Тайный оракул читать. Испытания Аполлона: Затаившийся Оракул
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Рик Риордан
Затаившийся Оракул
Хотите проучить бога? Сделайте его человеком.
Аполлон не оправдал надежд отца, и в качестве наказания изгнан из Олимпа в мир смертных.
Слабый и беспомощный, без каких-либо магических сил, он оказывается в Нью-Йорке в теле
обычного подростка (которому, между прочим, четыре тысячи лет).
Именно здесь начнется его игра на выживание, где помимо трудностей жизни, его поджидает
множество врагов – богов, монстров и смертных, – которые только и ждут его осечек.
Аполлону ничего не остается, кроме как бежать в единственное безопасное для него место –
убежище современных полубогов, называемое Лагерем Полукровок.
А как же доверие отца? Его тоже нужно заслужить.
Переведено группой любителей специально для http://vk.com/pj_club. Полное или частичное
копирование запрещено. Уважайте чужой труд.
Музе Каллиопе. Давно задолжал тебе посвящение. Пожалуйста, не бей меня.
Глава 1
Меня бьют в лицо
Если бы смог, дал сдачи
Смертность – это жуть
МЕНЯ ЗОВУТ АПОЛЛОН. Я был богом.
За четыре тысячи шестьсот двенадцать лет своего существования я много чего совершил: наслал
мор на греков при осаждении Трои, благословил Бейба Рута на три хоум-рана в четвёртой игре
Мировой Серии 1926-го, покарал Бритни Спирс на MTV Music Awards в 2007-ом.
Но за всю свою бессмертную жизнь я никогда не совершал аварийную посадку в мусорный бак.
Я даже не понял, как именно это случилось.
Я просто очнулся, падая вниз. Небоскрёбы проносились перед глазами, языки пламени
окутывали мое тело. Я попытался лететь, попытался превратиться в облако или переместиться на
другой конец света – сделать сотню других вещей, которые должны были произойти с
элементарной легкостью, но просто продолжал падать. Я провалился в узкий проём между двумя
строениями и – БАМ!
Есть ли что-то более печальное, чем звук удара бога о груду мусорных пакетов?
Я лежал, стоная от боли, в открытом мусорном контейнере. Ноздри мои обжигал мерзкий запах
протухшей болонской колбасы и использованных памперсов. Я буквально ощущал переломы
своих ребер, пусть это и было невозможно.
Разум мой томился в замешательстве, но одно воспоминание все же всплыло на поверхность –
Тогда я осознал, что произошло со мной. И зарыдал от отчаяния.
Даже для бога поэзии, такого как я, слишком трудно описать то, что я тогда чувствовал.
Как можете вы – простые смертные – понять это? Представьте, что вас нагих обдали из
пожарного шланга на глазах у смеющейся толпы. Представьте, что вас беспомощных,
пристыженных и абсолютно уязвленных, публично и жестоко лишили всего того, что делает вас
собой. Так вот, моё унижение было даже хуже, чем это.
– Нет! – отчаянно вскрикнул я. – Нет, прошу!
Никто не ответил. По обе стороны от меня ржавые пожарные лестницы зигзагами поднимались к
верхушкам кирпичных стен. Там, высоко надо мной, зимнее небо выглядело серым и
неумолимым.
Я пытался вспомнить детали моего приговора: сказал ли отец, как долго продлится это
наказание? Что я должен сделать, чтобы снова заслужить его благосклонность?
Но память у меня была слишком размыта. Я едва ли мог вспомнить, как выглядит Зевс, и ещё
более смутно представлял, почему он решил сбросить меня на Землю. Я помнил войну с
гигантами. Боги были застигнуты врасплох, растеряны, почти побеждены.
Единственная вещь, которую я знал наверняка: моё наказание было несправедливо. Зевсу надо
было кого-то обвинить и конечно же он выбрал самого прекрасного, самого талантливого, самого
популярного бога в пантеоне – меня.
Я лежал в мусорке, уставившись на маркировку внутренней стороны крышки бака: «ДЛЯ
ПОГРУЗКИ ЗВОНИТЬ 1-555-STENCHY». Я сказал себе, что Зевс передумает. Что он лишь
пытается запугать меня. В любой момент тащит назад на Олимп и отпустит меня,
предварительно сделав выговор.
Я попытался пошевелиться – хотел стоять на ногах, когда Зевс придёт с извинениями. Ребра у
меня болезненно пульсировали, а желудок сводило. Я схватился за край бака, и умудрился
перевалиться через него, но при падении с треском приземлился прямо на плечо.
– Араггидиии, – заскулил я сквозь боль. – Вставай… Вставай!
Подняться на ноги оказалось не так легко. У меня настолько кружилась голова, что я чуть не
потерял сознание от усилий. Когда подняться все-таки вышло, я огляделся и обнаружил, что
нахожусь в переулке-тупике. Примерно в пятидесяти футах от меня виднелся единственный
возможный выход на грязную улицу с фасадами поручительского офиса и ломбарда. Кажется, я
находился где-то на западном Манхэттене или, может быть, в районе Краун-Хайтс в Бруклине.
Зевс, должно быть, очень зол на меня.
Тогда я принялся осматривать своё новое тело – белый парень-подросток, одет в кроссовки,
синие джинсы и зелёную рубашку-поло. До чего же скучно. Я чувствовал себя больным слабым
и таким… таким смертным.
Никогда мне не понять, как вы, смертные, выносите это. Живёте всю жизнь, заключённые в
мешок мяса, не имея возможности получить удовольствие от превращения в колибри или
раствориться в мягком свете.
А сейчас, да помогут мне небеса, я был одним из вас – просто ещё одним мешком мяса. Роясь в
карманах брюк, я отчаянно надеялся, что у меня всё ещё остались ключи от моей солнечной
колесницы. Ага, как же! Там был лишь дешёвый нейлоновый бумажник, в котором
обнаружилась сотня американских долларов – возможно, деньги на ланч в мой первый день в
обличии человека – а также юношеские водительские права штата Нью-Йорк с фотографией
тупого кудрявого подростка (который просто не мог быть мной), с именем Лестер Пападопулос.
Нет, жестокость Зевса совсем не знает границ!
Я заглянул в мусорку, надеясь, что мой лук, колчан и лира упали на Землю вместе со мной, я бы
обрадовался даже моей гармонике. Но там не было ничего.
Я глубоко вздохнул, мысленно приказывая себе взбодриться. У меня должны были остаться
какие-нибудь божественные способности. Не может же все быть так плохо.
