Агитационно-пропагандистская работа партизан и подпольщиков в соединении гиль-родионова. Агитационно-пропагандистская деятельность в преддверии выборов

В основе всей агитационно-пропагандистской работы в этот период лежало повседневное разъяснение бойцам, командирам и политработникам Приказа НКО № 27, воспитание у всего личного состава стойкости, решимости, отваги и мужества в борьбе с немецкими оккупантами.

По марксистско-ленинской подготовке начсостава вместо существующей программы была разработана тематика лекций и докладов применительно к требованиям текущего момента…

Частям были даны указания на политических занятиях, в беседах с красноармейцами и младшими командирами изучить темы: «Беззаветный героизм севастопольцев зовет нас на новые подвиги», «Значение Сталинграда в Отечественной войне и наши задачи», «Приказ командира – голос Родины», «Ни шагу назад – таков приказ Родины», «Упорно и стойко отражать атаки врага»…

С занятием частями дивизии участков обороны на подступах и в пределах Сталинграда и вступлением их в непосредственное соприкосновение с противником политическая агитация направлялась на дальнейшее разъяснение и доведение до глубокого сознания всего личного состава Приказа № 27 и [необходимости] создать непроницаемую для врага оборону, упорно, стойко и мужественно отражать бешеный натиск немецко-фашистских полчищ на Сталинград, превратить Сталинград в могилу для зарвавшегося врага.

Особое внимание в работе политотдела дивизии в этот период уделено обеспечению точного выполнения частями приказов Сталинградского и Юго-Восточного фронтов за №№ 4, 5, 6 и 7. Первые два приказа Военных советов были лозунгами «Ни шагу назад».

Бойцы, командиры и политработники в своих выступлениях, выражая священную ненависть к врагу, любовь и преданность Родине, партии, давали клятву биться до последней капли крови, но не пустить врага в Сталинград, к Волге…

Помощник командира взвода т. Котов, прибывший из рабочего ополчения Сталинградского тракторного завода, на митинге заявил: «Отомстим за тысячи смертей наших братьев, сестер, жен и матерей. Мы только что с завода. Нам вручено боевое оружие. Я заверяю партию и Родину от имени рабочих – назад не отступим! Сталинград фашистским извергам не отдадим. Смерть немецким оккупантам!»

Младший командир пулеметчик Чачин в таких словах выразил готовность бойцов и командиров выполнить приказ Родины: «Над нашим городом нависла серьезная опасность. Впереди нас враг, позади – Волга. Отступать некуда. Не допустим фашистских мерзавцев к великой русской реке».

Одновременно с проведением митингов личного состава частей дивизии по доведению приказов Военного совета за №№ 4 и 5 политотделом было издано обращение ко всем бойцам, командирам и политработникам: «Будем защищать Сталинград до последней капли крови». Это обращение было помещено в многотиражной газете, напечатано специальным листком и зачитано во всех частях и подразделениях…

Большое значение в воспитании стойкости у защитников Сталинграда – бойцов 10 сд, в умножении их опыта вести уличные бои, уничтожать вражеские танки и автоматчиков имела «Памятка красноармейца», разработанная и изданная политотделом дивизии. «Памятка» давала советы бойцу, как лучше истреблять живую силу и технику врага, смело и решительно наступать, вселяя уверенность в неизбежность нашей победы над врагом…

Большое внимание уделялось политотделом делу снабжения действующих частей газетами, доставке писем и распространению сводок Совинформбюро.

В первый период борьбы частей дивизии за Сталинград политотдел обеспечивал доставку газет для всего Сталинградского гарнизона НКВД и приданных дивизии частей, обслуживая свыше 20 частей, транспортируя и распределяя до 5000 экземпляров газеты «Красная Армия» Сталинградского фронта, по 200 экземпляров центральных газет и все поступающие брошюры. Доставка газет в основном шла нормально, исключая отдельные случаи…

В ходе боев низовые агитаторы провели огромную воспитательную работу в подразделениях, неся слово большевистской правды в массы, разъясняя бойцам боевые задачи, помогая командованию по боевому воспитанию бойцов, призывая их к священной мести за поруганную Родину. Десятки и сотни низовых агитаторов, бесстрашно бросаясь в бой, своим личным примером увлекали за собой бойцов и командиров, обеспечивая победу подразделению. А ночами, когда стихал шум боя, низовые агитаторы в отделениях подводили итоги дневного боя, показывая героев борьбы и отмечая недостатки других, вынося эти недостатки на суд боевого коллектива…

