Ситникова А., доцент кафедры уголовного права и процесса Юридического института (ОрелГТУ), кандидат юридических наук.

Актуальным в теоретическом и практическом аспектах вопросом был и остается вопрос о соучастии в преступлении со специальным субъектом. Эта проблема подвергалась научному осмыслению на протяжении длительного периода времени в связи с уголовно-правовой оценкой действий общего и специального субъектов при совместном совершении преступлений. В литературе сложилась точка зрения, в соответствии с которой лицо, не обладающее признаками специального субъекта, оказывающее содействие совершению преступления, является организатором, подстрекателем или пособником. Субъект, наделенный специальными признаками, совершивший преступление, предусмотренное соответствующей статьей Особенной части УК РФ, выступает в качестве исполнителя преступления. Вместе с тем дискутируется вопрос о возможности признания общего субъекта соисполнителем состава преступления, в котором закреплены признаки специального субъекта. В отношении этой проблемы сложилось два противоположных подхода.

Сторонники одного направления в категорической форме отрицают возможность соисполнительства в преступлениях со специальным субъектом. В частности, профессор В.С. Комиссаров полагает, что "...исполнителем (соисполнителем) воинского преступления может быть только военнослужащий или гражданин, пребывающий в запасе во время прохождения им военных сборов. Лицо, которое не обладает такими признаками, даже если оно выполняет объективную сторону преступления, как, например, вольнонаемное лицо, которое совместно с военнослужащим совершает насильственные действия в отношении его начальника (ст. 334 УК РФ), не может признаваться исполнителем преступления. Вместе с тем в такого рода случаях оно несет уголовную ответственность за преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника (ч. 4 ст. 34 УК РФ)" <1>. Аналогичную точку зрения поддерживает А.В. Козлов, который пишет, что при соучастии общих и специальных субъектов поведение общего субъекта следует рассматривать как действия организатора, подстрекателя или пособника <2>.

<1> Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 1999. С. 399.
<2> Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. СПб., 2001. С. 319.

Представители другого направления предлагают квалифицировать действия общего субъекта, совершившего преступление в соучастии со специальным субъектом, не только в качестве организатора, подстрекателя или пособника, но и соисполнителя. В этой связи профессор С.Ф. Милюков, критикуя содержание ч. 4 ст. 34 УК РФ, предложил собственный вариант этой нормы: "Лицо, не обладающее специальными признаками субъекта преступления, но совершившее деяние совместно с такими субъектами, несет уголовную ответственность по соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса в качестве исполнителя (соисполнителя), подстрекателя или пособника" <3>. В.Ф. Щепельков считает, что законодательное выражение "лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части" сформулировано в узком смысле, так как оно подходит только для случаев, когда объективную сторону преступления выполняет только специально указанный субъект. В противном случае лицо, не обладающее признаками специального субъекта, должно привлекаться к ответственности как соисполнитель <4>. Подобную точку зрения отстаивал профессор Б.В. Волженкин <5>. Подвергнув критическому анализу соотносимость ч. 2 ст. 33 с ч. 3 ст. 34 и ч. 4 ст. 34 УК РФ и обобщив судебную практику о групповых изнасилованиях, в том числе с участием лиц женского пола, профессор А.И. Рарог пришел к выводу, что "...лицо, не обладающее признаками специального субъекта, может нести за него (преступление. - А.С.) уголовную ответственность в качестве соисполнителя" <6>.

<3> Щепельков В.Ф. Уголовный закон: преодоление противоречий и неполноты. М., 2003. С. 256.
<4> Волженкин Б.В. Некоторые проблемы соучастия в преступлениях, совершенных специальным субъектом // Уголовное право. 2000. N 1. С. 12 - 16.
<5> Рарог А.И. Настольная книга судьи по квалификации преступлений. М., 2006. С. 217.
<6> Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2000. N 4. С. 7.

Единство взглядов на квалификацию действий общего субъекта, совершающего совместное преступление со специальным субъектом, отсутствует не только в доктрине, но и в разъяснениях Пленумов Верховного Суда Российской Федерации. Так, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" отметил: "Должностное лицо либо лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, предложившее подчиненному ему по службе работнику для достижения желаемого действия (бездействия) в интересах своей организации дать взятку должностному лицу, несет ответственность по соответствующей части ст. 291 УК РФ как исполнитель преступления, а работник, выполнивший его поручение, - как соучастник дачи взятки" <7>. Верховный Суд Российской Федерации в этом Постановлении не конкретизировал характер участия работника организации, давшего взятку должностному лицу по указанию лица, в подчинении которого находится данный работник. Его действия описаны обобщенно: лицо является соучастником дачи взятки. При уголовно-правовой оценке изнасилования, совершенного группой лиц, Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 22 апреля 1992 г. N 4 "О судебной практике по делам об изнасиловании" пояснил, что действия лиц, содействовавших изнасилованию, должны квалифицироваться как соисполнительство <8>. Очевидно, что судебная практика следует принципу: каждый субъект выполняет свою роль. Данный подход вполне соответствует законодательной концепции соучастия с распределением ролей, но не в полной мере отражает характер участия в преступлении субъектов с общими и специальными признаками.