Перекрывая выход из тупика, передо мной выросли два парня: один коренастый, платиновый
блондин, другой высокий, рыжий. Оба были одеты в большие толстовки и мешковатые штаны.
Их шеи овивали змеевидные тату. Чего им не хватало, так это надписи посреди лба: «Я
ГОЛОВОРЕЗ». Рыжеволосый приметил бумажник у меня в руках.
– А сейчас добрее, Майки. Этот парень выглядит вполне дружелюбно. – Он ухмыльнулся и
вытащил охотничий нож из-за пояса. – Вообще, бьюсь об заклад, что он хочет отдать нам все
свои деньги.
Спасибо моей дезориентации за то, что произошло потом. Я знал, что уже не бессмертен, но всё
ещё считал себя могучим Аполлоном! Никто не может изменить чей-то образ мысли так же
легко, как, к примеру, превратиться в снежного леопарда.
Наказывая меня прошлые разы (да, такое случалось уже дважды), Зевс оставлял мне небывалую
мощь и, иногда, даже божественные силы. Я предполагал, что нечто подобное случится и на этот
Я не собирался давать возможности двум смертным малолетним хулиганам забрать бумажник
Лестера Пападопулоса, стоял прямо, надеясь, что Кейд и Майки испугаются моей царственной
осанки и божественной красоты – разумеется, эти качества у меня забрать не могли, и неважно
как выглядит фото на моих водительских правах. И старался не обращать внимания на теплые
помои, стекающие по шее.
– Я Аполлон, – произнёс я. – У вас, смертные, есть три возможности: вы платите мне
подношение, спасаетесь бегством или будете уничтожены.
Я хотел, чтобы мои слова эхом пронеслись по переулку, сотрясли башни Нью-Йорка и заставили
небеса пролиться дождём на дымящиеся развалины, но ничего не произошло. На слове
Рыжий, Кейд, ухмыльнулся еще шире. Я подумал, как забавно было бы оживить их змеиные
татуировки вокруг шей и заставить их задушить своих обладателей.
– Что думаешь, Майки? – спросил он своего друга. – Заплатим дань этому парню?
Майки насупился. Своими жесткими белыми волосами, жестоким насмехающимся взглядом и
громоздким телосложением он напоминал мне чудовищную свинью, терроризировавшую
Кроммион в старые добрые времена.
ещё были варианты?
– Бегство? – отозвался Кейд.
– Хаха, – сказал Майки.
– Быть уничтоженным?
Майки фыркнул.
– Как насчет того, чтобы нам уничтожить его?
Кейд перекинул нож из одной руки в другую, хватая его за ручку.
– Я смогу с этим жить. После тебя.
Я засунул кошелек в задний карман. Поднял кулаки. Мне не нравится идея размазывать
смертных как свежие вафли, но я был уверен, что мог бы это сделать. Даже в ослабленном
состоянии я куда сильнее любого человека.
– Я предупреждал вас, – сказал я, – мои силы превосходят ваши.
Майки похрустел костяшками.
Он неуклюже двинулся вперед.
Как только он оказался в пределах досягаемости, я ударил его, вложив весь мой гнев в этот удар.
Этого должно было быть достаточно, чтобы Майки испарился и от него остался только
хулиганообразный след на асфальте.
Вместо этого он увернулся, что я посчитал довольно раздражающим.
Я подался вперед. Должен сказать, что, когда Прометей создал вас, людей, из глины, он сделал
дрянную работу. Ноги смертных неуклюжи. Я старался компенсировать это, делая ставку на
безграничные запасы своей маневренности, но Майки ударил меня в спину. Я упал на свое
божественное лицо.
Мои ноздри раздулись, как воздушные мешки. В ушах зазвенело. Во рту почувствовался привкус
меди. Я со стоном перевернулся и увидел двух размытых бандитов, смотрящих на меня сверху
–Майки, – сказал Кейд, – ты признаёшь силу этого парня?
– Неа, – ответил Майки.
– Глупцы! – прохрипел я. – Я вас уничтожу!
– Да, разумеется, – Кейд отшвырнул свой нож. – Но сначала мы растопчем тебя.
Блондин занёс свой ботинок над моим лицом, и мир перед глазами померк.
Глава 2
Явилось дитя
Конец моим напастям
Бананы бесят
МЕНЯ НЕ ПИНАЛИ ТАК ДОЛГО со времен батла гитар против Чака Берри в 1957.
Пока Кейд и Майки пинали меня, я свернулся в калачик, пытаясь укрыть от ударов рёбра и
голову. Боль была невыносимой. Я трясся, меня рвало. Я потерял сознание, а когда очнулся
перед глазами плавали красные пятна. Когда нападающим надоело пинать, они ударили меня по
голове мусорным пакетом, который лопнул и покрыл меня слоем кофе и гнилой кожуры.
В итоге они отступили, тяжело дыша. Грубые руки отпустили меня и отобрали кошелёк.
– Гляди, – сказал Кейд. – Немного налички и ID… Лестер Пападопулос…
– Лестер? – рассмеялся Майки, – Это даже хуже, чем Аполлон.
Я коснулся своего носа, который по размеру и на ощупь больше напоминал водяной матрас. Мои
пальцы окрасило что-то красное.
– Кровь, – пробормотал я. – Это невозможно…
– Очень даже возможно, Лестер, – Кейд присел ко мне. – В ближайшем будущем ее может быть
намного больше! Ты не хочешь объяснить, почему у тебя нет кредитной карты? Или телефона?
Мне очень не хочется думать о том, что я пинал тебя только ради сотни баксов.
Я все смотрел на кровь на своих пальцах. Но я был богом! В моих жилах никогда не текло крови!
Когда меня превращали в смертного в прошлые разы, в моих венах играла кровь богов! Ихор! Я
не был настолько… изменен. Это должна быть ошибка. Трюк. Что-нибудь!
Я попробовал сесть, наткнулся на банановую кожуру и упал снова. Мои противники даже завыли
от восторга.
– Мне нравится этот парень! – воскликнул Майки.
– Да, но Босс сказал, что он нам не нужен, – объяснил Кейд.
– Босс… – пробормотал я. – Босс?
– Да, Лестер. – Кейд слегка ударил меня по голове. – «Идите на район», говорит, «Лёгкая
добыча!». Приказал избить тебя и забрать всё, что есть. Но это… – он повёл наличными у меня
перед носом, – этого едва ли хватит на чаевые.
Несмотря на мое положение, я почувствовал, прилив оптимизма.
