобы быть своего рода маяком для суда при определенны ключевых элементов субъективной стороны деяния: ведь чем менее продолжителен промежуток времени между тождественными действиями, направленными на нарушение норм уголовного закона, тем больше оснований полагать, что в их основе лежит единый умысел, и наоборот, чем длительнее указанные временные отрезки, тем меньше вероятность того, что совершаемое преступление осознается индивидом как единое уголовно наказуемое деяние.

При установлении субъективной стороны преступления важно определить следующее: существовал ли умысел во временном континууме непрерывно, или он угасал, возникая вновь. Безусловно, признак непрерывности не требует, чтобы индивид ежесекундно думал о поставленной цели (такая психологическая оказия свидетельствует скорее о психическом расстройстве, нежели о единстве умысла), главное, что преступник держит в сознании возможность совершения очередного противоправного акта при наличии удобного случая (что совсем не предполагает зацикленность на предмете преступления, то есть лицо может лишь периодически задумываться о способе деяния). Однако если для субъекта реализация замысла даже на некоторое время стала неактуальной (притом что уже совершенное формально содержит все признаки состава преступления), то есть психологическое отношение к преступной идее стало индифферентным, то налицо угасание умысла, и если в последующем у индивида вновь возникнет решимость довести начатое до конца, то это уже будет другое преступление.

Таким образом, обстоятельства времени лишь помогают (но никак не являются определяющими) в установлении единства субъективной стороны деяния, которое, в свою очередь, определяет возможность квалификации действий как продолжаемых.

Применительно к исследуемому признаку продолжаемого посягательства нас может интересовать также вопрос о действии уголовного закона во времени. Если при либерализации такового все предельно ясно: в какой бы момент осуществления объективной стороны преступления уголовная ответственность не была смягчена, ко всему деянию применяется норма в более мягкой редакции, то, как быть в ситуации, когда один из дискретных актов единого деяния совершен до вступления в силу закона, усиливающего уголовную ответственность, а другой после?

Есть мнение, что если момент совершения преступления

Еще по теме Время как признак продолжаемого преступления:

1. Оценка продолжаемого преступления в теории уголовного права
2. Противоправный акт и его неоднократность как признаки продолжаемого преступления
3. Аналогичность способа преступного воздействия как признак продолжаемого преступления
4. Место и обстановка как признаки продолжаемого преступления
5. Потерпевший и предмет посягательства как признаки продолжаемого преступления
6. Конкретизированный и неопределенный умысел в продолжаемом преступлении
7. Продолжаемые преступления, сопряженные с посягательством на половую свободу и половую неприкосновенность
8. § 1. Преступления против порядка подчиненности и воинских уставных взаимоотношений между военнослужащими
9. Развитие теории продолжаемого преступления б уголовном праве эксплуататорского общества

- Авторское право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс -

Под стадиями совершения преступления признаются определенные этапы развития преступной деятельности, отличающиеся между собой по характеру совершения общественно опасного деяния, отражающего различную степень реализации виновным преступного намерения. В основу их выделения кладутся объективные критерии:

• момент прекращения преступной деятельности;
• характер совершенных деяний.

Уголовное законодательство различает три стадии совершения преступления :

1. приготовление к совершению преступления;
2. на преступление;
3. оконченное преступление.

Приготовление к совершению преступления и покушение на преступление уголовным законодательством признаются неоконченным преступлением (ч. 2 ст. 29 УК РФ). В литературе они получили название предварительной преступной деятельности .

Преступление признается оконченным , если в совершенном лицом деянии содержатся все признаки преступления, предусмотренного Уголовным кодексом (ч. 1 ст. 29). Момент окончания преступления является различным и зависит от конструкции состава преступления.

Приготовление к совершению преступления

Приготовлением к преступлению признаются приискание, изготовление или приспособление лицом средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам (ч. 1 ст. 30 УК РФ).

Приискание - любая форма приобретения средств или орудий совершения преступления:

• средства приобретаются для совершения ненасильственных преступлений;
• орудия - для совершения насильственных посягательств.

Приобретение может быть осуществлено как законным (например, покупка, заимствование и др.), так и незаконным способом (например, хищение оружия и др.). Изготовление указанных средств и орудий предполагает их создание. При приспособлении имеющиеся предметы приводятся в такое состояние, которое, по мнению виновного, делает их пригодными для совершения преступления (из ружья делается обрез, из отвертки - заточка и т. д.).

Приискание соучастников предполагаетих нахождение и вербовку, осуществляемую путем уговоров, угроз, шантажа, подкупа и т. д. Сговор на совершение преступления - это достижение соглашения между двумя или более лицами о совершении конкретного преступления. К иному умышленному созданию условий для совершения преступления можно отнести различного вида действия, создающие возможность совершения посягательства (например, разработка плана, устранение препятствий, изучение обстановки и т. д.). Неудавшиеся подстрекательство или , когда одно лицо склоняет другое совершить преступление, но последнее его не совершает, также следует относить к созданию условий для совершения преступления (ч. 5 ст. 34 УК РФ).

Закон содержит примерный перечень действий, посредством которых могут быть созданы условия для совершения преступления. Дать их полный перечень практически невозможно.

С субъективной стороны приготовление к совершению преступления может быть осуществлено только умышленно, на что прямо указано в законе, причем умысел возможен только прямой.

Следовательно, рассматриваемая стадия возможна в умышленных преступлениях, имеющих материальный или формальный (например, приготовление к похищению человека) состав, совершаемых как путем действия, так и путем бездействия. Случаи приготовления к преступлению путем бездействия достаточно редки (например, обнаруженные излишки товара, образовавшиеся без участия лица, не представляются им к инвентаризации в целях их последующего хищения).

Приготовление имеет самостоятельное уголовно-правовое значение только в том случае, если не перерастает в покушение или оконченное преступление в силу обстоятельств, которые не зависят от виновного. Оно характеризует незавершенное, незаконченное преступное поведение. Прерывается оно всегда вопреки воле лица, по независящим от него обстоятельствам. Эти обстоятельства могут быть различными, главное - они не должны быть связаны с добровольным прекращением преступных действий.

Если в процессе приготовления к преступлению виновный совершает деяния, подпадающие под признаки состава другого преступления, то содеянное образует совокупность преступлений (например, похищается огнестрельное оружие, ответственность за которое предусмотрена ст. 226 УК РФ).

Покушение на преступление

Покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействие) лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам (ч. З ст. 30 УК РФ).

Следовательно, суть этой стадии заключается в том, что она характеризует начало непосредственного совершения преступления, посягательство на охраняемый уголовным законом объект, частичное выполнение объективной стороны конкретного преступления . Если приготовление к преступлению выражается в создании условий для его совершения, то покушение - в деянии, непосредственно направленном на совершение преступления. При покушении лицо приступает к выполнению объективной стороны преступления.

Из законодательного определения покушения можно вывести необходимые для его наличия объективные и субъективные признаки.

К объективным признакам относятся:

1. непосредственная направленность деяния на совершение преступления;
2. незавершенность преступления;
3. обстоятельства, в силу которых преступление не было доведено до конца, не зависят от воли виновного.

Первый признак означает, что покушение - это начало совершения самого преступления, при котором происходит посягательство на охраняемый уголовным законом объект: он ставится под угрозу причинения ущерба либо такой ущерб ему частично причиняется.

Покушение может осуществляться как путем действия, так и путем бездействия, которые представляют собой частичное выполнение объективной стороны конкретного преступления, описанного в статье Особенной части УК РФ. В этом случае начатый процесс либо не доводится до конца, либо не наступают общественно опасные последствия, являющиеся обязательным признаком объективной стороны преступления.