<7> Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. СПб., 2000. С. 82.
<8> Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда Российской Федерации. М., 1997. С. 333.

В соответствии с законом (ч. 4 ст. 34 УК РФ) действия участников преступления, не имеющих признаков специального субъекта, квалифицируются по соответствующей статье Особенной части со ссылкой на ч. ч. 3, 4, 5 ст. 33 УК РФ как действия организатора, подстрекателя и пособника. Это правило дает возможность привлечь к уголовной ответственности участника преступления, который не имеет признаков специального субъекта, но тем не менее участвует в его совершении в роли соучастника, способствующего наступлению желаемого преступного результата. В данном случае исполнитель, т.е. лицо, обладающее признаками специального субъекта, выступает в качестве средства реализации преступного умысла общего субъекта, который признается организатором, подстрекателем либо пособником.

Содержание нормы, сформулированной в ч. 4 ст. 34 УК РФ, создает квалификационные трудности при уголовно-правовой оценке действий общего субъекта, который наряду со специальным субъектом участвует в выполнении объективной стороны состава преступления. Эти трудности обусловлены тем, что в основе научной разработки института соучастия лежит комбинированный подход, включающий элементы двух концепций: акцессорной и индивидуальной ответственности. Такой подход вынуждает законодателя использовать фикции в качестве средства конструирования некоторых норм о соучастии.

Фикция как средство законодательной техники, использованная в ч. 4 ст. 34 УК РФ, исключает возможность безупречной квалификации действий общего субъекта при совершении им преступления совместно со специальным субъектом. Данное нормативное предписание противоречит действительности, так как реальные преступные действия общего субъекта, выполняющего преступление совместно со специальным субъектом, закон (ч. 4 ст. 34 УК РФ) не признает соисполнительством.

На наш взгляд, в ч. 4 ст. 34 УК РФ имеет место неприемлемая законодательная фикция, т.е. правоположение, которое не отвечает потребностям практики и должно быть исключено из действующего законодательства. В этой связи мы поддерживаем точку зрения С.Ф. Милюкова, А.И. Рарога и других ученых и предлагаем изложить ч. 4 ст. 34 УК РФ в следующей редакции:

"Лицо, не обладающее признаками специального субъекта, указанными в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвующее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, подлежит уголовной ответственности за совершенное преступление в качестве соисполнителя, организатора, подстрекателя или пособника в зависимости от выполняемой роли".

Следует обратить внимание, что квалификация действий общего субъекта при соучастии в преступлении со специальным субъектом зависит от двух критериев: 1) временного (темпорального); 2) формы соучастия.

Влияние темпорального критерия на квалификацию действий общего субъекта проявляется в следующем:

1. действия общего субъекта, совместно совершающего преступление со специальным субъектом, квалифицируются в качестве действий организатора, подстрекателя или пособника только до или после совершения преступления специальным субъектом;
2. если общий субъект совместно со специальным субъектом одновременно участвует в совершении преступления, то его действия являются соисполнительством.

Зависимость квалификации действий общего субъекта от формы соучастия выражается в том, что:

1. квалификация действий общего субъекта в качестве организатора, подстрекателя или пособника имеет место только при совершении преступления организованной преступной группой;
2. квалификация действий общего субъекта преступления в качестве соисполнителя возможна при совершении преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной преступной группой.

Таким образом, в статье представлена точка зрения на зависимость квалификации действий общего субъекта, совершившего преступление в соучастии со специальным субъектом, от темпорального критерия и формы соучастия.

УК предусмотрена ответственность за ряд общественно опасных деяний, исполнителем которых является не любое лицо, достигшее уголовно-наказуемого возраста и признанное вменяемым, а только определенный круг лиц. Этому кругу лиц в теории уголовного права именуется как специальный субъект преступления.
Что касается иных граждан, то вопросы правовой квалификации их действий в случае причастности к деяниям со специальным субъектом имеют свои особенности, которые мы рассмотрим ниже.