Если эти парни были отправлены сюда за мной, то их «босс» должен был быть богом. Ни один
смертный не мог знать, что я приземлюсь именно сюда. Возможно Кейд и Майки и вовсе не
люди, возможно это отлично замаскированные монстры или духи. Это хотя бы объясняет,
почему они так легко меня избили.
– Кто… кто ваш босс? – я изо всех сил старался устоять на ногах, кофейные зерна осыпались с
моих плеч. Голова у меня кружилась так, будто я пролетел слишком близко к границе владений
Хаоса, но я не мог позволить себя унизить. – Вас отправил Зевс? Или может Арес? Я требую
аудиенции!
Майки и Кейд переглянулись, будто задавая друг другу вопрос: «Что несет этот парень?»
Кейд вытащил свой нож.
– Ты не понимаешь намёков, не так ли, Лестер?
Майки же снял со своего пояса длинную велосипедную цепь и обмотал ей кулак.
Я подумал, что враги мои могут одолеть меня силой, но ни один смертный не может
Me» или оригиналом «I’m Your Poetry God, Baby», когда кто-то крикнул:
Хулиганы повернулись. На втором этаже пожарной лестницы стояла девочка лет двенадцати.
– Оставьте его, – приказала она.
В первую секунду мне показалось, что это Артемида пришла мне на помощь. Моя сестра часто
предстаёт в виде двенадцатилетней девочки по причине, до сих пор мне непонятной, но что-то
подсказывало мне, что это не она.
Девочка на пожарной лестнице точно не внушала страх. Она была маленькой и полненькой,
тёмные волосы подстрижены под мальчика, а черные очки «кошачий глаз» в уголках украшены
блестящими стразами. Несмотря на холод, на ней не было куртки. Одежда выглядела так, будто
была подобрана воспитателем: красные кроссовки, жёлтые колготки и зелёное платье без
рукавов. Может она шла на костюмированную вечеринку в роли светофора?
Хотя… было что-то свирепое в её взгляде. Он был такой же упрямый, сердитый, как у моей
старой подруги Кирены, она использовала его для отпугивания львов.
Майки и Кейд не выглядели напуганными.
– Отвали, девчонка, – сказал ей блондин.
Девочка так оперлась на ногу, что лестница под ней начала дрожать.
лжи. – Плевать, этот лузер мой, как и его деньги!
– Почему все называют меня лузером? – прохрипел я.
В связи с избиением и обливанием мусором этот комментарий казался незначительным, но никто
даже не обратил на меня внимания. Кейд уставился на девчонку. Рыжина его шевелюры,
казалось, окрашивала ему лицо.
– Ты, должно быть, шутишь. Сгинь, соплячка!
Он взял гнилое яблоко и кинул в неё. Девочка даже не вздрогнула, а фрукт приземлился ей на
ногу и закрутился, не причиняя никакого вреда.
– Хочешь поиграть с едой? – девочка вытерла нос. – Отлично!
Я не видел, как она пнула яблоко, но оно полетело Кейду в нос с неимоверной скоростью. Он
рухнул на копчик.
Майки, зарычав, направился в сторону пожарной лестницы, но банановая кожура будто сама
заскользила ему под ноги, так что парень поскользнулся и упал.
Отступая от головорезов, я задавался вопросом, смогу ли убежать, но едва передвигал ноги. А
ещё мне не особо хотелось быть атакованным гнилыми фруктами. Девочка перелезла через
бортик, с поразительным проворством приземлилась на землю и схватила мусорный пакет из
контейнера.
– Стоп! – Кейд поспешно отполз назад, пытаясь оказаться от девчонки подальше. – Давай все
Майки застонал и перевернулся на спину. Девочка надулась. Ее потрескавшиеся губы в уголках
обрамлял мелкий темный пушок.
– Не нравитесь вы мне, ребята, – сказала она. – Валили бы вы сами отсюда.
– Да! – сказал Кейд. – Конечно! Только…
Он начал собирать деньги, разбросанные среди кофейных зерен.
Девочка же замахнулась и бросила мусорный пакет, который разорвался где-то посреди полёта,
раскидав просто невообразимое количество гнилых бананов, которые упали Кейду на голову.
Майки тоже оказался засыпанным банановой кожурой и теперь здорово смахивал на жертву
плотоядных морских звёзд.
– Проваливайте из моего района, – сказала девочка. – Сейчас же!
В мусорном контейнере, подобно зернам попкорна, взорвалось множество пакетов, осыпав Кейда
и Майки редисками, картофельными очистками и прочим компостным материалом. Чудесным
образом ни один из них не попал в меня. Несмотря на травмы, эти двое поднялись на ноги и,
возмущаясь, убежали. Я повернулся к своей маленькой спасительнице. В своей жизни мне
довелось встретиться со многими опасными женщинами: моя сестра могла устроить дождь из
смертоносных стрел, мачеха Гера регулярно сводит смертных с ума так, что они готовы рубить
друг друга на мелкие кусочки. Но эта двенадцатилетняя владычица мусора заставила меня
понервничать.
– Спасибо тебе, – осмелился сказать я.
Девочка скрестила руки. На средних пальцах она носила сочетающиеся друг с другом золотые
кольца с полумесяцами. Глаза поблескивали тёмным, словно у вороны (я создал ворон, так что
имею право на такой пример).
– Не стоит благодарностей, – сказала она. – Ты до сих пор в моём районе.
Она обошла кругом, тщательно оглядев меня так, будто я был призовой коровой (на такое
сравнение я тоже имею право, потому что сам коллекционирую коров).
– Ты бог Аполлон? – Она не была впечатлена и уж тем более, охвачена благоговейным страхом.
Её, похоже, не беспокоило и само по себе существование богов, гуляющих среди смертных.
–Ты всё слышала?
Она кивнула.
– Ты не похож на бога.
– Я сейчас не в лучшей форме, – признался я. – Мой отец, Зевс, прогнал меня с Олимпа. Кто же
От неё исходил легкий аромат яблочного пирога, что было удивительно из-за внешней
неряшливости. Часть меня хотела взять чистое полотенце, утереть ей личико и дать денег на
горячую еду. Другая же часть хотела отогнать её стулом в том случае, если она решит ударить
меня. Она напомнила мне одно из тех существ, которых обычно приручала моя сестра: собак,
пантер, бездомных дев, маленьких драконов.
– Меня зовут Мэг, – сказала она.
– Сокращённо от Мегары? Или Маргарет?
– Маргарет. Но никогда не называй меня Маргарет.
– И ты полубог, Мэг?
Она приподняла свои очки.
– Почему ты так думаешь?
И снова она не удивлялась вопросу. У меня было такое ощущение, что она уже слышала термин
«полубог».