Среди клубных работников частей наиболее яркие образцы умелого, бесстрашного, всесторонне культурного обслуживания бойцов и командиров в развертывании массовой политической агитации показал начальник клуба 269 сп политрук Квеквескири. В самой различной боевой обстановке, как бы сложна она ни была, он умел найти формы и методы для развертывания устной и наглядной агитации. Как только полк перешел в оборону, начальник клуба подготовил агитбригаду в составе 7 человек для выступлений непосредственно в окопах на темы: «Мужество и храбрость советских людей», «Ни шагу назад». Агитбригада исполняла в окопах новые песни: «Наш товарищ комиссар», «На врага, за Родину – вперед», «Песня смелых»; стихи и рассказы: «Убей его», «Комиссар», «Останови», «Отстоим»,

«Жена» и другие; сольные номера из репертуара русских народных песен и песен советских композиторов. Таких концертных выступлений перед воинами в окопах и балках было дано 17.

Невзирая на бомбежки с воздуха, минометный и пулеметный огонь, начальник клуба шел в подразделения и там, непосредственно на передовой линии, устраивал прослушивание бойцами лучших патефонных пластинок. В 60 точках побывал начальник клуба с патефоном в руках за период с 28.8 по 27.9, вместе с бойцами ринулся в бой с фашистскими захватчиками.

Тов. Квеквескири изготовил, ярко и выразительно оформил, приспособив к размерам окопов, монтажи и витрины «Герои Отечественной войны», «Зверства немецких фашистов» и «Ни шагу назад». Эти монтажи и витрины передавались из окопа в окоп, и вокруг них проводились работниками клуба беседы с бойцами. Помимо этого, начальник и остальные работники клуба 269 сп провели большую агитационную работу по материалам брошюр и газетных статей, организуя читки непосредственно в окопах. Тов. Квеквескири за проявление личной храбрости и умелую постановку клубной работы в боевых условиях представляется к правительственной награде …

В некоторых частях дивизии была использована такая форма воспитания и мобилизации личного состава, как посылка писем родным и близким красноармейцев, их сотоварищам по производству.

Так, боевым коллективом артбатареи 282 сп было послано письмо рабочим, работницам и служащим артели «Металлист» о героическом подвиге их бывшего слесаря, ныне бойца артбатареи Лупонова Александра Дмитриевича. Простое задушевное письмо послали бойцы-артиллеристы и его жене Ольге Петровне.

Боевой коллектив 3 роты 1 батальона 282 сп послал письмо Григорию Васильевичу и Ирине Даниловне – родителям и воспитателям пламенного советского патриота Афанасия Григорьевича Никулина, красноармейца 3 роты. В этом письме бойцы 3 роты, рассказав отцу и матери о подвиге их сына, обратились к ним и к полеводческой бригаде, которой руководит Григорий Васильевич, [с призывом] работать по уборке урожая так же успешно, как его сын бьет и истребляет немецких подлецов.

Реализация данного раздела предполагает проведение студентами в период практики:

Бесед в прикрепленных классах (прикрепленных группах) на темы:

Спортсмены-инвалиды Кубани, участвующие в Параолимпийских играх;

О значении соблюдения правил личной гигиены;

Режим двигательной активности занимающихся;

О влиянии образа жизни на состояние здоровья занимающихся;

Занятия физической культурой – эффективное средство профилактики переутомления и стрессов в режиме учебной и бытовой деятельности занимающихся;

2. организация показательных выступлений студентами по ИВС;

3. участие в товарищеских встречах, команды школьников и студентов.

4. Проведение спортивных вечеров, КВН;

5. Подготовка стенгазеты «Спортсмены-инвалиды на Кубани»

6. Олимпийская педагогика – профилактика наркомании в школе!

Примерные варианты формулировки коррекционных задач на занятии по адаптивному физической воспитанию (сеансах лфк)

1. Коррекция техники основных естественных локомоций человека(ходьбы, бега, прыжков, лазания).

2. Коррекция физической подготовленности занимающихся.

3. Коррекция нарушений осанки путем повышения тонуса мышц спины и плечевого пояса.

Коррекция тонуса мышц стопы (профилактика плоскостопия).

Коррекция мышечной гипотрофии, мышечного дисбаланса и повышенного тонуса мышц.

Коррекция опороспособности и вертикальной позы.

Коррекция координационных способностей с помощью физических упражнений.

Коррекция гибкости с помощью физических упражнений.

Коррекция ловкости с помощью физических упражнений.

Коррекция выносливости с помощью физических упражнений.

Коррекция скоростно-силовых качеств с помощью физических упражнений.

14.Коррекция уровня двигательной активности учащихся.

Примерный план анализа занятия (сеанса лфк) по адаптивному физическому воспитанию в коррекционном учреждении

I. Подготовленность к уроку

1.1.Наличие плана-конспекта, Оценка его содержания. Правильность постановки и формулировки задач занятия (конкретность, соответствие программе, соответствие индивидуальным особенностям занимающихся, нозологической группе).

