Преступники 2 мировой войны. Кровавые зверства фашистских мерзавцев - ярослав огнев

Эта трагедия разыгралась в оккупированной немцами Лодзи в 1942 году. Польские историки называют ее Wielka Szpera, что в переводе означает «Великий запрет». И несмотря на то что многим современным полякам события того сентября почти неизвестны, суть преступления против еврейского населения Лодзи остается. Тогда за одну неделю из Лодзинского гетто были вывезены и уничтожены в газовых камерах свыше 15 тыс. детей возрастом до 10 лет и пожилых людей старше 65 лет. В дальнейшем это нацистское преступление было затушевано ликвидацией самого гетто, после чего живых свидетелей первой катастрофы осталось лишь несколько сот человек.

Предыстория трагедии началась 1 сентября 1939 года. В этот день германские войска вторглись на территорию Польши. Спустя месяц боев независимого государства не стало. Всех граждан завоеванных территорий оккупационные власти разделили на 2 категории: низшую – евреи и более высокую – коренные поляки. И если у последних жизнь была трудной, но еще терпимой. Для лиц же еврейской национальности она стала почти невыносимой. Все евреи, которые не были убиты сразу, были распределены по гетто. Одно из них – Лодзинское, где находилось порядка 200 тыс. человек.

Гражданское руководство над этим поселением было поручено вести Мордехаю Хаиму Румковскому, которого проживавшие там евреи именовали не иначе, как «королем гетто». Надзор за порядком вела полиция, также набранная из евреев. Это считалось престижной работой, ведь полицейским выдавался усиленный паек, что позволяло им относительно безбедно существовать. Все остальные евреи гетто получали по нескольку сот граммов круп и овощей в неделю и пытались дополнительно подработать, кто как мог, пытаясь добыть хоть какие-то средства.

Но даже того мизерного количества продуктов, выделявшегося оккупационными властями для нужд Лодзинского гетто, нацистам показалось слишком много. Ими было решено несколько уменьшить количество жителей поселения, оставив в нем только работоспособных людей. В зону риска попали все дети младших возрастов, больные и престарелые люди. Интересно, что дети и родители полицейских и руководителей различных отделов гетто были исключены из списков на депортацию.

Катастрофу предварили объявления, развешанные на стенах домов около полудня 4 сентября. Жителям гетто сообщалось, что им необходимо собраться на площади Пожарных к 15.30. К слову сказать, там уже ходили слухи о возможной депортации из него детей и престарелых, однако никакой официальной информации на этот счет не поступало. Когда же появились листовки, все поняли – она состоится. Подтверждением этому стали речи сначала коменданта пожарной службы Хенрика Кауфмана и руководителя предприятий, работавших в гетто, Давида Варшавского. Апофеозом собрания стало выступление Мордехая Румковского, полностью раскрывшего суть предстоящего действа.

Отбор людей для депортации начался на следующий день – 5 сентября. Это была суббота – священный шабат. Вполне возможно, что немцы специально подобрали такую дату, дабы сильнее ударить по самолюбию евреев. Согласно новому распространенному приказу, жители гетто должны были находиться в своих жилищах и не покидать их ни под каким предлогом. Свободное передвижение по улицам разрешалось только представителям оккупационных властей, еврейским полицейским, врачам, пожарным и работникам транспортного отдела.

Операцию начали еврейские полицейские. Они заходили в квартиры, проверяли документы у жильцов и выводили оттуда всех, кто подпадал под необходимые для депортации критерии. Об этих полицейских следует сказать особо. За пособничество нацистам они получали усиленный паек. Кроме того за работу во время депортации детей, больных и престарелых евреев им было обещаны сахар, колбаса и 1,5 кг хлеба за каждый день службы. По этой причине ни мольбы матерей, ни уговоры не трогать родителей на них не действовали. Помогали только драгоценности, которые еще сохранились у некоторых семей. За взятку полицейские могли «закрыть глаза» на нарушение приказа.

Правда, подобная мера не слишком помогала несчастным жителям. Вслед за полицейскими шла волна эсэсовцев, которые были неумолимы и безжалостны. Оцепив двор дома, они через громкоговоритель передавали требование всем жителям выйти на улицу. Для того чтобы забрать и увезти человека, им не требовалось наличие документов. Решение о депортации они принимали, исходя только из внешнего вида человека. Любые попытки сопротивления наказывались немедленным расстрелом. Подсчитано, что за неделю «зачистки» на улицах и во дворах гетто немцами были застрелены около 600 человек.