Под специальным субъектом преступления понимается лицо, которое кроме необходимых признаков субъекта (вменяемость, дос­тижение определенного возраста) должно обладать еще особыми дополнительными признаками, ограничивающими возможность привлечения к уголовной ответственности за совершение данного преступления. Классификация признаков специального субъекта в литературе производится по различным основаниям, однако для целей квалификации преступлений характер специального признака не имеет значения.

Признаки специального субъекта:
– или прямо ука­заны в диспозиции статьи Особенной части УК, например, ст. 150 УК – вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления путем обещаний, обмана, угроз или иным способом, совершенное лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста. Хотя здесь идет речь о возрасте, но не об ощеуголовном возрасте, о котором говорится в ст.19 УК;
– или эти признаки вытекают из содержания диспозиции статьи, например ст. 131 УК – изнасилование, то есть половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшей. Субъект этого преступления – лицо мужского пола. Вместе с тем, если речь идет об изнасиловании группой лиц, то субъектом преступления будет и женщина – мужчина совершает половой акт, а женщина удерживает потерпевшую. Но и в этом случае обязательно участие мужчины.
Исполнителем преступления со специальным субъ­ектом может быть только лицо, обладающее специальным признаком. Для правильной квалификации в таких случаях необходимо точное уяснение признаков специального субъекта.
Что касается иных лиц, имеющих отношение к преступлениям со специальным субъектом, то в этих случаях необходимо руководствоваться ч. 4 ст. 34 УК: «Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника».

Надо сразу отметить, что данная статья сформулирована не очень удачно.
Из нее вытекает универсальность положения о том, что лица, не обладающие при­знаками специального субъекта, не могут выступать в качестве соис­полнителей преступления, а также о том, что во всех преступлениях со специальным субъектом возможно только сложное соучастие (подстрекатель, пособник, организатор). Это неоднократно под­вергалось вполне обоснованной критике в литературе. Достаточно сослаться на вышеприведенный пример об участии женщины как исолнителя в групповом изнасиловании.
По-нашему мнению, ч.4 ст.34 УК надо скорректировать, имея в виду при этом следующее. Так, соучастие невозможно в преступлении со специальным субъектом, когда характеризующий субъекта специальный признак носит сугубо личностный характер и не отражается на характере и степени общественной опасности само­го деяния. Примером такого преступления является убийство мате­рью новорожденного ребенка (ст. 106 УК). В диспозиции ст. 106 УК перечислены факторы, значительно смягчающие наказание – психофизиологическое состояние матери во время или сразу пос­ле родов; психическое расстройство, не факторы относятся исключительно к личнос­ти виновной и не могут оказывать смягчающего влияния на квали­фикацию действий других соучастников этого преступления. Поэто­му для квалификации действий соучастников убийства матерью новорожденного ребенка не может применяться правило, закреплен­ное в ч. 4 ст. 34 УК. Действия соисполнителя и других соучастников этого преступления должны квалифицироваться с учетом выполняв­шейся ими роли по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК как убийство лица, заведомо находящегося в состоянии беспомощности.
Далее: невозможно простое соучастие в виде соисполнительства, или сложное соучастие, предполагаемое действия организатора, подстрекателя или пособника в преступле­ниях, сходных по всем признакам состава за исключением субъекта преступления, когда в так называемых «парных преступлениях», исчерпываю­ще указывается на возможные субъекты. Так, шпионаж как форма государст­венной измены (ст. 275 УК) может быть совершен только граждани­ном РФ, а субъектом шпионажа как самостоятельного преступления (ст. 276 УК) может быть только иностранный гражданин или лицо без гражданства.
Соучастие при совершении этих преступлений иных субъектов, помимо указанных в названных статьях, невозможно. Ес­ли, например, гражданин РФ оказывает помощь в шпионаже инос­транному гражданину, его действия должны квалифицироваться как государственная измена либо в форме шпионажа, если он был соис­полнителем, либо в форме оказания иной помощи в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности РФ.