– Хорошо, – сказал я, – очевидно, ты обладаешь какой-то силой. Ты прогнала тех хулиганов с
помощью гнилых фруктов. Возможно, у тебя есть способности к бананокинезу? Или ты можешь
контролировать мусор? Я был знаком с римской богиней, Клоациной, которая управляла всей
системой городской канализации. Может, она твой родитель…?
Мег надулась и смерила меня обиженным взглядом. Я что-то сделал не так? Тогда я не понимал,
– Я думаю, лучше просто забрать твои деньги, – сказала Мег. – Проваливай. Убирайся отсюда.
твоя помощь.
Конечно, чувствовал я себя нелепо. Я – бог пророчеств, чумы, стрельбы, медицины, музыки и
прочих вещей, которых не мог вспомнить в тот момент – прошу о помощи цветасто одетую
бездомную девочку. Но у меня не было других вариантов. Если она решит забрать у меня деньги
и выгнать на суровые январские улицы, не думаю, что смогу сопротивляться.
– Предположим, я верю тебе… – Мег говорила таким монотонным голосом, будто сейчас
рассказала правила игры: «Я буду принцессой, а ты будешь буфетным прислугой».
– Скажу, что помогу. А что потом?
«Хороший вопрос», – подумал я.
– Мы…мы в Манхэттене?
– Мм-хмм, – она завертелась и слегка ударила меня. – Адская Кухня (прим.: Знаменитый район
Нью-Йорка )
В этой фразе было что-то неестественное, что-то такое же неправильное, как и факт, что ребенок
живет на улице и участвует в мусорных баталиях против хулиганов.
Я решил пойти к Эмпайр-стейт-билдинг. Это был современный вход на гору Олимп, но я
сомневаюсь, что стражи пропустят меня на секретный шестисотый этаж. Зевс не стал бы так
упрощать мне задачу.
Возможно, я мог бы разыскать своего старого друга – кентавра Хирона. У него был лагерь на
Лонг-Айленде. И он мог бы предоставить мне приют и защиту. Но такое путешествие наверняка
опасно. Беззащитный бог – слишком аппетитная мишень. Любой монстр по пути будет рад меня
распотрошить. Завистливые духи и младшие боги тоже не упустят такой возможности. Потом
еще и этот таинственный «босс» Кейда и Майки. Я понятия не имею, кто он такой, и не найдутся
ли у него прислужники похлеще, чтобы послать их против меня.
Даже если я доберусь до Лонг-Айленда, мой взор смертного может и не увидеть лагерь Хирона –
он скрыт туманом. Мне нужен проводник, который отвел бы меня туда – кто-то опытный в этом
деле, и кто-то близкий к…
– У меня идея, – я стоял настолько прямо, насколько это позволяли повреждения. Было нелегко
выглядеть уверенно с окровавленным носом и телом, облепленным кофейными зернами, – я
знаю, кто может помочь. Он живет на Верхнем Ист-Сайде. Отведи меня к нему, и получишь
Мэг издала звук, похожий на что-то среднее между фырканьем и смехом.
– Наградишь меня чем? – она, пританцовывая, вытащила двадцатидолларовую купюру из
мусора. – Я уже забрала все твои деньги.
Она бросила мне бумажник, который, не считая юношеских водительских прав на имя Лестера
Пападопулоса, был пуст, и пропела:
– Твои деньги у меня, твои деньги у меня!
Я же застонал.
– Послушай, дитя, я не буду смертным вечно. Однажды я снова стану богом и награжу тех, кто
помогал мне. А тех, кто этого не сделал – накажу.
Она уперла руки в боки.
– С чего ты взял, что это случится? Ты уже был смертным?
–Вообще-то да. Дважды! Оба раза мое наказание продлилось всего несколько лет!
–Да? И как же ты собираешься вернуть свою богичность, или что-то типа того?
– Нет такого слова "богичность", – я не мог не подметить, что еще не растерял своего
поэтического чутья. – Обычно Зевс приказывает мне служить каким-нибудь важным полубогам.
Этот парень живет в верхней части города, как я уже сказал. Он был бы идеальным вариантом. Я
буду исполнять все указания, которые он от меня потребует, в течение нескольких лет. Как
только я начну хорошо себя вести, мне будет дозволено вернуться на Олимп. А сейчас я должен
восстановить свои силы и выяснить…
– Откуда ты знаешь, какой именно полубог?
Я заморгал.
–Какому именно полубогу ты должен служить, глупый.
– Я …эм. Ну, обычно это очевидно. Вот почему мне нужно на Верхний Ист-Сайд. Мой новый
хозяин примет мою службу и …
– Я Мэг МакКэффри, – она плюнула в меня малиной, – принимаю твою службу.
В сером небе прогремел гром. Звук эхом разлетелся по городу, подобно божественному смеху.
Все, что осталось от моей гордости, превратилось в ледяную воду и ушло в пятки.
– Я сейчас попался, верно?
– Ага, – Мэг подпрыгнула в своих красных кроссовках, – мы с тобой повеселимся.
Я с трудом подавил желание заплакать.
– А ты точно не замаскированная Артемида?
– Я – кое-что другое, – произнесла девочка, считая мои деньги. – Я-то, что ты назвал до этого.
– С чего ты так уверена?
– Просто знаю, – она одарила меня самодовольной улыбкой, – а теперь у меня есть бог-кореш
по имени Лестер.
Я посмотрел в небеса.
–Пожалуйста, отец, я все осознал. Прошу, я ведь так не смогу!
Зевс не ответил. Возможно, он был слишком занят записыванием моего унижения и делился им
со всеми в снэпчате.
– Выше нос, – сказала мне Мэг, – кто этот парень, которого ты хотел видеть? С Верхнего Ист-
– Другой полубог, – сказал я, – он знает дорогу в лагерь, где я могу найти приют, защиту,
– Пищу? – уши Мэг задергались практически так же, как и очки у нее на переносице, –
– Ну, обычно я питаюсь амброзией, но, думаю, да.
– Тогда слушай мой первый приказ! Мы найдем этого парня, чтобы он отвел нас в этот твой
Я тяжело вздохнул. Это будет очень долгая служба.
– Как пожелаешь, – сказал я, – давай найдем Перси Джексона.
Рик Риордан
Музе Каллиопе.
За промедленье, пожалуйста, не казни.
По лицу меня молотят хулиганы
Я поразил бы их, если бы смог
Смертные бьют
Меня зовут Аполлон. Когда-то я был богом.