Таким образом, от оконченного преступления покушение отличается тем, что на этой стадии совершения преступления нет:

• преступных последствий, являющихся конструктивным признаков состава преступления;
• деяние выполнено не полностью или осуществлены не все действия, входящие в объективную сторону преступления (первая ситуация имеет место, например, если при посягательстве на жизнь другого лица не наступает смертьпотерпевшего; вторая - когда, например, при желании совершить изнасилование лицо осуществило физическое насилие или угрозу его применения либо привело потерпевшую в беспомощное состояние, но не смогло вступить в половую связь).

Незавершенность при покушении, следовательно, характеризуется прежде всего отсутствием всех необходимых признаков объективной стороны какого-то преступления, предусмотренного ст. Особенной части УК РФ.

При покушении преступление не доводится до конца по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного. Как и при приготовлении, круг этих обстоятельств может быть очень широким, охватывающим различные факторы, в силу которых лицо не может завершить преступление, полностью реализовать преступный умысел (например; непригодность приготовленных средств и орудий, наличие непредвиденных или непреодолимых препятствий и т. д.). Случаи возникновения реальной опасности незамедлительного или неминуемого изобличения лица, начавшего совершать преступление, также относятся к этим обстоятельствам.

Данный признак покушения позволяет отграничивать его от добровольного (ст. 31 УК РФ). Указанием закона на то, что преступление при покушении не доводится до конца по обстоятельствам, которые не зависят от воли лица, четко проводится грань между прерванным по таким факторам и добровольно прекращенным преступлением.

Покушением может признаваться лишь умышленное деяние . Умысел при этом является только прямым . При косвенном умысле лицо не желает наступления общественно опасных последствий, оно не стремится к завершению преступления, а следовательно, не может и покушаться на него. Не может быть покушения при совершении неосторожного преступления.

Верховный Суд РФ в своих решениях также неоднократно подчеркивал, что покушение на преступление совершается только с прямым умыслом (см. постановлениеПленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ РФ)»).

Исходя из степени реализации преступного умысла, покушение принято делить на два вида - оконченное и неоконченное. В этом случае за основу выделения указанных видов рассматриваемой стадии совершения преступления берется субъективный критерий - представление самого виновного лица о степени завершенности преступления:

• оконченное - когда лицо, по его убеждению, сделало все, что считало необходимым для совершения преступления, но оно тем не менее не было завершено по независящим от него обстоятельствам (например, был произведен прицельный выстрел, но жертва осталась жива; доза яда оказалась недостаточной для причинения смерти и т. д.);
• неоконченное - если лицо не выполнило всех тех действий, которые, как оно полагало, были необходимы для окончания преступления.

Деление покушения на оконченное и неоконченное имеет существенное практическое значение:

1. Оконченное покушение, при прочих равных условиях, является, как правило, более общественно опасным. Оно может сопровождаться наступлением определенного вреда, который, как уже отмечалось, либо не достигает уровня преступных последствий, указанных в уголовно-правовой норме, либо носит иной характер (например, при покушении на жизнь человека может причиняться вред здоровью либо собственности - скажем, взрыв машины с целью лишения жизни жертвы). Данное обстоятельство требует учета при назначении наказания.
2. Оконченное покушение близко стоит к оконченному преступлению, а в некоторых случаях даже примыкает к нему, поэтому по его признакам разграничиваются эти две стадии. Как уже указывалось, на стадии оконченного покушения отсутствует завершенность преступления, тогда как оконченное преступление характеризуется наличием в деянии лица всех признаков состава преступления, предусмотренного УК РФ.
3. Вид покушения влияет на решение вопроса о добровольном отказе от преступления.

В теории уголовного принято также выделять негодное покушение . Оно характеризуется тем, что лицо:

• допускает ошибку в свойствах объекта (предмета) преступления;
• применяет средства и орудия, объективно неспособные обеспечить совершение преступления и реализацию умысла.

Судебная практика такой вид покушения не выделяет.

Подробнее

Негодное покушение подразделяется на покушение на негодный объект и покушение с негодными средствами.

Следует подчеркнуть, что объект не может быть негодным. О преступлении и о покушении как одной из его стадий можно говорить лишь в том случае, если деяние посягает на конкретные общественные отношения, взятые под охрану уголовным законом. Выражение «покушение на негодный объект» надо понимать как ошибку лица в наличии и свойствах предмета посягательства (например, во взломанном преступником сейфе не оказалось денег, похищенный драгоценный камень был фальшивым и т. д.). В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и » указывается, что если виновный похитил непригодные к функциональному использованию огнестрельное оружие, комплектующие детали к нему, боеприпасы, взрывчатые вещества или взрывные устройства, заблуждаясь относительно их качества и полагая, что они исправны, содеянное следует квалифицировать как покушение на хищение оружия (комплектующих деталей, боеприпасов, взрывчатых веществ или взрывных устройств).

Рассматриваемым видом покушения охватывается и ошибка в наличии потерпевшего (например, лицо стреляет в муляж, принимая его за своего врага).

Покушение с негодными средствами имеет место тогда, когда лицо использует для совершения преступления средства и орудия, которые объективно, в силу своих свойств, не могут обеспечить его осуществление. Различаются абсолютно непригодные средства и средства, непригодные в конкретной ситуации. К числу первых относятся орудия и средства, которые ни при каких условиях не могут привести к реализации преступной цели (например, применение безвредного вещества вместо яда), к числу вторых - орудия и средства, применение которых при обычной ситуации приводят к преступному результату (например, оказавшееся неисправным огнестрельное оружие). К последним относится и использование негодного метода (способа) совершения преступления.

По общему правилу, негодное покушение влечет уголовную ответственность, т.к. обладает всеми признаками «годного» покушения. Вместе с тем заведомо непригодные средства для достижения преступной цели, выбранные лицом в силу крайнего невежества либо суеверия (наговоры, ворожба, заклинания и др.), т.е. те, которые ни при каких обстоятельствах не могут привести к реализации его намерений, должны исключать уголовную ответственность в связи с отсутствием в такого рода «деяниях» объективной общественной опасности.

Стадия покушения на преступление возможна в преступлениях:

• с материальным составом, совершаемых путем действия или бездействия, - в абсолютном большинстве случаев (например, не имеет эту стадию злоупотребление должностными полномочиям - ст. 285 УК РФ);
• с формальным составом, совершаемых путем действия - в том случае, если между началом и окончанием преступления есть определенный промежуток времени (при взяточничестве, изнасиловании и т. д.).

Покушение невозможно в преступлениях, совершаемых по , в преступлениях с формальным составом, совершаемых путем действия, если первоначальный его акт образует оконченное преступление, и во всех случаях совершения преступления с таким составом путем бездействия.

Общее положение об основании уголовной ответственности остается незыблемым и применительно к неоконченному преступлению (ст. 8 УК РФ). Следовательно, основанием уголовной ответственности за приготовление к преступлению и покушение на преступление является наличие деяния, содержащего признаки состава неоконченного преступления.

Уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому или особо тяжкому преступлению, понятие о которых дается в ст. 15 УК РФ.

В соответствии с ч. 3 ст. 29 УК РФ действия виновного лица, совершившего неоконченное преступление, квалифицируются по статье Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за оконченное преступление, со ссылкой на ст. 30 УК РФ.

Юридическим основанием наказуемости приготовления к преступлению и покушения на преступление являются положения ст. 60 УК РФ, регламентирующей общие начала назначения наказания. В частности, подлежат учету характер и степень общественной опасности совершенного преступления, а также характер и размер причиненного вреда. На их содержание оказывает влияние степень реализации преступного намерения. В связи с этим оконченное преступление опаснее покушения на преступление, а последнее - приготовления к преступлению. Данное обстоятельство должно находить отражение в виде и размере (сроке) назначаемого виновному наказания.