При изнасиловании субъектом преступления, если прямо толковать ч. 4 ст. 34 УК, может быть лицо только мужского пола. В соответствии с этой статьей женщина мо­жет быть только организатором, подстрекателем или пособником этого преступления. Вместе с тем изнасилование - преступление, имеющее сложную структуру объективной стороны преступления. Часть объективной стороны изнасилования, совершаемого с приме­нением насилия или угрозой его применения, вполне может выпол­нить и женщина, которая в таком случае как лицо, частично выпол­няющее объективную сторону преступления, должна признаваться субъектом данного преступления, что также противоречит положе­ниям, закрепленным в ч. 4 ст. 34 УК РФ. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 УК РФ», хотя прямо не указывает, что жен­щина может быть соисполнителем изнасилования, тем не менее высказал положение о том, что «действия лиц, лично не совершав­ших насильственного полового акта или насильственных действий сексуального характера, но путем применения насилия содейство­вавших другим лицам в совершении преступления, следует квалифи­цировать как соисполнительство в групповом изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера (ч. 2 ст. 33 УК РФ) (п. 10).

Таким образом, можно сделать следующие выводы:
– зако­нодательное решение, закрепленное в ч. 4 ст. 34 УК РФ, создало непреодолимые препятствия для квалификации действий лиц, не обладающих признаком специального субъекта, но принявших непо­средственное участие в его совершении;
– саму норму в нынешней редакции следует считать явно неудачной;
– законодательное положение, сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК не является абсолютным, применимым ко всем без исключе­ния случаям соучастия в преступлении, совершаемом специальным субъектом.

Как отмечал В.Н. Кудрявцев, «как правило, специальный субъект преступления - только следствие создания норм со специфическими признаками объекта преступления». В этих случаях «существова­ние и выделение в уголовном праве понятия специального субъект обусловлено спецификой отдельных видов преступлений, совершение которых возможно только в сфере специальных отношений лица­ми, надлежащим образом включенными в систему этих отношении».
Отсюда необходимо иметь в виду следующее: в ряде составов преступлений специальный субъект характеризуется не только наличием дополни­тельных признаков, но и специфическими условиями признания лица специальным субъектом преступления. Один лишь факт фор­мального нахождения лица в сфере специальных общественных отно­шений еще не означает, что допущенное им нарушение специальных обязанностей должно повлечь уголовную ответственность. Если будет установлено, что лицо включено в сферу специальных отношений некомпетентным органом или с нарушением соответству­ющих законодательных требований и условий, то такое лицо, посяга­ющее на специальные объекты, не может быть привлечено к уголов­ной ответственности за данное преступление (призвали в армию до 18 лет и этот солдат самовольно ушел из части. В данном случае нет состава преступления, предусмотренного ст. 337 УК).
Если лицо, не наделенное правовой обязанностью выполнять кон­кретные функции, самовольно берет на себя их выполнение или же делает это по просьбе лица, на которого исполнение этих обязанностей было возложено, такое лицо не может быть признано специальным субъектом преступления, поскольку при этом отсутствует специ­альный нормативный способ включения лица в область специальных государственных отношений. Так, если часовой, отлучаясь с поста, оставляет вместо себя другого военнослужащего, не заступившего согласно требованиям Устава гарнизонной и караульной служб в караульный наряд, а тот допускает хищение имущества из охраняемого им объекта, последний не может нести ответственность за нарушение уставных правил караульной службы, повлекших тяжкие последствия.
Несовершеннолетний не может быть, в соответствии с трудовым законодательством, в законном порядке зачислен на должность, не­посредственно связанную с движением транспортных средств. Если все же это произойдет, например, в результате представления несо­вершеннолетним ложных сведений о своем возрасте или в результате ошибки работника кадровой службы или его злоупотребления, несо­вершеннолетний старше 16 лет, вопреки закону принятый на долж­ность, связанную с движением и эксплуатацией транспортных средств, не может нести уголовную ответственность за преступления, субъектом которых может быть лишь работник транспорта (ст. 263 – Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта и др.)
Однако в этих случаях лица привлекаются к ответственности за наступившие последствия в виде при­чинения по неосторожности смерти (ст. 109 УК), тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 118 УК), об уничтожении или повреждении имуще­ства по неосторожности (ст. 167 УК).

В тоже время лицо может отвечать за другие транспортные преступления ст. 264- автопроисшествия, ст. 267 – Разрушение, повреждение или приведение иным способом в негодное для эксплуатации состояние транспортного средства, путей сообщения, средств сигнализации или связи либо другого транспортного оборудования, а равно блокирование транспортных коммуникаций, если эти деяния повлекли по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека либо причинение крупного ущерба, и ст. 268 – Нарушение пассажиром, пешеходом или другим участником движения (кроме лиц, указанных в статьях 263 и 264 УК) правил безопасности движения или эксплуатации транспортных средств, если это деяние повлекло по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека. Почему – дело в том, что совершить эти преступления могут все граждане, без всякого оформления их допуска.