За четыре тысячи шестьсот двенадцать прожитых лет я много чего совершил. Наслал мор на греков, осаждавших Трою. Благословил Бейба Рута тремя хоумранами в четвертой игре Мировой серии 1926 года. В 2007-м обратил свой гнев на Бритни Спирс во время церемонии вручения наград Эм-ти-ви.
Но никогда за всю свою бессмертную жизнь мне не случалось падать в мусорный бак.
Я даже не знаю точно, как именно это случилось.
Проснулся - падаю. Вертелись, то появляясь, то исчезая из виду, небоскребы. Тело полыхало пламенем. Я пытался лететь. Пытался обратиться в облако, телепортироваться или сделать что-то еще, провернуть хотя бы один из сотни трюков, всегда удававшихся без особого труда, но ничего не получалось. Я продолжал падать. Нырнул в узкий каньон между двумя зданиями и… БУМ!
Есть ли что-нибудь печальнее звука, с которым бог грохается в кучу мусорных мешков!
Лежал. Стонал. Весь несчастный и разбитый. В нос била вонь от протухшей колбасы и использованных подгузников. Ребра болели, будто сломанные, хотя такое и невозможно.
В голове полная сумятица, но одно воспоминание пробивалось наверх - голос моего отца, Зевса: ТЫ ПРОВИНИЛСЯ. ТВОЕ НАКАЗАНЬЕ.
Я вспомнил, что случилось, и всхлипнул от отчаяния. Даже мне, богу поэзии, трудно описать свои чувства. А способен ли понять их ты, простой смертный? Представь, что тебя раздели догола, а потом обдали струей из пожарного крана на глазах глумливой толпы. Представь, как нос и легкие заливает ледяная вода, как бьет она по коже, оставляя синяки, как толчет в месиво суставы. Представь себя беззащитным, опозоренным, совершенно уязвимым, выставленным на всеобщее посмешище и безжалостно лишенным всего, что делает тебя тобой. Мое унижение было еще хуже.
«ТЫ ПРОВИНИЛСЯ», - гремел у меня в голове голос Зевса.
Нет! - жалобно возопил я. - Нет, не надо! Пожалуйста!
Никто не ответил. По обе стороны от меня по кирпичным стенам зигзагом бегут вверх ржавые пожарные лестницы. Вверху - зимнее небо, серое и неумолимое.
Я пытался вспомнить подробности приговора. Упоминал ли отец, сколь долгим будет наказание? Что требовалось от меня, чтобы вернуть его расположение?
Память туманилась. Я едва помнил, как выглядит Зевс, не говоря уже о том, почему он решил сбросить меня на Землю. Вроде бы была война с гигантами. Богов застали врасплох и едва не разгромили.
Одно я знал наверняка: меня наказали несправедливо. Зевсу надо было выставить кого-то виновным, и он, разумеется, выбрал самого красивого, самого талантливого, самого популярного бога в пантеоне.
Я лежал в мусорном баке, глядя на наклейку на внутренней стороне крышки: ДЛЯ ЗАБОРА МУСОРА ПОЗВОНИТЕ 1-555-ВОНЮЧКЕ. Зевс передумает, сказал я себе. Он всего лишь пытается припугнуть. Сейчас, вот сейчас, сию минуту он выдернет меня на Олимп и отпустит на все четыре стороны со строгим предупреждением.
Попытался пошевелиться. Хотел подняться, чтобы встретить Зевса стоя, когда он явится с извинениями. В ребрах тупо застучала боль. Свело живот. Я ухватился за край бака, с усилием, кое-как, подтянулся и, перевалившись, грохнулся на асфальт. В плече хрустнуло.
Ууурррррххх, - прохрипел я сквозь зубы и боль. - Вставай. Поднимайся.
Подняться оказалось нелегко. Голова закружилась так, что поплыло перед глазами. Я стоял в каком-то тупике. Единственный выход, футах в пятидесяти, вел к улице с грязными фасадами залоговой конторы и ломбарда. Похоже, меня занесло на западную сторону Манхэттена или в район Краун-Хайтс в Бруклине. Должно быть, Зевс разозлился не на шутку.
Я осмотрел свое новое тело. Подросток. Белый. На ногах - кеды. Джинсы и рубашка-поло. Какая гадость. Я чувствовал себя человеком, смертным - короче, паршиво.
И как только люди терпят такое - не понимаю. Провести всю жизнь в мешке плоти, не иметь возможности наслаждаться самыми простыми удовольствиями - обратиться, например, в колибри или раствориться в чистейшем солнечном свете.
И вот теперь, да помогут мне небеса, я стал одним из вас - еще одним мешком плоти.
Я порылся в карманах штанов - а вдруг там завалялись ключи от солнечной колесницы. Не повезло. Вся добыча - дешевый нейлоновый кошелек с сотней долларов в американских деньгах, которых едва хватило бы на легкий ланч в мой первый день человеческой жизни, и юношеские водительские права штата Нью-Йорк с фотографией туповатого курчавого парнишки. Звали парнишку, который мог быть и не мной, Лестер Пападопулос. Воистину, жестокость Зевса не знает границ!
Я заглянул в мусорный бак с надеждой обнаружить там свалившиеся вместе со мной лук, колчан со стрелами и лиру. В крайнем случае меня устроила бы и губная гармошка. Увы, ничего.
Я вздохнул. Бодрись! Какие-то из божественных способностей наверняка сохранились. Могло быть и хуже.
Эй, Кейд, взгляни-ка на этого лузера, - произнес дребезжащий голос.
Выход из переулка блокировали два молодых человека: коренастый платиновый блондин и высокий рыжий. На обоих толстовки необъятного размера и мешковатые штаны. На шее у каждого - татуировки с изображением змей. Чего им недоставало, так это надписи на лбу большими буквами - Я ОТМОРОЗОК.
Рыжий сразу нацелился на кошелек у меня в руке.
Повежливей, Майки. Парень вполне дружелюбный. - Он ухмыльнулся и достал из-за пояса охотничий нож. - И даже хочет отдать нам все свои денежки.
В том, что произошло потом, виновата моя дезориентация.
Я знал, что лишен бессмертия, но все равно воспринимал себя как могучего Аполлона! Изменить образ мыслей не так-то просто - это вам не в снежного барса превратиться.
К тому же прежде, когда Зевс наказывал меня превращением в смертного (да, такое случалось дважды), я все же сохранял физическую силу и кое-какие божественные способности. Вот и решил, что и теперь могу на что-то рассчитывать.
Отдавать двум юным смертным негодяям бумажник Лестера Пападопулоса в мои намерения никак не входило.