Значение выделения видов неоконченного преступления заключается в том, что стадии обусловливают квалификацию содеянного, определяют его общественную опасность.

Под обстоятельствами, способствующими совершению преступлений, понимаются не соответствующие государственным и общественным интересам действия (а равно бездействия), которые сами по себе или своими последствиями побуждают виновного совершить преступление либо делают возможным его совершение.

Такие обстоятельства складываются из множества факторов. Исследование всех факторов в рамках одного уголовного дела невозможно. ввиду ограниченности сроков следствия и специфичности процессуальных средств исследования. Поэтому при расследовании конкретного дела из общей цепи причинно-следственных связей выделяются обстоятельства: 1) продолжающие существовать после совершения расследуемого преступления; 2) могущие способствовать совершению новых преступлений; 3) устранимые посредством тех мер, кото-

рые могут быть предприняты или предложены следователем или теми, кому направлено его представление.

Так, нет смысла в доказывании влияния на формирование характера обвиняемого безвозвратно ушедшей в прошлое обстановки безнадзорности в первые послевоенные годы. Нет необходимости в специальном изучении по уголовному делу способствовавших убийству недостатков в работе определенного учреждения, которые к этому моменту уже выявлены служебной проверкой и устранены по приказу руководителя учреждения. Не требует доказывания то, что, например, убийству, совершенному путем отравления, способствовала возможность свободного приобретения ядовитого вещества для выведения пятен на одежде или для опрыскивания плодовых деревьев, если практически порядок продажи указанных веществ по представлению следователя изменить нельзя.

Крайний эгоизм, искаженное правосознание и другие дефекты формирования личности, составляющие социально-психологические причины преступлений, обнаруживаются не только по делам об убийствах. Эти причины, общие для преступлений разных категорий, исследованы советскими криминологами и криминалистами . Поэтому мы можем сосредоточить внимание на специфических обстоятельствах, характерных в качестве причин и условий главным образом для убийства.

Классификация обстоятельств, способствующих совершению убийств. От обстоятельств, способствующих совершению преступлений, в специальном значении данного понятия следует отличать соучастие в преступлении (в виде организации, подстрекательства или пособничества), которое служит основанием для привлечения к уголовной ответственности по этому же делу.

Классифицировать обстоятельства, способствующие совершению убийств, можно по ряду оснований.

а) обстоятельства, побудившие виновного к совершению убийства: воспитание и поощрение насильственных или корыстных наклонностей (безотносительно к посягательству на определенное лицо в определенных условиях), в частности вовлечение в преступную деятельность, в.пьянство, азартные игры; аморальные или преступные действия в отношении виновного..со стороны потерпевшего или связанных с ним лиц;

б) обстоятельства, облегчившие совершение преступлений: незаконное изготовление или небрежное хранение оружия; поручение охраны материальных ценностей лицам, не подготовленным или по своему физическому состоянию неспособным к исполнению этих обязанностей и к самозащите, и др.;

в) отсутствие должных препятствий к развитию антиобщественных взглядов, привычек, попустительство осуществлению умысла на убийство: безучастность окружающих граждан и представителей власти к предшествующим убийству менее опасным формам преступного поведения виновного (например, избиение, причинение телесных повреждений, угрозы убийством); оставление потерпевшего без помощи в опасной ситуации.

По социально-правовой природе обстоятельства, способствующие совершению убийства, могут различаться, как:

а) преступления (в частности, сокрытие работниками милиции сообщений о предшествовавших убийству иных преступлениях того же лица);

б) иные правонарушения (например, продажа водки пьяному или несовершеннолетнему, совершившему затем убийство в состоянии опьянения);

в) нарушения нравственных норм (трусость или безразличие окружающих, которые не приняли мер к прекращению драки, завершившейся убийством, и др.).

Обстоятельства, способствующие совершению убийства, можно также классифицировать по сфере возникновения, выделяя относящиеся:

а) к служебной (производственной) деятельности (упущения по службе работников правоохранительных органов; нарушение правил хранения и учета оружия, боеприпасов, взрывных материалов на предприятии и др.);

б) к общественной деятельности (низкий уровень воспитательной работы в коллективе, терпимость к вредным традициям вроде «обмывания» премий и т. п.);

в) к семейно-бытовой сфере (например, непротивление со стороны членов семьи, соседей «домашнему» дебоширу).

Наконец, обстоятельства, способствующие совершению убийства, классифицируются в зависимости от их связи с тем или иным элементом состава преступления, т. е. с субъектом и субъективной стороной, с объектом и объективной стороной расследуемого убийства. Эта классификация наиболее удобна для составления плана расследования в той его части, которая предусматривает выявление причин и условий преступления параллельно с доказыванием, вызванных и обусловленных ими элементов преступления.

Обстоятельства, способствующие совершению убийства, связанные с субъектом и субъективной стороной преступления. Для установления обстоятельств, способствующих тому, что убийство совершено данным лицом, необходимо глубокое исследование личности обвиняемого и его среды. Намерения человека, его взгляды, привычки, социально-психологические свойства формируются внешней средой, создаются условиями его жизни и воспитания. Для принятия мер против возникновения антиобщественных взглядов и привычек надо выявить обстоятельства, под влиянием которых они возникли. С этой целью исследуются:

условия воспитания обвиняемого в семье и трудовом коллективе;

Кроме того, в зависимости от субъекта, мотивов преступления выясняются следующие вопросы:

является ли склонность к насильственным действиям устойчивой чертой характера обвиняемого;

что способствовало ее возникновению и развитию; совершал ли обвиняемый ранее насильственные преступления и понес ли за них ответственность;

если прежние преступления обвиняемого не повлекли должной ответственности, то почему;

под чьим влиянием совершил обвиняемый преступления, предшествующие убийству;

кто содействовал его безнаказанности за эти действия.

При расследовании убийств, совершенных из корыстных побуждений, аналогичным образом исследуются вопросы об обстоятельствах, породивших у обвиняемого стремление жить за чужой счет, любой ценой удовлетворять свои непомерные материальные запросы.

По делам несовершеннолетних особенно тщательному исследованию подлежат условия жизни и воспитания в семье и в школе, уличные связи.

Когда убийство совершено лицом/ нигде не работающим и не учащимся, требуется выяснить, отчего оно оказалось в таком положении, какие меры принимались к его трудоустройству исполкомом местного Совета и органами внутренних дел, почему эти меры остались безрезультатными.

По делам о детоубийствах особое значение в профилактическом аспекте приобретают вопросы:

имелись ли у обвиняемой нормальные условия для воспитания ребенка (жилплощадь, зарплата и др.) вызвано ли отсутствие указанных условий нарушением жилищных, трудовых прав обвиняемой;

было ли детоубийство обусловлено бездушным отношением к обвиняемой со стороны отца ребенка, родственников, соседей;

способствовала ли преступлению распространенность в данной среде обывательского взгляда, осуждающего мать-одиночку;

связано ли детоубийство с бюрократическим отказом в просьбах обвиняемой о производстве аборта или о помещении новорожденного в дом ребенка.

Фактические данные о способствующих убийству обстоятельствах, связанных с субъектом и субъективной стороной преступления, следователь устанавливает из допросов обвиняемого, свидетелей, знающих обвиняемого по месту жительства, по работе и учебе, посредством изучения личных дел по последнему и предыдущим местам работы обвиняемого, архивных судебных дел, проверочных материалов, документов товарищеских судов, комиссии по делам несовершеннолетних, протоколов собраний и др. Это трудоемкая, кропотливая, но необходимая работа. Ограничиться истребованием характеристики с последнего места работы, допросами двухтрех свидетелей - значит отнестись к делу формально, оставить задачу по существу нерешенной.