1.2.Подготовленность мест занятий, оборудования, инвентаря.

1.3.Подготовленность инструктора-методиста к занятию (внешний вид, спортивная форма).

II. Оценка организации занятия (сеанса лфк)

2.1. Рациональное распределение времени занятия по частям и видам упражнений.

2.2. Распределение занимающихся на подгруппы, команды (в зависимости от вида патологии). Выделение судей, водящих, капитанов, дежурных и т.д.

2.3. Целесообразность выбранных форм размещения площади зала, площадки.

2.4. Целесообразность использования форм и способов выполнения упражнений (фронтальный, индивидуальный, индивидуально-групповой, групповой, поточный, поочередный, круговой, использование дополнительных заданий, карточек и др.).

2.5. Подготовка оборудования и инвентаря (организация деятельности занимающихся, соблюдение правил безопасности и физической страховки).

2.6. Повышение моторной плотности занятия.

2.7. Выбор инструктором-методистом места.

Завершение занятия (своевременность построения, подведение итогов, уход занимающихся). (Необходимо сделать вывод по рациональному использованию каждой из 30-45 минут учебного времени (сеанса ЛФК).

Агитационно-пропагандистская работа партизан и подпольщиков в соединении Гиль-Родионова

С момента немецкого вторжения высшее военно-политическое руководство СССР неоднократно заявляло, что будет беспощадно карать граждан, оказавшихся на стороне противника. Народ призывали использовать все меры и средства, чтобы истреблять оккупантов и тех, кто с ними сотрудничает. Так, в постановлении ЦК ВКП(б) об организации борьбы в тылу германских войск от 18 июля 1941 г. отмечалось: «Задача заключается в том, чтобы создать невыносимые условия для германских интервентов, дезорганизовать их связь, транспорт и сами воинские части, срывать всех их мероприятия, уничтожать захватчиков и их пособников…»

В первые недели войны коммунистическая верхушка не предполагала, что помогать немцам будут сотни тысяч советских граждан, а часть из них наденут военную форму врага и будут воевать против партизан и Красной армии в составе формирований, созданных под эгидой вермахта и СС. Уже в конце 1941 г. стало заметно, что против народных мстителей действуют не только немецкие войска, выделенные для охраны и обороны тыла, но и подразделения, сформированные из граждан Советского Союза. Осознание этого факта побудило военное руководство СССР все активнее использовать нестандартные до этого момента способы борьбы с коллаборационистскими формированиями. С лета 1942 г. партизаны начали не только истреблять изменников социалистического Отечества, но и разлагать полки и батальоны, в которых служили коллаборационисты, переманивая последних обратно на сторону советской власти.

28 сентября 1942 г. начальник Центрального штаба партизанского движения (ЦШПД) П.К. Пономаренко дал указания начальнику Белорусского штаба партизанского движения (БШПД) полковнику П.З. Калинину об уничтожении предателей и военных преступников. В документе велась речь о том, чтобы помимо уничтожения белорусских «стражей порядка» в подразделения полиции проникали подпольщики с целью их разложения, а с населением проводилась системная разъяснительная работа на предмет изобличения предателей.

Однако поворотным пунктом, безусловно, стал выход указания главнокомандующего партизанским движением К.Е. Ворошилова и начальника ЦШПД П.К. Пономаренко начальникам территориальных штабов и представителям Центрального штаба на фронтах о способах разложения антисоветских отрядов и частей, формируемых немцами на оккупированной территории (от 6 ноября 1942 г.). В контексте исследуемой темы данный документ представляет немалый интерес, поэтому имеет смысл процитировать его основные положения:

«…Пресечь стремление врага вовлечь население захваченных местностей в борьбу против народного партизанского движения и разложить созданные немцами "добровольческие" формирования - это неотложная и важная задача партизанских отрядов.

Во исполнение этой задачи нужно провести следующие мероприятия:

1. Начальникам территориальных штабов, представителям Центрального штаба партизанского движения на фронтах и командирам партизанских отрядов обратить серьезное внимание на выявление, учет и изучение дислокации, организацию и порядок комплектования, численность и вооружение, цели и ближайшие задачи антисоветских так называемых "добровольческих" формирований в тылу противника.

2. На основании изучения связей командного состава этих отрядов и частей с местным населением приобретать агентуру из числа командиров подразделений антисоветских формирований, а также засылать в такие отряды своих надежных людей.

3. Через проверенную агентуру проводить работу по разложению подобных антисоветских формирований, добиваясь перехода личного состава их с оружием на сторону партизан. Выявлять среди командиров и рядовых этих отрядов лиц с колеблющимися и неустойчивыми настроениями и создавать из них подпольные группы для разложения отрядов изнутри.