Таким образом, лицо незаконно, ошибочно или обманным спосо­бом приобретшее статус специального субъекта, должно признавать­ся ненадлежащим субъектом этого преступления и не может нести за него ответственность. При этом в ряде случаев не исключается его ответственность по другим статьям УК. Так, если результатом совершенного несовершеннолетним, работавшим машинистом, нарушения Правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта явилось причинение тяжкого вреда здоровью пассажира, несовершеннолетний подлежит ответственности не по ч. I ст. 263, а лишь по ч. 1 ст. 118 УК.

Квалификация преступления со специальным субъектом Павлов Владимир Григорьевич

§ 2. Квалификация соучастия в преступлениях с другими признаками специального субъекта

Определенную сложность в теории и практике представляет квалификация соучастия преступлений со специальным субъектом, то есть субъектом, обладающим дополнительными специальными признаками в силу личностных особенностей или специальных общественных отношений, в которых он находится.

При этом особое значение приобретают личностные свойства специального субъекта (исполнителя), которые должны учитываться при установлении его ответственности за совершенное преступление. В свою очередь, правильное установление дополнительных личностных свойств (признаков) исполнителя как специального субъекта преступления позволяет избежать ошибок при квалификации и решении вопросов уголовной ответственности других соучастников. В этой связи следует согласиться с С. С. Аветисяном, по мнению которого исполнителем (соисполнителем) преступления со специальным составом, как правило, может быть только специальный субъект, являющийся участником соответствующих специальных отношений, что предполагает в каждом конкретном случае выявление и установление дополнительных признаков специального преступления.

К дополнительным личностным признакам специального субъекта обычно относят: принадлежность к женскому полу, сильное душевное волнение, психофизиологическое состояние, психическое расстройство, не исключающее вменяемости, прошлую антиобщественную деятельность (судимость, рецидив) и другие признаки, которые имеют важное значение, когда речь идет о квалификации соучастия в преступлениях со специальным субъектом.

Например, УК РФ 1996 г. впервые предусмотрено убийство матерью новорожденного ребенка, которое совершается виновной при смягчающих обстоятельствах, то есть в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости (ст. 106 УК РФ). При этом особо следует отметить, что субъект данного преступления обладает присущим только ему специальным личностным свойством (признаком), который сам по себе индивидуален. Специальным субъектом данного убийства, а именно исполнителем, может быть только мать новорожденного ребенка, достигшая возраста 16 лет.

В теории и судебно-следственной практике, если имеет место соучастие в виде соисполнительства этого преступления, то соисполнители подлежат уголовной ответственности по ст. 105 УК РФ с учетом того, что смягчающие обстоятельства, указанные в ст. 106 УК РФ и относящиеся к матери, на них не распространяются. Действия иных лиц, исполняющих роль организаторов, подстрекателей или пособников при убийстве матерью новорожденного ребенка, квалифицируются по ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ – как убийство лица, находящегося в состоянии беспомощности.

В роли подстрекателя или пособника, как отмечает Г. Н. Борзенков, могут выступать, например, отец ребенка, акушерка, другие лица. Убийство новорожденного, которое совершено лицом при согласии или по просьбе матери, квалифицируется по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В этой связи следует согласиться с профессором Б. В. Волженкиным, по мнению которого данные рекомендации, хотя и верны по существу, но противоречат общему правилу квалификации соучастия в преступлениях со специальным субъектом, сформулированному законодателем в ч. 4 ст. 34 УК РФ.

Соучастие в преступлениях, совершаемых специальными субъектами, можно рассмотреть и на примере общественно опасных деяний, связанных с вовлечением несовершеннолетнего в совершении преступления (ст. 150 УК РФ) и вовлечением несовершеннолетнего в совершение антиобщественных действий (ст. 151 УК РФ), в которых признаком специального субъекта является возраст – 18 лет, как и в преступлениях, предусмотренных ст. 134 и ст. 135 УК РФ (половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста, и преступления – развратные действия). При этом виновный при совершении каждого конкретного преступного деяния должен быть обязательно осведомлен о возрасте лица, вовлекаемого им в совершение преступления, антиобщественных действий или действий, предусмотренных ст. 134 и ст. 135 УК РФ.