Положительным примером может служить исследование личности обвиняемого и его среды по упоминавшемуся уже делу Иришина, который убил жену, чтобы избежать раздела квартиры при разводе. Социальнопсихологическими причинами преступления явились крайний эгоизм, склонность к стяжательству, выработавшиеся у обвиняемого с юных лет. Сохранению и развитию таких черт характера способствовала терпимость окружающих к многочисленным аморальным поступкам и правонарушениям Иришина. Чтобы доказать это, следователь допросил свыше ста свидетелей из числа родственников, соседей, знакомых обвиняемого, его соучеников и педагогов по школе и институту, сослуживцев по работе; изучил многочисленные личные письма и документы, относящиеся к учебе, службе, общественной деятельности обвиняемого, к его быту и интимным связям. Все вместе взятое позволило не только вскрыть обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, но и собрать данные, полно характеризующие личность обвиняемого, и установить мотивы преступления.

Обстоятельства, способствовавшие убийству, связанные с объектом и объективной стороной преступления.

Задача выяснения способствующих убийству обстоятельств, связанных с объектом преступления, т. е. с жизнью потерпевшего, возникает при наличии данных о том, что между обвиняемым и убитым ранее существовали какие-то отношения. В одних случаях это может быть кратковременный контакт (например, неожиданная ссора между незнакомыми людьми, перешедшая в драку и завершившаяся убийством), в других - длительная или постоянная связь. При всех условиях такие взаимоотношения подлежат тщательному исследованию, и один из его аспектов состоит в решении вопроса о поведении потерпевшего или связанных с ним лиц как возможном обстоятельстве, способствовавшем совершению убийства.

Практика показывает, что такими обстоятельствами могут служить: жестокое издевательское обращение потерпевшего с обвиняемым или его близкими 1 ; вовле- * чение обйиняемого потерпевшим в аморальную или преступную связь (в воровскую шайку, в сообщество гомосексуалистов и т. п.), когда убийство мотивировано стремлением порвать эту связь; принадлежность потерпевшего и обвиняемого к враждующим группировкам правонарушителей.

При расследовании подобных обстоятельств следует иметь в виду, что в качестве объекта предупредительных мер будут иметь значение не сами по себе противоправные, аморальные или опрометчивые действия потерпевшего, а обстоятельства, которыми они в свою очередь были обусловлены.

Например, в связи с убийством как развязкой длительного семейно-бытового конфликта такое значение приобретает пассивность окружающих, их нежелание своевременно эащитить страдающую сторону. Когда убийство обусловлено преступной деятельностью потерпевшего, выяснению подлежат обстоятельства, из-за которых эта деятельность не была ранее пресечена. Условием, способствовавшим убийству сотрудника милиции при преследовании и задержании преступника, может явиться неудовлетворительный инструктаж о проведении операции. По делам об убийствах сторожей, охраняющих магазины, сельские отделения связи, сберегательные кассы, в ряде случаев было установлено, что потерпевшие не получили указаний о порядке несения охраны, не умели обращаться с оружием, не знали, когда следует его применять.

Объективная сторона убийства - это время, место, обстановка, способ и орудие преступления.

К обстановке убийства относятся такие обстоятельства, как поведение людей, которые находились (либо должны были находиться) на месте преступления. Так, обстоятельством, способствующим совершению преступления, может оказаться безучастность очевидцев к начавшейся драке, за которой последовало убийство.

В ряде случаев условием, облегчающим совершение убийства, является то, что на объекте, где по инструкции должно постоянно находиться не менее двух человек (например, в дежурной части райотдела милиции), оставался только один потерпевший. Подобные преступления обусловлены низким уровнем служебной дисциплины.

По делам об убийствах при разбойных нападениях на охраняемые объекты среди обстоятельств, способствовавших совершению преступления, при изучении обстановки нередко устанавливаются отсутствие или ненадежность необходимых запорных устройств, средств связи, сигнализации, оружия.

Условиями, способствующими совершению убийств посредством огнестрельного оружия, взрывчатых веществ, ядов, служат обстоятельства, в силу которых стало возможным незаконное приобретение, изготовление и хранение этих орудий и средств преступления.

Указом Президиума Верховного Совета РСФСР «Об ответственности за нарушение правил приобретения, регистрации, использования и хранения огнестрельного оружия» от 28 июня 1976 г. установлена разрешительная система покупки и продажи охотничьих ружей. Органы внутренних дел управомочены изымать охотничье и огнестрельное оружие и боеприпасы к нему у лиц, которые нарушают общественный порядок, злоупотребляют спиртными напитками или страдают психическими заболеваниями, а также у лиц, незаконно приобретающих или уклоняющихся от регистрации такого оружия . Недозволенное же или небрежное хранение, а также хищение, изготовление, сбыт оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, ядов - уголовно наказуемы в силу ст.ст. 218, 218\

Еще по теме § 1. Обстоятельства, способствующие совершению убийств:

1. § 1. Структура криминалистической характеристики умышленного уничтожения или повреждения чужого имущества, совершенного путем поджога
2. 1. Конкретизация показаний допрашиваемого в связи с обстоятельствами дела, связанными с предъявляемы­ми доказательствами
3. § 2. Исследование фактических данных о заподозренном, связанных с личностью и поведением потерпевшего
4. § 2. Особые условия расследования по «старым» делам об убийстве
5. § 5. Построение и проверка новых версий о виновном в убийстве
6. § 2. Меры по устранению обстоятельств, способствующих совершению убийств

- Авторское право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Антимонопольно-конкурентное право - Арбитражный (хозяйственный) процесс - Аудит - Банковская система - Банковское право - Бизнес - Бухгалтерский учет - Вещное право - Государственное право и управление - Гражданское право и процесс -

Механизм совершения преступления

Под механизмом совершения преступления понимается временный и динамический порядок связи отдельных этапов, обстоятельств, факторов подготовки, совершения и сокрытия следов преступления, позволяющих воссоздать картину процесса его совершения. Уяснение последовательности преступных действий при совершении преступления в числе другой информации о механизме позволяет правильнее разобраться в деталях расследуемого события, а на этой базе определить оптимальные способы выявления звеньев причинной цепи по расследуемым делам. Значимость данных о механизме как элементе криминалистической характеристики для разных преступлений неодинакова. Для преступлений с достаточно выраженным вовне характером взаимодействия предметов, явлений, людей и иных объектов и факторов в процессе их совершения сведения о механизме обычно являются важным элементом криминалистической характеристики. Для преступлений, в картине проявления которых мало динамики, сведения о механизме могут иметь второстепенное значение.

Обстоятельства совершения преступления

Под обстановкой совершения преступления в криминалистическом аспекте понимается система различного рода взаимодействующих между собой до и в момент преступления объектов, явлений и процессов, характеризующих место, время, вещественные, природно-климатические, производственные, бытовые и иные условия окружающей среды. Особенности поведения непрямых участников противоправного события, психологические связи между ними и другие факторы объективной реальности, определяющие возможность, условия и иные обстоятельства совершения преступлений.

Место совершения преступления можно разделить на виды по различным основаниям. Одно из них - локализация преступного деяния в пространстве. С точки зрения этого признака преступление совершается или на определенном участке открытой местности или в помещении. По признаку единичности - совокупности различают преступления, связанные с каким - либо одним местом или с несколькими территориально разобщенными участками (например, убийство совершено в каком - либо одном месте, а труп расчленен, и части его скрыты в других местах). При иных делениях различают места происшествий: в жилищах - вне жилищ; в населенных пунктах - вне населенных пунктов и др.