Но как бы бесцеремонно не вели себя немцы и полицейские в домах евреев, при «зачистке» больниц их не сдерживало вообще ничего. К примеру, освобождая от пациентов больницу на улице Млынарской, детей с верхних этажей они просто выбрасывали из окон в кузова приехавших машин. Так же поступали и с теми, кто не мог ходить самостоятельно. Потом вывели и погрузили в машины всех тех, кто ходить мог. Таким образом, на освобождение больницы, в которой проходили лечение несколько сот человек, нацистам потребовалось не более получаса. И так происходило во всех лечебных заведениях, находившихся на территории гетто.

Большинство евреев понимало, что их детей и родственников собираются уничтожить. Но все-таки надеялись и заставляли себя думать, что их могут просто перевезти в какое-нибудь другое место. Детей родители наряжали в лучшие одежды, давали им некоторый запас еды и любимые игрушки. Самым маленьким вешали на шеи таблички, в которых были указаны их имена и домашние адреса. Это делалось в расчете на то, что ребенка кто-нибудь каким-то чудом усыновит, либо он попадет в приют, и это даст возможность сохранить ему свое имя.

Что интересно, далеко не все дети, попавшие под прессинг депортации, переживали от разрыва с родителями. Жизнь в гетто была настолько тяжелой, что многие из них радовались тому, что они уезжают отсюда. Не понимая сути происходящего, они все воспринимали как некую игру, возможность покинуть опостылевшее гетто и увидеть мир за его пределами. Многие из детей рассматривали происходящее, как начало некоей экскурсии.

Увы, реальность оказалась гораздо более трагичной. Все партии депортированных из Лодзинского гетто людей отправлялись оккупантами в Хелмно. Там среди живописной местности, густых лесов, растущих вокруг реки Нер, на холме в небольшом старом замке уже действовал первый на территории Польши лагерь смерти Кульмхоф. Несмышленых детей привозили к красивому белому зданию, заводили внутрь, после чего приказывали всем раздеться и отправляться на «помывку». Однако не душ ожидал детей в конце коридора, а газовая камера, так называемый газенваген – душегубка, сделанная на базе обыкновенного грузового автомобиля.

Детьми заполняли фургон, закрывали за ними дверь и включали двигатель машины. 10 минут времени было достаточно, чтобы все находившиеся в фургоне погибли от удушья. После этого работники концлагеря выносили тела несчастных, и цикл повторялся. Таким образом, были убиты все дети и престарелые, вывезенные из гетто города Лодзи. Спастись не удалось ни одному человеку.

Сохранился отчет администрации гетто за 1942 год, согласно которому известно, что в период с 5 по 12 сентября из Лодзи были вывезены в концлагерь Кульмхоф 15859 человек. Однако этот список далеко не полный, ведь в него не внесены погибшие от рук нацистов родители, а также те, кто решил покончить жизнь самоубийством, не дожидаясь прихода немецких нелюдей и их прислужников. Но даже и эти цифры подвергаются сомнению. Некоторые современные исследователи считают, что руководитель гетто Румковский мог сознательно занижать статистические данные. Это давало ему возможность получать (не без пользы для себя) дополнительные продукты на живых по документам людей, которые на самом деле уже давно погибли.

Понимая, что они совершили страшное преступление, которому оправдания никогда не будет, нацисты попытались замести его следы. В 1943 году замок, в котором располагался до этого лагерь смерти, был взорван, а все документы вывезены. От убитых в лагере детей не осталось практически ничего. Это объясняется тем, что к сентябрю 1942 года немцы перестали хоронить тела своих жертв, а наладили строительство крематориев, в которые и отправляли всех погибших. От несчастных детей остались лишь игрушки, взятые с собой из дому. Сейчас они хранятся в музее.

Увы, родители детей ненадолго пережили их. Вскоре и Лодзинское гетто было ликвидировано. До конца войны смогли дожить лишь считанные сотни бывших его жителей. Именно они и стали главными свидетелями, рассказавшими о прошедшей в сентябре 1942 года трагедии.

Эта фотография была найдена у убитого немецкого офицера погибшего в СССР. Немецкая расстрельная команда стреляет советским гражданам в спину, у Бабьего Яра, печально известного оврага около столицы Украины Киева, в 1942 году. Между 1941 и 1942 от 100 000 до 150 000 евреев, советских военнопленных, коммунистов, цыган, украинских националистов и гражданских лиц были казнены немцами в Бабьем Яру.