Однако, если говорить о квалификации, например, соучастия со специальным субъектом при вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления (ст. 150 УК РФ), то здесь следует руководствоваться рекомендациями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних» от 14 февраля 2000 г. № 7. В п. 9 данного постановления отмечается, что при подстрекательстве несовершеннолетнего к совершению преступления действия взрослого преступника, если имеют место все признаки состава данного преступления, должны квалифицироваться по ст. 150 УК РФ, а также как соучастие в виде подстрекательства в совершении конкретного преступления. При совершении преступления несовершеннолетним он не подлежит уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ), а также невменяемости (ст. 21 УК РФ), поэтому соучастия не образуется и лицо, вовлекшее несовершеннолетнего в совершение преступления, в соответствии с ч. 2 ст. 33 УК РФ подлежит уголовной ответственности за содеянное в качестве исполнителя путем посредственного причинения.

Для правильной квалификации преступлений в соучастии необходимо не только точное установление признаков специального субъекта, которые в каждом конкретном случае требуют полного уяснения и обстоятельного обоснования, но и всесторонний учет роли других соучастников и их индивидуальных особенностей.

При квалификации подстрекательства несовершеннолетнего к совершению преступления действия взрослого лица должны квалифицироваться по ст. 150 УК РФ, а также как подстрекательство к тому преступлению (ч. 4 ст. 33 УК РФ), в которое он вовлек несовершеннолетнего. Например, когда взрослое лицо подстрекает родителя к вовлечению его 14-летнего ребенка в совершение кражи, действия соучастников (сложное соучастие) следует квалифицировать: родителя – по ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 150, ч. 4 ст. 33, ст. 158 УК РФ, а подстрекателя – по ч. 4 ст. 33, ч. 2 ст. 150, ч. 4 ст. 33, ст. 158 УК РФ. Действия несовершеннолетнего лица квалифицируются по ст. 158 УК РФ.

Само по себе вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления и антиобщественные действия не означают совершения несовершеннолетним этих преступлений. Вовлечение считается оконченным с того момента, когда оно состоялось с согласия несовершеннолетнего на совершение преступления.

Лицо, которое вовлекло несовершеннолетнего в совершение преступления, должно нести уголовную ответственность как организатор или как подстрекатель (ч. 4 ст. 33 УК РФ), в случае соисполнительства – как соисполнитель (ч. 2 ст. 34 УК РФ), или как исполнитель (ч. 2 ст. 33). При этом несовершеннолетний может быть привлечен к уголовной ответственности за содеянное, если судом не будет установлено оснований, предусмотренных ч. 3 ст. 20 и ч. 1 ст. 40 УК РФ.

В практике встречаются случаи, когда общее правило квалификации соучастия в преступлениях со специальным субъектом, сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК РФ, не может применяться. В подобных ситуациях ответственность должна наступать за совершенное преступление со ссылкой на ст. 33 УК РФ.

В судебно-следственной практике при квалификации иногда происходят ошибки, когда имеет место вовлечение в совершение преступления не одного, а нескольких несовершеннолетних.

Характерно в этом отношении уголовное дело по обвинению Останина и несовершеннолетнего Шаловко, которые Верховным Судом Республики Адыгея 10 июня 2004 г. осуждены: Останин по п. «ж», п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ, ч. 4 ст. 150 УК РФ и ч. 4 ст. 150 УК РФ, Шаловко – по п. «ж», п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 5 ст. 33, п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ. При этом по делу также осужден несовершеннолетний Костерин.

Останин и Шаловко признаны судом виновными в совершении убийства Литвинова группой лиц по предварительному сговору, сопряженного с разбоем. Вместе с тем Останин признан также виновным в совершении разбоя с применением оружия, а Шаловко в пособничестве при совершении разбоя. Кроме того, Останин осужден за вовлечение несовершеннолетних Шаловко и Костерина в совершение особо тяжких преступлений.

Вместе с тем действия Останина по вовлечению в совершение преступления несовершеннолетних Шаловко и Костерина Верховным Судом Республики Адыгея ошибочно расценены как совокупность двух преступлений.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев кассационные жалобы Останина и Шаловко, приговор в отношении Останина изменила и его действия переквалифицировала с ч. 4 ст. 150 УК РФ и ч. 4 ст. 150 УК РФ на одну ч. 4 ст. 150 УК РФ. В остальной части приговор остался без изменения.

Правильность окончательного решения высшей судебной инстанции обосновывается законом. Исходя из ч. 1 ст. 17 УК РФ, совокупностью преступлений признается совершение двух или более преступлений, ни за одно из которых виновное лицо не было осуждено.