Время совершения преступления в зависимости от его вида характеризуется большей или меньшей величиной интервала. В частности, преступления определенных видов совершаются чаще в те или иные сезоны года; в дневные, вечерние или ночные часы; во время, соответствующее каким - либо обстоятельствам (например, разбойное нападение во время перевозки инкассаторами материально - денежных ценностей).

Применительно к трем указанным группам обстоятельств предмета доказывания мы и будем группировать доказательства.

2. Доказательства события преступления

В эту группу включаются доказательства, устанавливающие объект и объективную сторону, то, что часто называют «самый факт совершения преступления». Среди них, прежде всего, необходимо выделить доказательства наличия преступного деяния и стадии его осуществления.

Доказательства наличия преступления далеко не всегда быва­ ют очевидными. В делах о наиболее опасных преступлениях - умышленных убийствах; организованных хищениях социалистиче­ ского имущества и других - в качестве таких доказательств зачас­ тую выступают данные, лишь косвенно свидетельствующие о том, что преступное событие произошло. Особенно часто с такими дока­ зательствами следователю и суду приходится встречаться в делах об убийствах, связанных с исчезновением потерпевшего. Отсутствие у исчезнувшего причин скрываться, неожиданность и внезапность ис­ чезновения, обнаружение вещей или документов исчезнувшего в та­ ких местах, где они при нормальном ходе событий не могли и не должны были находиться, а также обнаружение в доме исчезнувше­ го тех вешей, которые. Он обязательно должен был взять с собой (или надеть на себя) при уходе или выезде из дома, - вот данные, чаще всего фигурирующие в качестве доказательств события пре­ ступления по такого рода делам.

В делах о хищениях социалистического имущества должност­ ными лицами доказательствами этой группы являются фактические данные о недостаче ценностей, вывозе их с территории предприятия без сопроводительных документов или в больших, чем указано в этих документах, количествах и др.

Каждое умышленное преступление включает в себя несколько этапов: подготовку к преступлению, совершение преступления, ис­ пользование его результатов и сокрытие его следов. Некоторые из этих этапов (второй и четвертый) свойственны и неосторожным пре­ ступлениям. Разумеется, подобное разграничение этапов преступ­ ления носит несколько условный характер, и доказательства, относя­ щиеся к одному из этапов, могут в то же время указывать и на фак­ тические обстоятельства другого этапа, однако это лишь подтвер­ ждает наличие объективной связи данных групп доказательств, а в интересах полноты и всесторонности исследования дела такое деле­ ние представляется необходимым.

Доказательства подготовки к преступлению - это факти­ ческие данные, свидетельствующие о создании условий, благопри­ ятствующих совершению преступления, подготовке орудий престу­ пления, выборе времени, места и обстановки его совершения и т. д. В зависимости от характера преступления эти данные могут быть самыми разнообразными: о выборе объекта и условий, о подготовке орудий и средств совершения преступления и др. К числу доказа­ тельств подготовки к преступлению следует отнести и сведения о фактах, указывающих на преступные намерения обвиняемого (вы­ сказывание угроз, заявления о предполагаемом способе преступле­ ния и т.п.).

Доказательства этой группы могут выступать и в негативной форме. Например, доказательством подготовки к детоубийству не­ редко служат данные об отсутствии в доме родившей женщины ка­ ких бы то ни было вещей, предназначенных для новорожденною и ухода за ним. Это свидетельствует о заранее обдуманном намерении избавиться от ребенка.

Доказательства сокрытия преступления также играют важную роль в установлении преступного события. Уже сам факт сокрытия какого-либо события указывает, с одной стороны, на на­ личие этого события, с другой - на противоправный его характер. Подобные доказательства бывают обычно довольно много­ численными и весьма разнообразными по характеру. К ним относят­ ся и данные о тайном захоронении, расчленении или попытках уничтожения трупа жертвы, попытках уничтожить следы и вещественные доказательства преступления и данные о сокрытии недостач и неучтенных излишков по делам о хищениях. Способы обнаруже­ ния таких доказательств подробно описаны в криминалистической литературе, посвященной методике расследования отдельных видов преступлений.

Доказательства способа совершения преступления имеют чрезвычайно важное значение, поскольку способ преступления яв­ ляется обстоятельством, подлежащим доказыванию по всем без ис­ ключения делам. Значение этой группы доказательств особенно воз­ растает в тех делах, где установление способа является решающим для раскрытия всех остальных обстоятельств преступления. К числу таких преступлений относятся, прежде всего, хищения социалисти­ ческого имущества должностными лицами, некоторые должностные преступления и ряд других.

Характер доказательств способа совершения преступления оп­ ределяется видом преступления и его криминалистической характе­ ристикой. В качестве таких доказательств могут выступать самые разнообразные данные. Например, обнаружение яда в органах и тка-

нях человеческого тела, атипичной странгуляционной борозды на шее трупа, остатков взрывного устройства, дополнительных следов выстрела и так далее указывает на способ убийства. Установление фиктивности закупочных квитанций, актов на списание имущества, записей о стаже в трудовой книжке и тому подобного свидетельст­ вует о способе хищения социалистического имущества; обнаруже­ ние зажигательных приспособлений или их остатков - на способ поджога и т. д. Обобщенные данные о типичных для каждой катего­ рии дел доказательствах способа преступления разрабатываются ме­ тодикой расследования отдельных видов преступлений, которая в значительной своей части базируется как раз на изучении способов совершения преступлений,

Поскольку способ преступления представляет собой совокуп­ ность действий, направленных на совершение и сокрытие преступ­ ления, доказательства способа, как правило, одновременно устанав­ ливают и наличие преступления.

В обнаружении доказательств времени совершения престу­ пления играет большую роль знание и выявление хронологических связей между доказательствами и отдельными обстоятельствами преступления. Существует, например, совершенно определенная хронологическая связь между появлением и степенью развития трупных явлений и временем наступления смерти. Именно эта связь во многих случаях дает возможность с необходимой точностью оп­ ределить время совершения убийства. На время совершения престу­ пления могут указывать и многие другие данные.

Место совершения преступления также устанавливается различными доказательствами. Ими могут быть зафиксированные при осмотре следы рук, ног и транспортных средств преступника, аналогичные следы потерпевшего, а также следы его крови, различ­ ного рода следы борьбы, предметы, принадлежащие преступнику, и т. п. Для определения места совершения преступления имеют значе­ ние и негативные обстоятельства, которые иногда указывают на то, что преступление совершено не в том месте, где обнаружены основ­ ные связанные с ним объекты. Обычно в качестве доказательств места совершения преступления выступают вещественные доказа­ тельства.

Доказательствами последствий преступления устанавлива­ ется факт причинения морального, физического или имущественно­ го ущерба потерпевшему. В последнем случае ими устанавливается и размер ущерба. В качестве доказательств этой группы чаще всего выступают заключения экспертов (например, о степени тяжести те­ лесных повреждений, о размере имущественного ущерба).

Установление объекта преступления (в отличие от предмета посягательства) осуществляется только косвенным путем. На это со­ вершенно правильно указывает В. Н. Кудрявцев. Между тем есть преступления, которые различаются между собой только по объекту (посягательства на личную собственность граждан и на соци­ алистическую собственность и некоторые другие), да и в иных слу­ чаях разграничение преступлений по их объекту представляет из­ вестные трудности. Этими определяется значение данной группы доказательств.