«Преодоление прошлого» — одно из условий поиска новых нравственных ориентиров. Понятно, что прощание со многими историческими мифами, в ряду которых миф о «чистом вермахте», носит драматический характер. Поэтому столь высока ответственность историков в нахождении и предъявлении убедительных документов и свидетельств о совершенных злодеяниях. Не скрою, что из множества выявленных российских архивных источников по рассматриваемой проблеме, я должен был отбросить все то, что не подтверждало принадлежность к тем или иным действиям представителей вермахта.

Надо учесть, что авторы документов и свидетели преступлений, как правило, не разделяли немцев по их принадлежности к тем или иным формированиям, армии или специальным подразделениям. Да и сегодня для многих соотечественников не имеет значения, были ли агрессорами, преступниками, палачами, военнослужащие вермахта или СС, полиции или других военных и гражданских формирований. Обычно разделение шло по линии немцы вообще или полицаи из своих. И тем не менее я не рассматриваю преступления, которые в документах, в исторической литературе связываются с СС и СД, айнзацгруппами и зондеркомандами, с охранниками концлагерей, с именами Гиммлера и Эйхмана. Не рассматриваю преступления, совершенные переводчиками, лекарями военных лазаретов. Словом, сразу же были отодвинуты в сторону те факты, которые не имели точных признаков идентификации с вермахтом.

Судя по изученным мною доступным документам из Государственного Архива Российской Федерации (ГА РФ), Центрального Архива Министерства обороны РФ (ЦА МО), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) существовало несколько каналов отслеживания и фиксации преступлений против мирных жителей: донесения политуправлений армий и фронтов в Главное Политическое управление Красной Армии, которое, в свою очередь, переправляло их в Совинформбюро и ЦК ВКП(б), спецсообщения 1-го (разведывательного) Управления НКВД СССР, направляемые высшему руководству страны и в отделы ЦК ВКП (б), акты о преступлениях, подписываемые официальными лицами, в том числе представителями НКВД, офицерами РККА и местной власти, информация из партизанских отрядов, материалы допросов немецких военнопленных, документы и письма, обнаруженные у убитых солдат и офицеров вермахта. На них и основывается мой доклад.

КАКИМИ ДОКУМЕНТАМИ РЕГЛАМЕНТИРОВАЛОСЬ ОТНОШЕНИЕ ВЕРМАХТА К МИРНОМУ НАСЕЛЕНИЮ?

На Нюрнбергском процессе полковник Тэйлор (Великобритания) впервые официально представил документ (С-50) — приказ генерал-фельдмаршала, начальника верховного командования вермахта Кейтеля от 13 мая 1941 г. о военной подсудности, ограничивавшего уголовное преследование немецких солдат за безжалостные действия при проведении кампании «Барбаросса». В этом отношении весьма красноречивы следующие пункты приказа: II. 1. За действия, совершенные служащими вермахта и его сторонниками против вражеских лиц, не существует необходимость преследования даже тогда, когда их действия являются одновременно военным преступлением… 2. …Судья предписывает наказание за действия против местного населения в военно-судебном порядке только тогда, когда этого требует сохранение дисциплины и безопасности действующей армии» (1).

К документу прикладывались и другие (С-51, ВБ-162) — приказ Кейтеля от 27 июня 1941 г. относительно работы с секретными материалами, требовавшего уничтожения управлениями всех инстанций до штаба корпуса включительно всех копий приказа фюрера от 13 мая. Однако сам приказ оставался в силе, независимо от уничтожения его копий.

Приведу ещё один документ — «Дополнение к директиве 33», подписанный Кейтелем 23 июля 1941 г., т. е. через месяц после начала войны. В нем говорилось о том, что после доклада верховного командования сухопутных сил фюрер 22 июля сделал ряд дополнений к директиве 33, в том числе следующее: «…6) Частям, назначенным для охраны оккупированных восточных районов, ввиду их обширности следует подавлять сопротивление гражданского населения не методом юридического наказания преступников, а путём запугивания с тем, чтобы отбить у него всякую охоту продолжать борьбу… Для поддержания порядка командующие не должны требовать подкреплений, а применять самые драконовские меры» (2).