Я выпрямился, рассчитывая устрашить Кейда и Майки своей величественной статью и несравненной красотой. (О чем бы ни свидетельствовала фотография на водительских правах, уж эти-то качества наверняка должны были остаться при мне.) И, не обращая внимания на стекающую по шее теплую жижу из мусорного бака, заявил:
Я - Аполлон. Выбирайте, смертные, одно из трех: выплатить мне дань, бежать или погибнуть.
Я хотел, чтобы мои слова прокатились эхом по переулку, повергли в прах башни Нью-Йорка и обрушили ливень на его тлеющие руины. Но ничего такого не произошло. На слове «погибнуть» мой голос дрогнул и сорвался на писк.
Рыжий Кейд ухмыльнулся еще шире. Было бы забавно оживить змей на его шее и посмотреть, как они задушат его до смерти.
Что думаешь, Майки? - обратился он к приятелю. - Выплатим парню дань?
Майки нахмурился. Жесткие короткие волосы, маленькие злобные глазки и кряжистая фигура напомнили мне чудовищную свинью, терроризировавшую в добрые старые времена деревушку Кроммион.
Погибнуть?
Может, ему самому погибнуть? - фыркнул Майки.
Кейд подбросил нож и поймал его за рукоятку.
С этим я жить смогу. Давай, ты первый.
Я сунул кошелек в задний карман. Сжал кулаки. Сделать из них мясные вафли? Не то чтобы это мне нравилось, но если придется… Даже в своем нынешнем, незавидном состоянии я был неизмеримо сильнее любого смертного.
Предупреждаю, вы даже не представляете, с кем имеете дело. Сила моя вне вашего разумения.
Майки похрустел костяшками пальцев.
Он ринулся вперед.
И как только оказался в пределах досягаемости, я нанес удар, вложив в него весь свой гнев. От такого удара хулиган должен был испариться, оставив после себя лишь отпечаток на асфальте.
Вместо этого он уклонился, что совсем мне не понравилось.
Я пошатнулся и, увлекаемый вперед силой инерции, едва не оступился. Должен сказать, когда Прометей мастерил вас, смертных, из глины, сработал он халтурно. Ноги у людей неуклюжие. Я попытался устоять за счет бездонного ресурса ловкости и быстроты, но Майки пнул меня ногой пониже спины. И я шлепнулся. Божественным ликом на землю.
Ноздри раздулись, как воздушные мешки. В ушах грохнуло. Рот наполнил запах меди. Я перевернулся со стоном на спину и обнаружил над собой две расплывающиеся бандитские рожи.
Майки, ты уразумел теперь, в чем сила этого парня? - спросил Кейд.
Дурачье! - прохрипел я. - Я вас изничтожу!
Кто б сомневался. - Кейд убрал нож. - Но сначала мы на тебе потопчемся.
Кейд поднял ногу, и мир померк в моих глазах.
Рик Риордан
Хотите проучить бога? Сделайте его человеком.
Аполлон не оправдал надежд отца, и в качестве наказания изгнан из Олимпа в мир смертных.
Слабый и беспомощный, без каких-либо магических сил, он оказывается в Нью-Йорке в теле
обычного подростка (которому, между прочим, четыре тысячи лет).
Именно здесь начнется его игра на выживание, где помимо трудностей жизни, его поджидает
множество врагов – богов, монстров и смертных, – которые только и ждут его осечек.
Аполлону ничего не остается, кроме как бежать в единственное безопасное для него место –
убежище современных полубогов, называемое Лагерем Полукровок.
А как же доверие отца? Его тоже нужно заслужить.
Переведено группой любителей специально для http://vk.com/pj_club. Полное или частичное
копирование запрещено. Уважайте чужой труд.
Музе Каллиопе. Давно задолжал тебе посвящение. Пожалуйста, не бей меня.
Глава 1
Меня бьют в лицо
Если бы смог, дал сдачи
Смертность – это жуть
МЕНЯ ЗОВУТ АПОЛЛОН. Я был богом.
За четыре тысячи шестьсот двенадцать лет своего существования я много чего совершил: наслал
мор на греков при осаждении Трои, благословил Бейба Рута на три хоум-рана в четвёртой игре
Мировой Серии 1926-го, покарал Бритни Спирс на MTV Music Awards в 2007-ом.
Но за всю свою бессмертную жизнь я никогда не совершал аварийную посадку в мусорный бак.
Я даже не понял, как именно это случилось.
Я просто очнулся, падая вниз. Небоскрёбы проносились перед глазами, языки пламени
окутывали мое тело. Я попытался лететь, попытался превратиться в облако или переместиться на
другой конец света - сделать сотню других вещей, которые должны были произойти с
элементарной легкостью, но просто продолжал падать. Я провалился в узкий проём между двумя
строениями и – БАМ!
Есть ли что-то более печальное, чем звук удара бога о груду мусорных пакетов?
Я лежал, стоная от боли, в открытом мусорном контейнере. Ноздри мои обжигал мерзкий запах
протухшей болонской колбасы и использованных памперсов. Я буквально ощущал переломы
своих ребер, пусть это и было невозможно.
Разум мой томился в замешательстве, но одно воспоминание все же всплыло на поверхность –
Тогда я осознал, что произошло со мной. И зарыдал от отчаяния.
Даже для бога поэзии, такого как я, слишком трудно описать то, что я тогда чувствовал.
Как можете вы – простые смертные – понять это? Представьте, что вас нагих обдали из
пожарного шланга на глазах у смеющейся толпы. Представьте, что вас беспомощных,
пристыженных и абсолютно уязвленных, публично и жестоко лишили всего того, что делает вас
собой. Так вот, моё унижение было даже хуже, чем это.
Нет! – отчаянно вскрикнул я. – Нет, прошу!
Никто не ответил. По обе стороны от меня ржавые пожарные лестницы зигзагами поднимались к
верхушкам кирпичных стен. Там, высоко надо мной, зимнее небо выглядело серым и
неумолимым.
Я пытался вспомнить детали моего приговора: сказал ли отец, как долго продлится это
наказание? Что я должен сделать, чтобы снова заслужить его благосклонность?
Но память у меня была слишком размыта. Я едва ли мог вспомнить, как выглядит Зевс, и ещё
более смутно представлял, почему он решил сбросить меня на Землю. Я помнил войну с
гигантами. Боги были застигнуты врасплох, растеряны, почти побеждены.
Единственная вещь, которую я знал наверняка: моё наказание было несправедливо. Зевсу надо
было кого-то обвинить и конечно же он выбрал самого прекрасного, самого талантливого, самого
популярного бога в пантеоне – меня.