4. Каждому такому перебежчику предоставлять возможность искупить свою вину личным участием в борьбе за освобождение Родины от немецко-фашистских захватчиков. Не допускать этих перебежчиков на командные должности в партизанских отрядах и обеспечить за ними постоянное наблюдение.

5. Через местное население широко распространять сведения о хорошем обращении с перешедшими на сторону партизан, распространять в населенных пунктах листовки, предупреждающие всех находящихся в антисоветских формированиях о том, что служба у немцев является изменой Родине и что лица, желающие обеспечить себе поворот в ряды советской общественности, обязаны обратить оружие против гитлеровских разбойников.

6. Практиковать обращение групп и одиночек перебежчиков к личному составу антисоветских формирований, в которых склонять их к переходу подразделениями и соединениями на сторону партизан, призывать повернуть оружие против немцев.

В целях проверки честности подобных намерений требовать от групп, подразделений, соединений, намеревающихся перейти к партизанам, предварительного проведения операций по разгрому и истреблению местных немецких гарнизонов.

7. Отрядам, частям, перешедшим в полном составе и вооружении на сторону партизан, после очистки личного их состава от враждебных элементов, выделять специальные районы действий и ставить самостоятельные боевые задачи, не допуская объединениях их с основными силами партизанских формирований. Создавать, однако, в таких отрядах надежное ядро из числа проверенных партизан и назначать свое командование.

8. Беспощадно истреблять или захватывать в плен организаторов и активно проявляющих себя командиров карательных и полицейских отрядов, в первую очередь подвергать уничтожению белогвардейцев, сотрудничающих с оккупантами.

9. Проводить агентурные комбинации в целях компрометации перед немцами лиц командного состава антисоветских формирований, добиваясь таким путем их физического истребления. Каждый такой случай уничтожения немцами лиц командного состава "добровольческих" отрядов и частей использовать в наших пропагандистских целях.

10. Срывать всеми возможными мерами проводимые немцами мобилизации, вести борьбу за мужское население, оставшееся на оккупированной территории, создавать новые партизанские отряды и скрытые боевые резервы партизанского движения» .

Этот документ был серьезно воспринят в рядах советских сил сопротивления. Для народных мстителей работа по распропагандированию и разложению добровольческих формирований и полицейских гарнизонов получила не только военное, но и политическое звучание.

Первоначально подпольные райкомы партии и комсомола преимущественно практиковали массовую засылку во вражеские гарнизоны и добровольческие части советских листовок и пропагандистской литературы с призывами к их личному составу повернуть оружие против немцев и смелее переходить на сторону партизан, Красной армии.

С течением времени, не ослабляя распространения пропагандистских материалов, партизаны и подпольщики стали засылать во вражеские гарнизоны и добровольческие формирования надежных людей с целью разложения их изнутри.

Участились личные контакты подпольщиков, партизанских командиров и политработников с отдельными полицейскими и добровольцами с целью подготовки групповых переходов. Увеличению количества переходов способствовали письма из партизанских отрядов и бригад от бывших полицейских и добровольцев, ставших партизанами, которые доставлялись в немецкие гарнизоны и части и передавались связными определенным лицам.

Наиболее плодотворно работа по разложению вспомогательной полиции и добровольческих формирований шла на оккупированной территории Белоруссии. Так, в марте 1943 г. на сторону партизан из г. Осиповичи, районных центров Любань, Старые Дороги, Копыль, Глусск и местечка Уречье Слуцкого района (Минской области) перешли 103 полицейских, из них с винтовками 72 человека и 5 - с ручными пулеметами. В докладной записке Минскому межрайонному комитету КП(б) Б о проведении агитационно-массовой работы среди населения, ее результатах, о разложении вражеских гарнизонов в октябре 1942 г. - мае 1943 г. комиссар 2-й Минской партизанской бригады Л.М. Михайлов сообщал: «5 результате попадания листовок и обращений в полицейско-немецкие гарнизоны полиция, "добровольцы" и "самоахоуцы" "разлагались" и стали в массовом масштабе переходить с оружием в руках на сторону партизан. Перешли 14 человек полиции из Озерского гарнизона с 14 винтовками, 5 с пулеметами; 60 человек полиции Дукорского гарнизона с 60 винтовками, 4 с пулеметами, 1 с минометом; 11 "добровольцев" из Минского гарнизона с 11 винтовками, 3 ручными пулеметами, 64 гранатами…»