Среди доказательств события преступления имеются группы, используемые для установления тех обстоятельств предмета дока­ зывания, выяснение которых необходимо не по всем делам, а лишь по отдельным их категориям - в зависимости от характера престу­ пления и конкретных обстоятельств его совершения.

Здесь, прежде всего, следует упомянуть доказательства, отно­ сящиеся к личности потерпевшего. Они часто используются для ус­ тановления события преступления сложных для расследования и су­ дебного разбирательства делах: убийстве, изнасиловании и др.

Так, в делах об убийствах, замаскированных под са­ моубийство, в качестве доказательств подобного рода выступают сведения о жизнерадостном, жизнелюбивом характере погибшего, отсутствии у него каких бы то ни было поводов к самоубийству, на­ личии реальных жизненных планов на будущее (например, завер­ шить начатый труд, закончить постройку дома и т. п.). Такую же роль играют и данные, свидетельствующие о полном физическом и психическом здоровье потерпевшего.

В делах об изнасиловании, когда преступление совершается без сопротивления потерпевшей в силу ее беспомощного состояния, слабоумия или душевной болезни, данные о пребывании потерпев­ шей в этом состоянии служат одним из доказательств события пре­ ступления.

Выяснение тех или иных свойств личности потерпевшего не­ обходимо для установления события и некоторых других преступ­ лений.

Доказывание специальной противоправности деяния, по об­ щему правилу, трудностей не вызывает и осуществляется обычно с помощью документов и заключений экспертов. Сложнее обстоит де­ ло с доказыванием двух следующих групп обстоятельств.

Доказательствами необходимой обороны устанавливается об­ ширный круг фактических обстоятельств, характеризующих условия правомерности обороны: наличие и противоправный характер пося­ гательства на интересы Советского государства, общественные ин­ тересы, личность и права обороняющегося или другого лица; ре-

альность этого посягательства; факт причинения вреда нападающе­ му, характер и размеры этого вреда; наличие и характер охраняемого правом государственного, общественного или личного интереса, против которого было направлено посягательство; пределы необхо­ димости защиты. Большинство этих обстоятельств устанавливается только косвенными доказательствами.

Из этого исходит и постановление Пленума Верховного Суда

СССР от 4 декабря 1969 г. «О практике применения судами законо­ дательства о необходимой обороне», предписывающее судам «учи­ тывать как степень и характер опасности, угрожавшей оборонявше­ муся, так и его силы и возможности по отражению нападения (коли­ чество нападавших и оборонявшихся, их возраст, физическое со­ стояние, наличие оружия, место и время посягательства и другие об­ стоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и защищавшегося»). Значение этой группы доказа­ тельств становится понятным, если учесть, что необходимая оборона

Это не простой факт действительности, который могли непосред­ ственно воспринимать и затем воспроизвести в своих показаниях свидетели-очевидцы, потерпевший или обвиняемый, а сложное юридическое понятие; вывод о его наличии может быть сделан только на основе группы доказательств.

Аналогичное значение имеют и доказательства наличия край­ ней необходимости. Они также устанавливают явление, которое нельзя наблюдать непосредственно и которое включает в себя дос­ таточно широкий круг фактических обстоятельств: наличие и харак­ тер источника опасности, реальность ее; наличие и характер коллек­ тивного или индивидуального правомерного интереса, под­ вергавшегося опасности; невозможность при данных об­ стоятельствах устранить опасность иными средствами; соотношение причиненного и предотвращенного вреда. Фактические данные, ус­ танавливающие все эти обстоятельства, и составляют данную груп­ пу доказательств.

Таковы основные группы доказательств, образующие первый их класс - доказательства события преступления.

3. Доказательства, устанавливающие субъекта

и субъективную сторону преступления

Эта группа доказательств направлена, прежде всего, на реше­ ние одной из основных задач советского уголовного судопроизвод­ ства - установление лица, совершившего общественно опасное деяние. Доказательствами рассматриваемой группы устанавливается также субъективная сторона преступления - наличие и форма вины

обвиняемого, мотивы и цели преступления. Эти доказательства имеют особенно важное значение, ибо даже тогда, когда событие преступления установлено с достоверностью, причастность обви­ няемого к данному событию, его виновность, мотивы и цели престу­ пления нуждаются в тщательном доказывании. Если событие пре­ ступления, а нередко и причастность к нему данного лица могут ус­ танавливаться как косвенными, так и прямыми доказательствами, то субъективная сторона устанавливается главным образом косвенны­ ми доказательствами, которые в доказывании этих обстоятельств приобретают решающее значение.

Трудность установления субъективной стороны преступления обусловлена как раз отсутствием или ненадежностью прямых дока­ зательств, необходимостью оперировать косвенными доказательст­ вами. Поэтому данная группа доказательств и возможности их ис­ пользования в доказывании требуют более подробного рассмот­ рения.

Среди этих доказательств следует, на наш взгляд, различать две группы: доказательства причастности лица к преступлению и доказательства формы и степени вины, мотивов и цели преступле­ ния.

Доказательства причастности лица к преступлению в свою очередь включают в себя: доказательства, характеризующие лич­ ность обвиняемого; «улики поведения»; доказательства принадлеж­ ности вещей и доказательстве, относящиеся к личности и поведению потерпевшего.

Доказательственное значение данных о личности обвиняемого является предметом дискуссии процессуалистов. Точка зрения, со­ гласно которой данные о личности обвиняемого имеют значение не только при назначении наказания, а могут служить и косвенными доказательствами причастности его к преступлению, имеет много сторонников среди советских юристов.

Приверженцы противоположного взгляда исходят из того, что данные о личности обвиняемого никогда не могут служить доказа­ тельством совершения им преступления. Последовательно отстаива­ ет эту точку зрения М. С. Строгович, полагающий, что «данные о личности обвиняемого имеют значение только для определения сте­ пени опасности преступления и ответственности обвиняемого за до­ казанное совершение им преступления, но сами они не являются до­ казательствами совершения обвиняемым преступления».

Представляется, что данные, относящиеся к личности обви­ няемого, могут быть использованы и как доказательства совершения (или несовершения) инкриминируемого деяния именно данным ли­ цом. Нужно только уточнить, что следует понимать под этими дан-

ными. Все возражения против признания доказательственного зна­ чения за данными о личности обвиняемого исходят из того, что под этими данными понимается лишь характеристика моральных ка­ честв, общественной и производственной деятельности обвиняемо­ го. При этом не учитываются другие, очень важные с точки зрения расследования, данные, характеризующие личность. К их числу от­ носятся, прежде всего, доказательства, характеризующие неотъемле­ мые физические свойства обвиняемого (рост, телосложение, разме­ ры отдельных частей тела, физическая сила, группа крови, наличие физических дефектов и аномалий следы перенесенных болезней и операций, особые приметы и т. д.). Эти данные широко используют­ ся в качестве доказательств. Например, отразившиеся в следах на месте преступления физические свойства обвиняемого, конечно же, будут рассматриваться следователем и судом как одна из улик про­ тив него.

В не меньшей степени сказанное относится и к таким данным

о личности, как наличие специальных знаний и опыта, профессио­ нальных способностей и навыков. Общеизвестно, например, указа­ ние всех учебников криминалистики на необходимость при осмотре обращать внимание на характер узлов, которыми завязана петля на жертве, или на особенности расчленения трупа и т. п. А ведь все это

- отражение свойств, привычных или профессиональных особен­ ностей личности, и они всегда рассматриваются как косвенное дока­

зательство, подтверждающее или опровергающее факт совершения преступления подозреваемым лицом. Данные о профессиональных особенностях и навыках, отразившихся в способе совершения пре­ ступления или его сокрытия, о наличии или отсутствии у обвиняе­ мого специальных полномочий и возможности совершить опреде­ ленные действия по службе и тому подобное также могут рассмат­ риваться как косвенные доказательства его причастности или не­ причастности к совершению преступления.