Я лежал в мусорке, уставившись на маркировку внутренней стороны крышки бака: «ДЛЯ
ПОГРУЗКИ ЗВОНИТЬ 1-555-STENCHY». Я сказал себе, что Зевс передумает. Что он лишь
пытается запугать меня. В любой момент тащит назад на Олимп и отпустит меня,
предварительно сделав выговор.
Я попытался пошевелиться - хотел стоять на ногах, когда Зевс придёт с извинениями. Ребра у
меня болезненно пульсировали, а желудок сводило. Я схватился за край бака, и умудрился
перевалиться через него, но при падении с треском приземлился прямо на плечо.
Араггидиии, – заскулил я сквозь боль. – Вставай… Вставай!
Подняться на ноги оказалось не так легко. У меня настолько кружилась голова, что я чуть не
потерял сознание от усилий. Когда подняться все-таки вышло, я огляделся и обнаружил, что
нахожусь в переулке-тупике. Примерно в пятидесяти футах от меня виднелся единственный
возможный выход на грязную улицу с фасадами поручительского офиса и ломбарда. Кажется, я
находился где-то на западном Манхэттене или, может быть, в районе Краун-Хайтс в Бруклине.
Зевс, должно быть, очень зол на меня.
Тогда я принялся осматривать своё новое тело – белый парень-подросток, одет в кроссовки,
синие джинсы и зелёную рубашку-поло. До чего же скучно. Я чувствовал себя больным слабым
и таким… таким смертным.
Никогда мне не понять, как вы, смертные, выносите это. Живёте всю жизнь, заключённые в
мешок мяса, не имея возможности получить удовольствие от превращения в колибри или
раствориться в мягком свете.
А сейчас, да помогут мне небеса, я был одним из вас – просто ещё одним мешком мяса. Роясь в
карманах брюк, я отчаянно надеялся, что у меня всё ещё остались ключи от моей солнечной
колесницы. Ага, как же! Там был лишь дешёвый нейлоновый бумажник, в котором
обнаружилась сотня американских долларов – возможно, деньги на ланч в мой первый день в
обличии человека – а также юношеские водительские права штата Нью-Йорк с фотографией
тупого кудрявого подростка (который просто не мог быть мной), с именем Лестер Пападопулос.
Нет, жестокость Зевса совсем не знает границ!
Я заглянул в мусорку, надеясь, что мой лук, колчан и лира упали на Землю вместе со мной, я бы
обрадовался даже моей гармонике. Но там не было ничего.
Я глубоко вздохнул, мысленно приказывая себе взбодриться. У меня должны были остаться
какие-нибудь божественные способности. Не может же все быть так плохо.
Перекрывая выход из тупика, передо мной выросли два парня: один коренастый, платиновый
блондин, другой высокий, рыжий. Оба были одеты в большие толстовки и мешковатые штаны.
Их шеи овивали змеевидные тату. Чего им не хватало, так это надписи посреди лба: «Я
ГОЛОВОРЕЗ». Рыжеволосый приметил бумажник у меня в руках.
А сейчас добрее, Майки. Этот парень выглядит вполне дружелюбно. – Он ухмыльнулся и
вытащил охотничий нож из-за пояса. – Вообще, бьюсь об заклад, что он хочет отдать нам все
свои деньги.
Спасибо моей дезориентации за то, что произошло потом. Я знал, что уже не бессмертен, но всё
ещё считал себя могучим Аполлоном! Никто не может изменить чей-то образ мысли так же
легко, как, к примеру, превратиться в снежного леопарда.
Наказывая меня прошлые разы (да, такое случалось уже дважды), Зевс оставлял мне небывалую
мощь и, иногда, даже божественные силы. Я предполагал, что нечто подобное случится и на этот
Я не собирался давать возможности двум смертным малолетним хулиганам забрать бумажник
Лестера Пападопулоса, стоял прямо, надеясь, что Кейд и Майки испугаются моей царственной
осанки и божественной красоты – разумеется, эти качества у меня забрать не могли, и неважно
как выглядит фото на моих водительских правах. И старался не обращать внимания на теплые
помои, стекающие по шее.
Я Аполлон, – произнёс я. – У вас, смертные, есть три возможности: вы платите мне
подношение, спасаетесь бегством или будете уничтожены.
Я хотел, чтобы мои слова эхом пронеслись по переулку, сотрясли башни Нью-Йорка и заставили
небеса пролиться дождём на дымящиеся развалины, но ничего не произошло. На слове
Рыжий, Кейд, ухмыльнулся еще шире. Я подумал, как забавно было бы оживить их змеиные
татуировки вокруг шей и заставить их задушить своих обладателей.
Что думаешь, Майки? – спросил он своего друга. – Заплатим дань этому парню?
Майки насупился. Своими жесткими белыми волосами, жестоким насмехающимся взглядом и
громоздким телосложением он напоминал мне чудовищную свинью, терроризировавшую
Кроммион в старые добрые времена.
ещё были варианты?
Бегство? – отозвался Кейд.
Хаха, – сказал Майки.
Быть уничтоженным?
Майки фыркнул.
Как насчет того, чтобы нам уничтожить его?
Кейд перекинул нож из одной руки в другую, хватая его за ручку.
Я смогу с этим жить. После тебя.
Я засунул кошелек в задний карман. Поднял кулаки. Мне не нравится идея размазывать
смертных как свежие вафли, но я был уверен, что мог бы это сделать. Даже в ослабленном
состоянии я куда силь...
Быстрая навигация назад: Ctrl+←, вперед Ctrl+→Рик Риордан
Затаившийся Оракул
Хотите проучить бога? Сделайте его человеком.
Аполлон не оправдал надежд отца, и в качестве наказания изгнан из Олимпа в мир смертных.
Слабый и беспомощный, без каких-либо магических сил, он оказывается в Нью-Йорке в теле
обычного подростка (которому, между прочим, четыре тысячи лет).
Именно здесь начнется его игра на выживание, где помимо трудностей жизни, его поджидает
множество врагов – богов, монстров и смертных, – которые только и ждут его осечек.
Аполлону ничего не остается, кроме как бежать в единственное безопасное для него место –
убежище современных полубогов, называемое Лагерем Полукровок.
А как же доверие отца? Его тоже нужно заслужить.
Переведено группой любителей специально для http://vk.com/pj_club. Полное или частичное
копирование запрещено. Уважайте чужой труд.
Музе Каллиопе. Давно задолжал тебе посвящение. Пожалуйста, не бей меня.