Отдельные партизанские отряды, действовавшие на территории Пуховичского, Червенского и других районов, уже в 1942 г. достигли заметных успехов в работе по разложению полицейских гарнизонов и добровольческих частей. В середине декабря 1942 г. через свою агентуру и войсковую разведку и связных командование партизанского отряда «Красное знамя» бригады «За Родину» начало переговоры с добровольцами гарнизона деревни Хутор о переходе на сторону партизан с оружием. Через несколько дней 32 добровольца во главе с командиром гарнизона Н.Д. Андреевым оставили занимаемые позиции и принесли в отряд 28 винтовок, станковый и ручной пулеметы, один миномет, одну рацию, 600 штук патронов, 20 штук 88-мм мин, четыре ручных гранаты. В основном за счет притока местного населения, а также групповых переходов добровольцев и полицейских количественный состав отряда с августа 1942 г. по май 1943 г. увеличился с 43 до 181 человека.

К удачным операциям партизан по разложению добровольческих формирований можно отнести переходы личного состава из Русской национальной народной армии (РННА), размещавшейся в Осинторфе, из бригады РОНА Б.В. Каминского (в сентябре

1943 г.), из 825-го волжско-татарского батальона, из других «восточных» частей и подразделений.

Особенно участились переходы солдат и офицеров добровольческих формирований, причем целыми группами и подразделениями, на сторону белорусских партизан в 1943 г. Победы, одержанные Красной армией в районе Сталинграда и на Курской дуге, оказали едва ли не решающее влияние на весь личный состав этих формирований. Наступление советских войск ускорило процесс разложения добровольческих батальонов и полицейских гарнизонов. Не стала в этом ряду исключением и бригада Гиль-Родионова, в которой после неудачных боев с партизанским соединением «Железняк» в июле - начале августа 1943 г. значительно усилился дух разложения среди рядового и офицерского состава.

Вопрос о распропагандировании «Дружины» был поставлен перед советскими патриотами Белоруссии еще осенью 1942 г. Партизанские бригады и подпольные организации Могилевской области (сюда батальон Гиль-Родионова перебросили из-под Смоленска) получили прямые указания ЦК КП(б) Б и БШПД об установлении связи с «дружинниками» и активной контрпропаганде с целью помочь им перейти на сторону партизан.

Первыми, кто взялся за разложение «Дружины», были члены партийной организации 113-го партизанского отряда (командир K.M. Белоусов, комиссар - З.П. Талонов; отряд входил в Кличевский оперативный центр, а затем в 6-ю Могилевскую партизанскую бригаду). Агитаторы отряда забрасывали в расположение русского батальона СД советские газеты и листовки, призывая личный состав влиться в ряды народных мстителей. В результате работы, проведенной партизанами 113-го отряда, 26 ноября 1942 г. к народным мстителям перешла с оружием офицерская рота «родионовцев» в количестве 75 человек (согласно докладной записке секретаря ЦК КП(б) Б В.Н. Малина - 60 человек, по Р. Михаэлису - 63), охранявшая мост через реку Друть на железнодорожном участке Осиповичи - Могилев. При переходе рота уничтожила около 30 (по другим данным - 23) немецких солдат, взорвала мост, доставила с собой в отряд автомашину, 3 станковых и 6 ручных пулеметов, 8 автоматов, радиостанцию, большое количество боеприпасов и походную кухню.

В чем же была причина перехода офицерской роты? Подразделение неудачно воевало против народных мстителей. Был эпизод, когда роту окружили партизаны на деревенском кладбище и она смогла вырваться из кольца только ценой больших потерь. Личный состав оказался неустойчивым, восприимчивым к советской пропаганде. Этого вполне хватило, чтобы «Дружина» лишилась одного из своих подразделений. Вот что пишет по поводу перехода офицерской роты Л.А. Самутин:

«После того злополучного боя на кладбище, когда рота еле-еле унесла ноги из партизанского окружения - а могла и не унести, если бы те действовали решительнее, - ее отвели на отдых и на пополнение на охрану моста через Друть на дороге Могилев - Бобруйск. Там ее и доконали партизаны, но не уничтожением, а уводом. Это место, где стояла рота, было отрезано от штаба…. Партизаны сумели наладить личные контакты, распропагандировали всех, подговорили перебить немцев, охранявших мост, и перейти всем составом к ним. В ночь на 25 ноября это и случилось. И мост взорвали! Это была очень крупная неприятность для Гиля…»

По информации бывшего командира партизанского соединения Борисовско-Бегомльской зоны подполковника Р.Н. Мачульского, еще 39 «дружинников» перешли к народным мстителям в декабре 1942 г.