В свою очередь как вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления, предусмотренного ст. 150 УК РФ, подлежат квалификации действия виновного, выразившиеся не только в склонении несовершеннолетнего к совершению преступления, но также в непосредственном участии несовершеннолетнего в общественно опасных деяниях. Вместе с тем вовлечение в совершение преступления не одного, а нескольких несовершеннолетних по смыслу закона не образуют совокупности преступлений, предусмотренных ст. 150 УК РФ, в связи с чем и не может влечь за собой назначения наказания по совокупности этих преступлений. Однако когда квалификация осуществляется по специальной норме (ст. 150, ст. 151 УК РФ и др.), совокупность преступлений не применяется.

Следовательно, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор в отношении Останина изменила правильно, переквалифицировав его действия с ч. 4 ст. 150 и ч. 4 ст. 150 УК РФ на одну ч. 4 ст. 150 УК РФ и исключив совокупность преступлений за вовлечение в совершение преступления нескольких несовершеннолетних.

Вышеизложенное свидетельствует о необходимости поиска новых путей совершенствования уголовного законодательства в отношении соучастия в преступлениях, совершаемых специальным субъектом.

Далее следует сказать, что ст. 274 УК предусматривает ответственность специального субъекта за нарушение правил эксплуатации ЭВМ, системы ЭВМ или их сети. При наличии соучастия другие лица, участвовавшие в совершении названного преступления, в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК РФ в зависимости от фактически содеянного несут уголовную ответственность в качестве организаторов, подстрекателей или пособников. При этом действия лица, которое полностью или частично выполняло объективную сторону преступления, предусмотренного ст. 274 УК, но которое не обладает дополнительными признаками специального субъекта, не могут рассматриваться как простое соучастие (соисполнительство).

Вопрос о квалификации соучастия со специальным субъектом преступлений против государственной власти в теории уголовного права дискуссионен, в частности, когда речь идет о государственной измене (ст. 275 УК РФ) и шпионаже (ст. 276 УК РФ). В уголовно-правовой литературе широко распространена точка зрения, согласно которой наряду со специальным субъектом (исполнителем) государственной измены соучастниками данного преступления могут быть иностранные граждане и лица без гражданства. По существу в данном случае отстаивается положение о том, что сформулированное законодателем правило в ч. 4 ст. 34 УК РФ устанавливает единые требования уголовной ответственности почти всех соучастников в преступлениях со специальным субъектом, не исключая и преступления, посягающие на основы конституционного строя и безопасности российского государства.

По мнению других ученых, ситуация, когда в качестве соисполнителей, организаторов, подстрекателей и пособников государственной измены выступают иностранные граждане и лица без гражданства, невозможна.

Более правильной представляется именно вторая точка зрения, поскольку специальный субъект государственной измены, которая может быть совершена в трех формах: 1) шпионаж; 2) выдача государственной тайны; 3) иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности России, исходя из государственно-правового положения лиц, проживающих в стране, наделен специальным признаком. Исполнителем государственной измены (ст. 275 УК РФ) может быть только гражданин Российской Федерации, достигший 16-летнего возраста.

В данном случае соучастие иностранных граждан и лиц без гражданства невозможно, поскольку названные лица не наделены признаком специального субъекта. При совершении государственной измены они не могут выполнять роль соисполнителей, организаторов, подстрекателей или пособников. Здесь правила ч. 4 ст. 34 УК РФ не должны применяться.

Наличие двойного гражданства (российского или какого-либо еще) не исключает уголовной ответственности лица за государственную измену.

В этой связи следует поддержать А. И. Рарога, по мнению которого противоправные действия иностранного гражданина или лица без гражданства, связанные с привлечением гражданина России к завладению сведениями, составляющими государственную тайну, необходимо квалифицировать как шпионаж, а совершение других враждебных действий в ущерб внешней безопасности нашего государства следует квалифицировать по статьям главы 29 УК РФ (ст. 277–282 УК РФ).

Некоторые особенности квалификации соучастия со специальным субъектом имеет и преступление, предусмотренное ст. 276 УК РФ, – шпионаж. Причем шпионаж как самостоятельное преступление отличается от шпионажа как формы государственной измены (ст. 275 УК РФ) в основном по субъекту преступления. Субъект преступления, предусмотренного ст. 276 УК РФ, – специальный: иностранный гражданин или лицо без гражданства.

Вместе с тем, если гражданин Российской Федерации совместно с иностранным гражданином или лицом без гражданства совершает шпионаж (ст. 276 УК РФ), то его действия квалифицируются не как пособничество в совершении данного преступления, а как государственная измена в форме шпионажа либо в форме оказания другой помощи в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности России.