Глава 1
Меня бьют в лицо
Если бы смог, дал сдачи
Смертность – это жуть
МЕНЯ ЗОВУТ АПОЛЛОН. Я был богом.
За четыре тысячи шестьсот двенадцать лет своего существования я много чего совершил: наслал
мор на греков при осаждении Трои, благословил Бейба Рута на три хоум-рана в четвёртой игре
Мировой Серии 1926-го, покарал Бритни Спирс на MTV Music Awards в 2007-ом.
Но за всю свою бессмертную жизнь я никогда не совершал аварийную посадку в мусорный бак.
Я даже не понял, как именно это случилось.
Я просто очнулся, падая вниз. Небоскрёбы проносились перед глазами, языки пламени
окутывали мое тело. Я попытался лететь, попытался превратиться в облако или переместиться на
другой конец света - сделать сотню других вещей, которые должны были произойти с
элементарной легкостью, но просто продолжал падать. Я провалился в узкий проём между двумя
строениями и – БАМ!
Есть ли что-то более печальное, чем звук удара бога о груду мусорных пакетов?
Я лежал, стоная от боли, в открытом мусорном контейнере. Ноздри мои обжигал мерзкий запах
протухшей болонской колбасы и использованных памперсов. Я буквально ощущал переломы
своих ребер, пусть это и было невозможно.
Разум мой томился в замешательстве, но одно воспоминание все же всплыло на поверхность –
Тогда я осознал, что произошло со мной. И зарыдал от отчаяния.
Даже для бога поэзии, такого как я, слишком трудно описать то, что я тогда чувствовал.
Как можете вы – простые смертные – понять это? Представьте, что вас нагих обдали из
пожарного шланга на глазах у смеющейся толпы. Представьте, что вас беспомощных,
пристыженных и абсолютно уязвленных, публично и жестоко лишили всего того, что делает вас
собой. Так вот, моё унижение было даже хуже, чем это.
Нет! – отчаянно вскрикнул я. – Нет, прошу!
Никто не ответил. По обе стороны от меня ржавые пожарные лестницы зигзагами поднимались к
верхушкам кирпичных стен. Там, высоко надо мной, зимнее небо выглядело серым и
неумолимым.
Я пытался вспомнить детали моего приговора: сказал ли отец, как долго продлится это
наказание? Что я должен сделать, чтобы снова заслужить его благосклонность?
Но память у меня была слишком размыта. Я едва ли мог вспомнить, как выглядит Зевс, и ещё
более смутно представлял, почему он решил сбросить меня на Землю. Я помнил войну с
гигантами. Боги были застигнуты врасплох, растеряны, почти побеждены.
Единственная вещь, которую я знал наверняка: моё наказание было несправедливо. Зевсу надо
было кого-то обвинить и конечно же он выбрал самого прекрасного, самого талантливого, самого
популярного бога в пантеоне – меня.
Я лежал в мусорке, уставившись на маркировку внутренней стороны крышки бака: «ДЛЯ
ПОГРУЗКИ ЗВОНИТЬ 1-555-STENCHY». Я сказал себе, что Зевс передумает. Что он лишь
пытается запугать меня. В любой момент тащит назад на Олимп и отпустит меня,
предварительно сделав выговор.
Я попытался пошевелиться - хотел стоять на ногах, когда Зевс придёт с извинениями. Ребра у
меня болезненно пульсировали, а желудок сводило. Я схватился за край бака, и умудрился
перевалиться через него, но при падении с треском приземлился прямо на плечо.
Араггидиии, – заскулил я сквозь боль. – Вставай… Вставай!
Подняться на ноги оказалось не так легко. У меня настолько кружилась голова, что я чуть не
потерял сознание от усилий. Когда подняться все-таки вышло, я огляделся и обнаружил, что
нахожусь в переулке-тупике. Примерно в пятидесяти футах от меня виднелся единственный
возможный выход на грязную улицу с фасадами поручительского офиса и ломбарда. Кажется, я
находился где-то на западном Манхэттене или, может быть, в районе Краун-Хайтс в Бруклине.
Зевс, должно быть, очень зол на меня.
Тогда я принялся осматривать своё новое тело – белый парень-подросток, одет в кроссовки,
синие джинсы и зелёную рубашку-поло. До чего же скучно. Я чувствовал себя больным слабым
и таким… таким смертным.
Никогда мне не понять, как вы, смертные, выносите это. Живёте всю жизнь, заключённые в
мешок мяса, не имея возможности получить удовольствие от превращения в колибри или
раствориться в мягком свете.
А сейчас, да помогут мне небеса, я был одним из вас – просто ещё одним мешком мяса. Роясь в
карманах брюк, я отчаянно надеялся, что у меня всё ещё остались ключи от моей солнечной
колесницы. Ага, как же! Там был лишь дешёвый нейлоновый бумажник, в котором
обнаружилась сотня американских долларов – возможно, деньги на ланч в мой первый день в
обличии человека – а также юношеские водительские права штата Нью-Йорк с фотографией
тупого кудрявого подростка (который просто не мог быть мной), с именем Лестер Пападопулос.
Нет, жестокость Зевса совсем не знает границ!
Я заглянул в мусорку, надеясь, что мой лук, колчан и лира упали на Землю вместе со мной, я бы
обрадовался даже моей гармонике. Но там не было ничего.
Я глубоко вздохнул, мысленно приказывая себе взбодриться. У меня должны были остаться
какие-нибудь божественные способности. Не может же все быть так плохо.
Перекрывая выход из тупика, передо мной выросли два парня: один коренастый, платиновый
блондин, другой высокий, рыжий. Оба были одеты в большие толстовки и мешковатые штаны.
Их шеи овивали змеевидные тату. Чего им не хватало, так это надписи посреди лба: «Я
ГОЛОВОРЕЗ». Рыжеволосый приметил бумажник у меня в руках.
А сейчас добрее, Майки. Этот парень выглядит вполне дружелюбно. – Он ухмыльнулся и
вытащил охотничий нож из-за пояса. – Вообще, бьюсь об заклад, что он хочет отдать нам все
свои деньги.
Спасибо моей дезориентации за то, что произошло потом. Я знал, что уже не бессмертен, но всё
ещё считал себя могучим Аполлоном! Никто не может изменить чей-то образ мысли так же
легко, как, к примеру, превратиться в снежного леопарда.
Наказывая меня прошлые разы (да, такое случалось уже дважды), Зевс оставлял мне небывалую
мощь и, иногда, даже божественные силы. Я предполагал, что нечто подобное случится и на этот
Я не собирался давать возможности двум смертным малолетним хулиганам забрать бумажник