Разумеется, все эти фактические данные, относящиеся к лич­ ности обвиняемого, могут служить доказательствами по делу только при условии, что они получены в процессуальном порядке. Пред­ ставляется правильным взгляд на данные о личности обвиняемого как на «собранные в определенном законом порядке сведения о по­ стоянных или относительно устойчивых признаках, свойствах и ка­ чествах личности, имеющих существенное значение для дела».

Конечно, отдельные улики такого рода не решают судьбу де­ ла, они устанавливают причастность лица к преступлению только в совокупности и в связи с другими доказательствами, относящимися к деянию и к ситуации, в которой это деяние было совершено. Одна­ ко это не дает оснований отрицать их доказательственное значение.

Доказательства, относящиеся к личности обвиняемого, имеют и большую поисковую ценность. Данные о внешности преступника, его анатомических и функциональных признаках, особых приметах широко используются при розыске преступников с использованием «словесного портрета», они лежат в основе такого следственного действия, как предъявление для опознания. Отразившиеся в следах на месте происшествия физические свойства лица и даже стойкие его привычки (например, манера курить папиросу) используются для построения розыскных и следственных версий. Сведения о фи­ зических недостатках, аномалиях, ранениях и другие не только ис­ пользуются для изобличения лица в совершении преступления, но и для его розыска.

Наряду с доказательствами, относящимися к личности обви­ няемого, большое значение в этой группе доказательств имеют и так называемые улики поведения - данные о фактах, характеризую­ щих поведение обвиняемого, связанное с совершением им преступ­ ления.

Разумеется, далеко не всякое поведение обвиняемого может иметь доказательственное значение. Прежде всего, не могут исполь­ зоваться в качестве доказательств данные, характеризующие физи­ ческое или моральное состояние лица в период расследования или разбирательства дела. То обстоятельство, что обвиняемый волнует­ ся, отвечая на определенные вопросы, не сразу подыскивает ответ на них, изменяет тон своих показаний и тому подобное, может служить лишь своеобразным индикатором, помогающим следователю или суду избрать правильную тактику допроса и направление дальней­ ших поисков, но рассматриваться как доказательство такое поведе­ ние не может. Все подобные факты - отказ давать показания или отвечать на отдельные вопросы, умолчание об изобличающих его фактах, психофизиологические реакции на процессуальные действия и прочее - справедливо относят к поведению обвиняемого, имею­ щему лишь криминалистическое значение.

По вопросу о том, что следует считать уликами поведения, среди советских криминалистов нет единогласия. Так, А. И. Ковалев определяет улики поведения как «косвенные доказательства, выте­ кающие из поведения (действия или бездействия) совершивших пре­ ступление или причастных к преступлению лиц». Против столь ши­ рокого понимания выступают А. И. Винберг, Г. М. Миньковский и А. А. Эйсман, которые полагают, что при таком подходе понятие «улики поведения» сливается с общим понятием косвенных доказа­ тельств, и считают, что в качестве улик поведения могут рассматри­ ваться лишь данные о так называемой виновной осведомленности.

Оба этих взгляда вызывают возражения. Конечно, нельзя ото­ ждествлять улики поведения с косвенными доказательствами вооб­ ще. Однако и ограничивать круг этих улик только данными о «ви­ новной осведомленности» не совсем точно. Правильной представля­ ется позиция тех, кто определяет улики поведения как «действия (или бездействие) обвиняемого, которые, не входя в состав пре­ ступления, могут быть причинно связаны с его совершением».

К поведению, имеющему самостоятельное доказательственное значение, следует отнести поведение обвиняемого, направленное на уклонение его от ответственности, а также поведение, свидетельст­ вующее об осведомленности обвиняемого о таких обстоятельствах преступления, которые могли быть известны только его исполните­ лю, об использовании обвиняемым плодов преступления и о косвен­ ном признании им своей виновности.

Рассмотрим подробнее каждую из этих групп улик поведения. Большое место среди них занимают данные о действиях обви­ няемого, направленных на уклонение от ответственности за престу­ пление. Улики, характеризующие такое поведение, очень часто встречаются в практике расследования и бывают весьма разнообраз­ ны по характеру. К числу наиболее типичных следует отнести не­ ожиданное бегство обвиняемого, его попытки уничтожить следы преступления и изобличающие его доказательства (например, скрыть труп, уничтожить окровавленную одежду, сжечь документы и т.п.) и, напротив, искусственно создать оправдательные доказа­ тельства, например, алиби. Последнее встречается довольно часто, и Верховный Суд СССР трактует такие попытки как улики. Доказа­ тельствами данной группы являются также данные о попытках об­ виняемых склонить свидетелей к даче ложных показаний, фальси­ фицировать вещественные доказательства, подделать документы и т.

д. Сюда же относятся данные о действиях обвиняемого, предприня­ тых с целью отвести от себя подозрения в совершении преступления (нередко еще до того, как эти подозрения возникли у следователя). Особенно часто это бывает в делах об убийствах, связанных с исчез­ новением лица: убийца обычно распространяет слухи о том, что ис­ чезнувшего где-то видели, иногда даже фабрикует письма и теле­ граммы от его имени и т. и.

Важными доказательствами этой группы являются все факти­ ческие данные, свидетельствующие о виновной осведомленности, т. е. осведомленности обвиняемого о таких обстоятельствах преступ­ ления, которые могут быть известны лишь его исполнителю. Иногда такая осведомленность проявляется и в знании о событии преступ­ ления, о котором другим еще неизвестно. В частности, при рассле­ довании дел, связанньтх с исчезновением лица, нередко обращает на

себя внимание странное поведение кого-то из близких исчезнувше­ го, кто, вопреки ожиданиям окружающих, не проявляет желания ис­ кать его.

В группе улик поведения находятся и данные, свиде­ тельствующие об использовании обвиняемым плодов преступления: похищенных денег и документов, а также ценностей, нажитых в ре­ зультате преступления. Такие доказательства особенно распростра­ нены в делах о хищениях, совершаемых должностными лицами, где данные о «широком образе жизни» и «жизни не по средствам» яв­ ляются едва ли не наиболее распространенными доказательствами. Нередко с их установления и начинается расследование подобных преступлений.

Наконец, говоря о доказательствах этой группы, необходимо указать и на косвенное признание обвиняемым своей вины. О таком признании следователь и суд могут узнать, при допросе свидетелей

Нередко обвиняемый невольно выдает себя в разговорах с близ­ кими и даже посторонними ему людьми. Однако гораздо чаще дан­ ные, свидетельствующие о признании обвиняемым своей виновно­ сти, содержатся в письмах или записках, адресованных родным и близким либо соучастникам преступления. Иногда в таких письмах содержатся прямые доказательства, но чаще -- косвенные.

Косвенное признание может выразиться и в действиях: напри­ мер, узнав о прибытии ревизоров, должностное лицо начинает пря­ тать свое имущество и готовиться к бегству и т. п.

Таковы основные виды фактических данных, которые могут быть использованы в качестве доказательств, относящихся к пове­ дению обвиняемого. Наряду с данными, характеризующими его личность, они составляют важную группу доказательств, служащих выявлению субъекта и субъективной стороны преступления. Криминалистическое значение этой группы доказательств велико, одна­ ко следует решительно предостеречь от его переоценки: без доказа­ тельств, устанавливающих объективную сторону и все иные обстоя­ тельства преступления, «улики поведения» не могут служить един­ ственным основанием для установления виновности обвиняемого.