Гиль-Родионов и его начальники из СД быстро сообразили, чем могут обернуться участившиеся переходы, и поэтому было решено перевести «Дружину» в другой регион оккупированной Белоруссии. Так, батальон «родионовцев» перебросили в Слуцкий район Минской области, где он участвовал в карательных операциях. Стоит, однако, заметить, что «акции по очищению» негативно влияли на моральное состояние военнослужащих «Дружины», и часть из них стала задумываться, к выполнению какой роли они привлечены. По некоторым сведениям, стал об этом задумываться и Гиль-Родионов, который, как пишет Р.Н. Мачульский, по окончании операции «Февраль» (с 16 по 26 февраля 1943 г.) якобы распорядился о том, чтобы вернуть в лагерь для военнопленных тех своих подчиненных, которые занимались мародерством в деревнях.

В марте 1943 г. произошел очередной инцидент, указывающий на разложение отдельных подразделений «Дружины». В отчете Пинского подпольного обкома КП(б) Б секретарю ЦК КП(б) Б П.К. Пономаренко о боевой, массово-политической работе, росте партизанских отрядов и резервных групп с 25 января по 1 апреля 1943 г. говорилось: «22 марта, в результате проводимой работы по разложению гарнизона города Слуцка, немцами обезоружен и отправлен на Ломжу "добровольческий" отряд Родионова. В этот же день один из "добровольцев", будучи пьяным, на улице стал кричать: "Ленинский район жил, живет и будет жить с партизанами". Подбежавший к нему другой "доброволец" заявил: "Так ты выступаешь против Гитлера?" Тогда первый бросил в него гранату, убил предателя и бросился бежать, но был настигнут гитлеровцами…»

Начальник Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко

В конце марта завершилась передислокация «Дружины» из Слуцка в Плисский район Вилейской области, в населенный пункт Лужки, где на базе батальона происходило формирование 1-го Русского национального полка СС. Гиль получил звание полковника. Отметил он его «особенным» образом - лично застрелил, как утверждали его бывшие сослуживцы, майора НКВД Гаврилова. А 28 марта приказал расстрелять лейтенанта Сироткина - Героя Советского Союза и депутата Верховного Совета.

В начале апреля 1943 г. из роты майора Кравчука, находившейся в разведке, на советскую сторону перешли старший лейтенант В.И. Нефедов и 5 солдат. А.Э. Блажевич, курировавший вопросы контрразведки, обвинил Кравчука в содействии перебежчикам и собственноручно его расстрелял. Труп Кравчука сутки пролежал в деревне Шенделы и был похоронен местными жителями. В том же месяце (18 апреля) по приказу Гиля были расстреляны 13 «дружинников» за прослушивание сводок Совинформбюро.

В мае 1943 г. разложением «Дружины» занялось несколько бригад народных мстителей: им. К.Е. Ворошилова (командир - Д.В. Тябут), «Дубова» (командир - Ф.Ф. Дубровский), им. В.И. Чапаева (командир - В.В. Мельников), им. ЦК КП(б) Б (командир - А.Д. Медведев).

Пристальное внимание к «Дружине» было вызвано, скорее всего, тем, что русское «формирование СД помимо удачных действий против партизан могло послужить базой, как предполагали в ЦШПД, для развертывания сил РОА. Этого советские патриоты не могли допустить ни в коем случае (особенно в Белоруссии, где население отнюдь не было поголовно лояльным по отношению к советской власти). Поэтому народные мстители делали все, чтобы развалить «Дружину», и их труды, надо сказать, давали определенные результаты. В отчете командира бригады им. ЦК КП(б) Б А.Д. Медведева (май 1943 г.) отмечалось: «Особенно широко пропаганда среди войск противника была развернута с мая 1943 г., имевшая своей целью разложение войск противника. В результате этой работы перешло в бригаду из 1-го русского национального белогвардейского полка 35 человек» .

Однако, несмотря на старания подпольщиков и партизан, «Дружина» оставалась крепкой боевой частью, в результате чего ее привлекли к операции «Коттбус», доверив наступать на одном из главных направлений - бегомльском. В боях против партизан часть Гиль-Родионова в целом неплохо себя показала. И переходов на сторону партизан, по всей видимости, не было. Так, С. Стеенберг пишет: «В мае 1943 г. "Дружина" вместе с немецкими частями приняла участие в крупной акции против партизан. Поведение ее не давало никаких поводов к критике. Перебежчиков не было» .

О том же самом говорит и бывший командир бригады «Железняк» И.Ф. Титков: «В то время бригада Гиль-Родионова представляла собой еще крепкое формирование. За все время карательной операции "Коттбус" никто из ее солдат не перешел на нашу сторону. Безусловно, в ее рядах было немало солдат и офицеров, которые задыхались в фашистских мундирах, стремились перебежать к нам, но они пока еще не решались на такой шаг. К тому же среди них было значительное число белоэмигрантов, кулацких элементов и других отпетых врагов Советской власти, которые дрались против нас с упорством обреченных» .