Если исходить из показаний председателя военного трибунала 267-й немецкой пехотной дивизии капитана Юлиуса Райха, предъявленных на Нюрнбергском процессе, то все эти приказы 1941 г. и прежде всего приказ от 13 мая 1941 г., были хорошо усвоены в вермахте. За действия, чинимые над советскими гражданами, солдат не разрешалось предавать суду военного трибунала. Солдата мог наказать только командир его части, если он сочтет это необходимым. По тому же приказу Гитлера, офицер немецкой части имел более широкие права и мог истреблять русское население по своему усмотрению. Командиру предоставлялось полное право применять к мирному населению карательные меры борьбы, как-то: полностью сжигать деревни и города, отбирать у населения продовольствие и скот, по своему усмотрению угонять советских граждан на работы в Германию. Этот приказ Гитлера был доведен до сведения рядового состава вермахта за день до нападения на Советский Союз (3).

Подтверждает данный факт и материалы допроса на Нюрнбергском процессе 7 января 1946 г. обергруппенфюрера Е. Бах-Зелевского. На вопрос, существовали ли какие-нибудь принципы о линии поведения по отношению к мирному населению и партизанам, он ответил, что нет, что отсутствие прямых указаний открывало широкое поле для произвола со стороны любого командира части, который имел право отнести к категории партизан любого человека и поступать с ним как с партизаном. На другой принципиальный вопрос о том, знало ли командование вермахта о методах борьбы с партизанским движением, направленных на истребление еврейского и славянского населения, свидетель ответил коротко: «Знало» (4). Более того, как показал на допросе обер-ефрейтор 2-го авиапехотного полка 4-й авиапехотной дивизии Ле-Курте: «Германское командование всячески поощряло расстрелы и убийства советских граждан. За хорошую работу и службу в немецкой армии, выразившуюся в том, что расстреливал военнопленных и советских граждан, мне досрочно, 1 ноября 1941 года, присвоили звание обер-ефрейтора, которое мне должны были присвоить в ноябре 1941 года, наградили «Восточной медалью» (5),

Однако приказами 1941 года дело не ограничилось. Уже в декабре 1941 г. стало очевидно, что «Блицкриг» провалился, наступательные операции на Москву прерваны. Для некоторых военных историков, таких как Бартов, именно с этого момента характер военных действий изменился и воинские части вермахта стали «идеологически мотивированным инструментом преступного режима, а война приняла варварский характер» (6). С фиксацией перехода к новому качеству войны нельзя не согласиться. Но это не значит, кончено, что до этого момента война и действия вермахта были неварварскими.

В 1942 г. гитлеровское руководство сочло необходимым в форме резкой директивы, не допускавшей исключения, вновь подтвердить, что совершенно безнаказанными должны оставаться любые преступления военнослужащих, совершенные в отношении мирных жителей. Имеется в виду директива, подписанная Кейтелем 16 декабря 1942 г. «Борьба с бандами», в которой говорилось следующее: «Фюрер располагает данными, что отдельные военнослужащие германской армии, участвовавшие в борьбе против банд, за своё поведение в бою были привлечены в последующем к ответственности». В связи с эти фюрер приказал: «… Если борьба против банд… на Востоке… не будет вестись самыми жестокими средствами, то в ближайшее время имеющиеся в распоряжении силы окажутся недостаточными, чтобы искоренить эту чуму. Войска поэтому имеют право и обязаны применять в этой борьбе любые средства, без ограничения, также против женщин и детей, если это только способствует успеху» (7).

КАКИЕ ВИДЫ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ВЕРМАХТА ПРОТИВ МИРНОГО НАСЕЛЕНИЯ ФИКСИРУЮТ ДОКУМЕНТЫ?

На Нюрнбергском процессе среди множества обвинений рассматривалась нота Народного комиссариата иностранных дел СССР от 6 января 1942 г., документально подтверждавшая использование гражданского населения в ходе военных действий. Соединения и части вермахта прикрывали боевые порядки своих войск как при наступлении, так и при отступлении мирными жителями, преимущественно женщинами, стариками и детьми. В частности, 28 августа 1941 г. при переправе через реку Ипуть немецкие солдаты, будучи бессильны преодолеть стойкое сопротивление частей Красной Армии, собрали местное население белорусского города Добруш Гомельской области и под страхом расстрела погнали вперёд себя женщин, детей и стариков, за которыми, открывая свои боевые порядки, пошли в наступление (8).