В криминалистической литературе было высказано мнение, согласно которому виновность обвиняемого может быть установле­ на только уликами поведения. Подобное утверждение нельзя при­ знать обоснованным. Виновность не может устанавливаться безот­ носительно к остальным элементам состава преступления и, прежде всего - к объективной его стороне. Осознание противоправности деяния и отношение к его последствиям и образует содержание ви­ ны. Необходимо установить все указанные признаки. Решить же эту задачу только с помощью улик поведения невозможно. Вот почему

об этих доказательствах следует говорить лишь как об одном из элементов системы доказательств по делу.

В группе доказательств, устанавливающих субъекта и субъек­ тивную сторону преступления, большое значение имеют и доказа­ тельства принадлежности вещей. Известно, например, что в случаях исчезновения лиц событие преступления устанавливается обычно косвенными доказательствами, среди которых весьма рас­ пространенным является обнаружение вещей исчезнувшего в тех местах или у тех лиц, где они не должны были бы находиться. Если факт убийства установлен, обнаружение вещей убитого не менее важно - они могут указать на лиц, причастных к убийству. Обще­ известно значение обнаружения вещей потерпевшего для уста­ новления виновников таких преступлений, как кража, грабеж, раз­ бой и др.

Доказательственная ценность вещественных доказательств весьма высока, когда они имеют индивидуальные признаки, позво­ ляющие достоверно и категорически установить их принадлежность определенному владельцу.

В этой же группе доказательств заметное место принадлежит и доказательствам, относящимся к поведению потерпевшего.

На доказательственное значение данных о поведении потер­ певшего указывает Пленум Верховного Суда СССР, предписываю­ щий судам, решая вопрос о содержании умысла виновного, учиты­ вать, помимо прочего, «предшествующее поведение виновного и по­ терпевшего, их взаимоотношения». Значение этих данных в извест­ ной мере характеризуется и тем интересом, который проявляют со­ ветские ученые к виктимологии - учении о жертве преступления. Как указывал Л. В. Франк, «поведение человека может быть по сво­ ей природе не только преступным, но и виктимным: неосмотритель­ ным, рискованным, легкомысленным, провокационным, т. е, опас­ ным для самого себя». Данные, свидетельствующие о виктимности потерпевшего, могут а должны служить доказательствами, посколь­ ку без их изучения и оценки, как правило, нельзя достаточно полно и всесторонне выяснить обстоятельства субъективной стороны пре­ ступления. Четкое указание на доказательственное значение этих данных содержалось еще в постановлении Пленума Верховного Су­ да СССР от 4 июня 1960 г. «О судебной практике по делам об умышленном убийстве»: «Надлежит тщательно исследовать данные, относящиеся к личности потерпевшего и его поведению во время происшествия. Выявление всех этих данных необходимо не только для определения степени общественной опасности подсудимого и для учета при назначении наказания, но в ряде случаев может иметь

значение для раскрытия обстоятельств преступления и в особенно­ сти мотивов его совершения».

Действительно, особенно важное значение данные о поведе­ нии потерпевшего имеют для установления мотивов совершения преступления, а нередко - и для определения содержания умысла виновного. Так, определяя характер и направленность умысла А., обвинявшегося в убийстве своей жены, Президиум Верховного суда РСФСР исходил не только из предшествующего поведения осуж­ денного и способа совершения им преступления, но и принял во внимание неправильное поведение потерпевшей.

Доказательства формы и степени вины, мотивов и цели пре­ ступления, как правило, бывают косвенными. Изучение следствен­ ной и судебной практики показывает, что даже в тех случаях, когда обвиняемый признает себя виновным, он очень часто, в надежде смягчить свою ответственность (или по другим соображениям), дает неправильные показания о форме вины, мотивах и цели пре­ ступления, пытаясь выдать умышленную вину за неосторожную, от­ рицая низменные побуждения своих действий и т. д. Вот почему достоверные прямые доказательства формы вины, мотивов и цели удается получить сравнительно редко, и устанавливать эти весьма существенные обстоятельства приходится в большинстве случаев косвенными доказательствами.

Судить о наличии или отсутствии умысла в действиях обви­ няемого, о мотивах и цели можно лишь по характеру самих дейст­ вий, которые являются опосредствованным внешним выражением этих явлений. В таком именно аспекте рассматривает эту группу до­ казательств судебная практика. Косвенные доказательства дают воз­ можность в сложных случаях дифференцировать умысел и неосто­ рожность. Так, Пленум Верховного Суда СССР, изменяя приговор по делу К., осужденного за умышленное убийство, в подтверждение неосторожного характера действий виновного, приводит такие дока­ зательства, как данные о наличии дружеских отношений между по­ терпевшим и осужденным, отсутствии сколько-нибудь значительно­ го повода для совершения столь тяжкого деяния, реакции К. на ра­ нение потерпевшего и т. д.

Особенностями мотива я цели преступления являются их объ­ ективная не наблюдаемость, отсутствие материальных следов и не­ однозначность их выражения в объективных обстоятельствах соде­ янного. Этим обусловлены специфика и гносеологические трудно­ сти их доказывания. В правовой литературе отмечается, что мотивы и цели преступления - это реальные, объективно существующие обстоятельства дела, а не оценочные понятия. Своеобразие этих об­ стоятельств заключается в том, что они относятся к категории пси-

хического, и поэтому при их доказывании «познается, в конечном счете, не чисто внешняя реальность, а отражение этой реальности в данных мотивах как психических явлениях». Специфические зако­ номерности отражения объективной действительности в психиче­ ских явлениях приобретают в доказывании этих обстоятельств весь­ ма существенное значение, и перед криминалистикой стоит задача разработки и теоретического обоснования типических приемов и способов установления мотивов и целей преступления в ходе рассле­ дования. Исходным моментом здесь должно служить то положение, что содержание и направленность умысла, мотивы и цели преступ­ ления могут быть установлены главным образом на основе выявле­ ния и анализа их объективных выражений вовне, т. е. на основе кос­ венных доказательств.

Доказывание мотивов и целей преступления является обяза­ тельным во всех без исключения случаях. К этому обязывает не только требование закона (п. 2 ст. 68 УПК РСФСР), но и существен­ ное практическое соображение: само по себе наличие мотива и цели является уликой, указывающей на совершителя преступления. Уста­ новление побудительного мотива часто бывает ключом к раскрытию самых загадочных преступлений.

При расследовании и судебном разбирательстве дел о престу­ плениях, совершенных несколькими лицами, необходимо выявить внешние и субъективные признаки соучастия. Решается эта задача с помощью доказательств соучастия. Ими должен быть установлен, во-первых, факт участия в преступных действиях не одного, а двух или более лиц. На это может указывать сам характер и содержание преступных действий, обстановка места происшествия, наличие раз­ личных следов, оставленных несколькими лицами, и т. д. Далее, не­ обходимо установить согласованный и умышленный характер дей­ ствий, единство намерений всех участников преступления, наличие преступных связей между ними. На это, помимо доказательств, ука­ зывающих на наличие умысла вообще, могут указывать и специфи­ ческие доказательства, подтверждающие факт знакомства и наличие особых отношений между обвиняемыми: сведения, содержащиеся в переписке обвиняемых, записи адресов и телефонов в записных книжках (их обнаружение особенно важно, когда обвиняемые отри­ цают знакомство друг с другом), фотоснимки и т. а.

Косвенными же доказательствами устанавливается и отсутст­ вие соучастия. Ими являются фактические данные, характеризую­ щие конкретную обстановку преступления, направленность и по­ следствия действий каждого подозреваемого лица, характер его от­ ношений с потерпевшим от преступления ит.п.