Только в воспоминаниях бывшего начальника БШПД П.З. Калинина отмечается: «За время экспедиции немало "дружинников" перешло на сторону партизан. Они показали, что моральный дух у личного состава "бригады" очень низкий, что большинство солдат не одобряют действий своего командира, что идея создания "новой", национал-социалистской, то есть фашистской, России не находит среди них поддержки» .

Утверждения П.З. Калинина слишком однозначны. Возможно, кто-то из «дружинников» и перебежал к партизанам, но это были единицы. Что касается морального духа, то в период операции «Коттбус» он был еще на должном уровне, не то что в августе 1943 г. Да и к тому же П.З. Калинин вряд ли мог знать во всех подробностях то, что происходило внутри 1-го Русского национального полка СС. Больше осведомлен в этом вопросе был И.Ф. Титков. Его бригаде непосредственно приходилось вести бои с «родионовцами», и он замечает: «В то время обстановка у нас была очень напряженной [июль 1943 г. - Прим. авт. ]. Железняковцы только что вышли из карательной операции "Коттбус" и вели бои против бригады Гиль-Родионова. Она клином врезалась в Бегомльский район. К тому же ожидалось прибытие более крупных частей немцев на борьбу с нами. О возможности перехода бригады Гиль-Родионова на сторону партизан тогда и думать не приходилось» .

В мемуарах Р.Н. Мачульского встречается информация о том, что партизаны, загнанные немцами в район Домжерицких болот, вышли оттуда, организовав прорыв на участке, который удерживала «Дружина». Более того, «как во время блокады, так и после нее большинство солдат и офицеров бригады лояльно относились к местному населению, и нередки были случаи, когда родионовцы при встрече с партизанами не обстреливали их ».

Не исключено, что в некоторых подразделениях «Дружины» действительно были солдаты, которые не занимались террором в отношении мирных граждан, сознательно давали народным мстителям выйти из «котла», а в отдельных случаях, не желая пролития крови, отказывались вступать в перестрелки с партизанами. Однако есть и другие факты - безжалостный разгром партизанского госпиталя бригады «Железняк», участие в блокаде Домжерицких болот, когда партизан и местное население, оказавшееся там, беспощадно уничтожали, «усмирительные акции», включая сожжение деревень и расстрелы женщин, стариков и детей (о чем пишет И.Ф. Титков). И делало это большинство «дружинников», а не какая-то маленькая горстка индивидов, окончательно потерявших человеческий облик.

Моральный климат, сложившийся к тому времени в русской бригаде, вызывал беспокойство у немцев. В СД засомневались в способности Гиля эффективно командовать соединением. В Берлин пошли сообщения о политической неблагонадежности солдат и офицеров, а в одном из рапортов прямо констатировалось: «Родионов не внушает доверия своим поведением» и предрекалось, что «в ближайшее время "Дружину" постигнет катастрофа» .

Изменение в настроении Гиля заметил и шеф VI управления РСХА Вальтер Шелленберг. Он вспоминал: «После нескольких бесед с ним у меня начало складываться впечатление, что… его позиция претерпела изменения. Он считал, что обращение немцев с русским гражданским населением и военнопленными - а против такого обращения я и сам восставал, хотя и тщетно [В. Шелленберг активно участвовал в создании оперативных групп полиции безопасности и СД, которые занимались уничтожением евреев и коммунистов. Как известно, к выполнению этих "задач" активно привлекались и подчиненные Гиль-Родионова. - Прим. авт. ], - должно привести к катастрофическим последствиям. С другой стороны, я вынужден был отстаивать точку зрения Гиммлера. Я просил Гиля не забывать, что обе стороны прибегали ко все более жестоким и беспощадным методам ведения войны. Если посмотреть на партизанскую войну непредвзято, то вряд ли можно утверждать, что русские не повинны в таких же зверствах, что и немцы; возможно, они даже превзойти немцев в жестокости. Родионов напомнил мне, в свою очередь, об утверждениях нашей пропаганды, что русские люди "недочеловеки". Я ответил, что он не зря употребил слово "пропаганда " - ведь на войне так трудно провести четкую грань между моральным и аморальным. Я был убежден, что белорусы, украинцы, грузины, азербайджанцы, туркмены и представители других национальных меньшинств воспримут эти лозунги должным образом, именно как пропаганду военного времени.