В Тульской области 8 декабря того же года гитлеровцы прикрывали своё отступление из деревни Ямное гражданами из местного населения. 12 декабря в том же районе они собрали 120 человек стариков и детей и пустили их впереди своих войск во время боев с наступавшими частями Красной Армии (9). Такие же случаи были зафиксированы под Ростовом, в Ленинградской, Смоленской, Калининской областях. Случаи использования мирных жителей перед наступавшими частями неоднократно наблюдались и в Сталинграде в октябре 1942 г. (10). В нарушение всех международных конвенций мирное население использовалось и на особо опасных работах — по разминированию участков.

По мере роста людских потерь германской армии, и особенно после её тяжёлых поражений зимой 1942-1943 гг., широкие размеры приобрела насильственная мобилизация мирного населения оккупированных областей для формируемых антисоветских частей. В прифронтовой полосе фронта немцы мобилизовали поголовно всех мужчин, включая подростков и стариков, по тем или иным причинам не увезенных на работу в Германию. После же провозглашения в Германии «тотальной мобилизации» оккупационные власти начали всеобщее привлечение населения к военной службе или к трудовой повинности не только в прифронтовых, но и во всех остальных оккупированных областях. К скрывающимся от мобилизации применялись всяческие репрессии вплоть до расстрела. Однако, несмотря на это, многие уходили в леса и вступали в партизанские отряды (11).

Другой момент, связанный с военными действиями, и о котором также надо говорить, — это то, что в районах активных партизанских действий мирное сельское население в силу безжалостных законов войны нередко оказывалось в самом центре развернувшихся боев и становилось невольной жертвой огня с обеих сторон. Озлобленные безуспешным исходом очередной карательной операции против партизан, гитлеровцы всю ярость безудержного гнева обрушивали на мирных жителей. Поводом для репрессий в то же время служили малозначительные боевые акции и диверсии партизан вблизи населенных пунктов. Так в ноябре 1941 г. в деревне Успенка Черниговской области партизанскими разведчиками был ранен немецкий солдат. Наутро гитлеровцы расстреляли несколько жителей и забрали 75 жителей в качестве заложников. В деревне Кутейково партизаны перерезали в двух местах телефонные провода, что можно было бы сделать и на значительном удалении от населенного пункта. На следующий день немцы сожгли несколько домов, а проживавших в них колхозников расстреляли. В селе Троицкое была сожжена порожняя автомашина, а находившийся рядом склад с боеприпасами оказался нетронутым. И опять последовала расправа над мирным населением. Малоэффективная тактика «мелких уколов» партизан вблизи населенных пунктов оплачивалась большой кровью стариков, женщин и детей (12).

В число злодеяний вермахта на советской территорий вошли расстрелы мирных жителей и уничтожение их жилищ. Отступая в январе 1942 г. из села Мясоедово Белгородского района, немецкие части сожгли все село до единого дома, а население насильно угнали с собой. В донесении для Совинформбюро сообщалось: «24 января 8 женщин этого села, 60-летняя А. Русанова, 17-летняя Е. Кондратьева, 18-летняя 3. Лупандина, М. Специвцева — мать троих детей, М. Мурзаева — мать двоих детей, А. Кондратьева и 15-летний подросток Н. Лупандин решили пройти в родное село. По дороге женщины были встречены немецкой разведкой в количестве 20 человек. Фашистские мерзавцы схватили беззащитных женщин, сняли со всех валенки и сапоги, отвели их на другой конец села к погребу, поставили всех на колени и поочерёдно расстреляли всех» (13).

В июне того же года при наступлении немецких частей население Большой Берёзки Брянской области спряталось в лесу. Им было приказано вернуться в село и дальше случилось следующее: «150 стариков, женщин и детей возвратились домой. После этого согнали их в колхозные амбары, перекололи всех штыками и перебили прикладами. 11 детей в возрасте 12-13 лет закопали живыми в землю». В той же области 23 июля в 7 часов утра немецкие войска вместе с полицейскими в количестве 1500 человек напали на село, где находились партизаны. Бой длился до 21 часа. Партизаны отошли в лес, после чего немцы разрушили село — из 542 сожгли 529 домов, 3 школы, 3 бани, больницу и детский сад (14).