В случае, если гражданин РФ выступает в качестве соисполнителя, организатора или подстрекателя преступления, предусмотренного ст. 276 УК, соучастия также не образуется, его действия должны квалифицироваться по ст. 275 УК РФ в зависимости от формы государственной измены.

В свою очередь шпионаж, предусмотренный ст. 276 УК РФ, посягающий, как и государственная измена, на внешнюю безопасность России, связан с деятельностью иностранных разведок и спецслужб, которые преследуют специальные цели в своей деятельности, а особое уголовно-правовое положение иностранных граждан и лиц без гражданства в нашей стране дает основания считать их специальными субъектами шпионажа, предусмотренного ст. 276 УК РФ. Не освобождаются от уголовной ответственности за данное деяние и лица, пользующиеся дипломатическим иммунитетом.

Согласно ч. 4 ст. 11 УК РФ вопрос об уголовной ответственности дипломатических представителей иностранных государств и других граждан, пользующихся иммунитетом, в случае совершения данными лицами общественно опасного деяния на территории России разрешается в соответствии с нормами международного права.

Особый интерес представляют случаи квалификации соучастия в преступлении с разными специальными субъектами. Скажем, если в совершении преступления участвуют несколько специальных субъектов и имеет место соисполнительство, их действия следует квалифицировать без ссылки на ст. 33 УК РФ: например, получение взятки (ст. 290 УК) по предварительному сговору группой лиц, если в преступлении участвовало два и более должностных лица, которые заранее договорились о совместном его совершении.

Если наряду с исполнителем соучастники (организатор, подстрекатель и пособник) также обладают признаками специального субъекта – налицо сложное соучастие с распределением ролей. В этом случае действия названных лиц необходимо квалифицировать по общим правилам квалификации соучастия со ссылкой на ст. 33 УК РФ (например, когда должностное лицо склоняет представителя власти (следователя) к совершению преступления, предусмотренного ст. 299 (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности) или 301 (незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей)).

При соучастии специального субъекта и общего субъекта квалификация осуществляется по правилам, закрепленным в ч. 4 ст. 34 УК РФ. Общий субъект преступления несет уголовную ответственность со ссылкой на ст. 33 УК РФ как организатор, подстрекатель или пособник. Соисполнительство в данном случае отсутствует.

Данное мнение не разделяет, например, Т. Г. Макарова, которая приходит к выводу о возможности в некоторых случаях соисполнительских действий общих субъектов в преступлениях со специальным субъектом.

Представляется, что данная точка зрения хотя и имеет право на существование, но тем не менее противоречит общему правилу квалификации соучастия в преступлении со специальным субъектом, сформулированному законодателем в ч. 4 ст. 34 УК РФ. Впрочем, данное правило, как нами ранее было отмечено, не бесспорно и требует в дальнейшем более четкого законодательного разрешения.

В судебно-следственной практике встречаются случаи, когда лицо, не наделенное дополнительными признаками по отношению к общему субъекту, в силу разных обстоятельств выполняет функции или обязанности специального субъекта и при совершении преступления не может быть привлечено к уголовной ответственности. Речь в данном случае идет о ненадлежащем субъекте преступления. Отсутствие дополнительных признаков специального субъекта, как отмечает С. С. Аветисян, превращает лицо, совершившее общественно опасное деяние, в ненадлежащего субъекта, который освобождается от уголовной ответственности. На вопросы квалификации соучастия с ненадлежащим субъектом преступления обращает внимание и А. В. Корнеева, делающая вывод о том, что лицо незаконно или ошибочно, а также обманным способом приобретшее статус специального субъекта, признается ненадлежащим субъектом соответствующего преступления и не должно нести за него ответственность. Вместе с тем в некоторых случаях не исключается его ответственность по другим статьям УК РФ.

При квалификации преступлений со специальным субъектом представляет интерес и вопрос о роли других лиц в механизме совершения общественно опасного деяния. В ст. 33 УК РФ наряду с исполнителем предусмотрены еще три вида соучастников преступления: организатор, подстрекатель и пособник, ответственность которых определяется характером, а также степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления. В свою очередь общие правила квалификации преступлений, совершенных в соучастии со специальным субъектом, как мы уже не раз отмечали, предусмотрены в ч. 4 ст. 34 УК РФ.

Вместе с тем теория и судебно-следственная практика, а также уголовное законодательство в отношении квалификации участия иных лиц в преступлениях со специальным субъектом, несколько противоречивы и не решают в полной мере эту проблему, которая выходит за пределы нашего исследования и требует дальнейшего изучения, а также современного теоретического и практического осмысления в новых условиях борьбы с преступностью.