Когда мы начали терпеть неудачи в России, наша секретная служба в своей работе тоже, естественно, начала сталкиваться с трудностями. Возникли определенные трудности и с руководством "Дружиной". Несмотря на мои неоднократные предупреждения, случилось то, чего я боялся… »

Наиболее сложным представляется вопрос, - когда конкретно Гиль решил перейти к партизанам. По нашему мнению, это произошло спустя несколько недель после завершения операции «Коттбус» (май - июнь 1943 г.). В этот период завершилось формирование бригады, внутри соединения была проведена, как отмечает Свен Стеенберг (Штеенберг), интенсивная кампания «пропаганды патриотизма». В июне Гиль встретился с фон Готтбергом, который отослал в РСХА хвалебный отзыв о действиях «родионовцев». До определенного момента «Дружина» оставалась вполне лояльным оккупантам соединением (в другом случае ее бы перебросили в другой район Белоруссии). Поэтому командование СС и полиции доверило Гилю продолжать борьбу с партизанами в том же самом районе.

Однако желание остаться в живых для Гиля всегда было важнее, чем какая-либо идеология. Он не мог не замечать, что дела у немцев идут все хуже и хуже, а над ним самим уже сгущаются грозовые тучи, как над человеком, вызывающим подозрения у руководства СД. Понятно, свое желание выжить Гиль умело маскировал, используя для этого демагогию, апелляцию к постулатам морали, напускную рефлексию, вызванную якобы глубочайшим переживанием за судьбу русского народа. Хотя, по всей видимости, речь шла о совсем других вещах. Привыкнув к власти, он не хотел просто так с ней расставаться. Сохранить эту власть, пусть и в другом качестве, а также собственную жизнь, можно было, вернувшись на советскую сторону.

Идя на вторичную измену, Гиль понимал, что с ним очень быстро могут разобраться органы НКВД - НКГБ. Но за время службы у немцев Родионов, во-первых, получил доступ к секретной информации, которую можно было предоставить чекистам. Во-вторых, чтобы сохранить себе жизнь, можно было принести в жертву ряд фигур из своего окружения, которыми давно интересовались на Лубянке; на этих людей, в случае чего, можно было переложить и ответственность за собственные преступления. И, в-третьих, завоевать доверие у партизан можно было путем проведения операции, которая повлечет за собой большие потери у немцев.

В отношении личного состава Гиль решил «приспустить вожжи» и отчасти устранился от командования. Твердая политическая работа в бригаде отсутствовала, налицо были предпосылки возможного развала. Самутин вспоминал: «Немцы не вмешивались, а Гилю было наплевать на все. Он завел себе молодую "бабу" и все больше и больше пил. Вокруг него создавался все более и теснее узкий круг прихлебателей и собутыльников. Я не был вхож в этот круг, но Точилов какое-то время принадлежал к нему и приносил мне все более и более пугавшие меня рассказы о полной безыдейности, царящей в этом кругу, о бесперспективности всего дела, о воцарившемся настроении, которое точнее всего описывается, как "пир во время чумы» . То же самое отмечает и С. Стеенберг: «Поведение лиц, окружавших Гиля, однако, оставляло желать лучшего. Они проводили время за выпивкой, картами - появились и женщины. Гиль все меньше заботился о своих обязанностях командира. Недовольство им у офицеров части все увеличивалось» .

Вероятно, во время застолий в узком кругу, которые организовывал Гиль, активно шли разговоры о переходе на советскую сторону. Точку зрения командира «Дружины», очевидно, разделяли полковник Орлов, майоры Шепелев и Шепетовский, капитан Тимофеев. Негативно к Родионову были настроены Блажевич, Богданов, майоры Фефелов и Юхнов, а также, разумеется, все эмигранты.

Обращает на себя внимание то, что в числе недругов комбрига была группа офицеров из «Службы предупреждения». Внимательно отслеживавший работу этого органа А.Э. Блажевич установил наблюдение за Родионовым. Вероятно, именно с подачи Блажевича среди офицеров бригады, лояльно настроенных к немцам, был поднят вопрос о несоответствии Родионова занимаемой должности.

Блажевич сам был не прочь занять должность командира бригады (с неплохой перспективой стать впоследствии командиром эсэсовской дивизии). По словам Родионова (высказанным уже после перехода к партизанам), в бригаду должно было поступить новейшее вооружение, в том числе танки и артиллерийские орудия. Но вместо этого в район дислокации соединения в конце июля 1943 г. стали прибывать части СС и полиции. У Родионова возникли подозрения, что немцы намеревались предпринять в отношении «Дружины» какие-то меры. Насколько были обоснованы эти опасения, сказать однозначно нельзя, однако его желание перейти к партизанам усилилось. Подозрение Гиля вызывала и загадочная командировка Блажевича в Берлин. К этому времени отношения Родионова с Блажевичем безнадежно испортились. Командир «Дружины» прекрасно знал, что его заместитель - человек хитрый и амбициозный и может его предать. Вообще, фактически вся «Служба предупреждения» была против Гиля (за исключением майора Алелекова).