На Нюрнбергском процессе была предъявлена выписка из протокола судебного заседания военного трибунала 374-й стрелковой Любанской дивизии от 29 ноября 1944 г. Речь шла об уже упоминавшемся обвиняемом Лe-Курте, преданном военно-полевому суду. Это был не эсэсовец, а ординарный беспартийный обер-ефрейтор вермахта, 27 лет. Он родился и проживал до войны в г. Штрафгарте, являлся владельцем кинотеатра, а затем был призван в армию. Военную службу проходил в 1-й роте 4-й авиапехотной дивизии. По существу дела Ле-Курте показал: «До пленения меня войсками Красой Армии, то есть до 4 февраля 1944 г., я служил в 1-й самокатной роте 2-го авиапехотной дивизии при комендатуре аэродромного обеспечения. Кроме фотоснимков, я выполнял и другие работы в свободное от работы время, ради своего интереса, расстрелом военнопленных бойцов Красной Армии и мирных граждан… В ноябре 1942 года я принимал участие в расстреле 92 граждан. С апреля я принимал участие в расстреле 55 человек советских граждан, я их расстрелял… Кроме этого, я ещё участвовал в карательных экспедициях, где занимался поджогом домов. Всего мной было сожжено более 30 домов в разных деревнях. Я в составе карательной экспедиции приходил в деревню, заходил в дома и предупреждал население, чтобы из домов никто не выходил, дома будем жечь. Я поджигал дома, а если кто пытался спастись из домов, никто не выпускался из дома, я их загонял обратно в дом или расстреливал. Таким образом, мною было сожжено более 30 домов и 70 человек мирного населения, в основном старики, женщины, дети…» (15).

Подобные свидетельства мы находим в показаниях пленного обер-ефрейтора 2-й роты 9-й танковой дивизии Арно Швагера: «При отступлении из Курска… мы получили приказ все оставляемые нами пункты сжигать. Если городское население отказывалось оставлять свои дома, то таких жителей запирали и сжигали вместе с домами…» (16).

Одним из самых распространенных преступлений вермахта являлся повсеместный грабёж мирного населения. Не случайно сложилось понятие по отношению к солдатам действующей армии — «грабь-солдаты немецкой армии». Документы полны свидетельств самых разных проявлений грабежа. Генрих Краузе, солдат 9-й роты 377 пехотного полка 225 пехотной дивизии рассказывал: «Я жил в Сенной Керести, дом 120. Неделю тому назад по деревне проходил сбор тёплых вещей насильственным путем. Каждый дом должен был сдать пару валенок. В доме 120 семья состояла из 10 человек, валенки они уже сдали и хозяйка получила квитанцию. Однажды в дом пришли два унтер-офицера и потребовали ещё одну пару валенок. Так как валенок они больше не имели, хозяйка заявила об этом и показала квитанцию, но они не обратили внимания на это и начали избивать её. Я был очень возмущен этим, но заступиться не имел права, так как на следующий день был бы расстрелян за помощь населению» (17).

Уже цитируемый обер-ефрейтор Арно Швагер при допросе показал, что в сентябре 1942 г. их дивизия остановилась на отдых в Никольском под Курском. Из расположения дивизии посылались отряды по реквизиции в окружающие деревни, чтобы забирать у населения коров, телят, овец, кур, мед: «Население плакало и умоляло, а женщины и дети бросались солдатам в ноги. Солдаты били их прикладами, топали ногами. Я сам видел в деревне Волчанка, как солдат избивал женщину так долго, пока она не потеряла сознание. Тогда он, больше не обращая на неё внимания, увёл последнюю корову, хотя здесь оставалось шестеро детей, которые были обречены на голод» (18).

Тот же Швагер в своих показаниях не скрывал факты другого страшного преступления — изнасилования. В частности, он воспроизвел рассказ ефрейтора Штейгера из той же танковой дивизии о том, как в феврале 1942 г. в одной деревне 30 км. Западнее Землянска Курской области он изнасиловал и затем задушил 13-ти летнюю девочку (19). Сам же Швагер был свидетелем другой страшной сцены в Курске: «… Я стоял на посту с 6 до 8.00. Напротив места моего дежурства жил высокопоставленный военный чиновник Бенер. В 6.15 из его квартиры вдруг послышались крики и ругань. Когда я вошёл с ружьём в его помещение, я увидел, как офицер хлестал верховой плетью девочку лет 13-14, которая полураздетая была привязана к столу» (20).

В Нарве и Кингисеппе и многих других городах немцы организовали публичные дома для офицеров вермахта. В эти дома были принудительно взяты из деревень девушки и женщины. В случае отказа кого-либо из них остаться в публичном доме следовал расстрел (21).

Вермахт участвовал и в развертывании настоящей охоты за людьми — невольниками для германской промышленности. Устраивались облавы на вокзалах, площадях и рынках. Потсдамский историк Р.-Д. Мюллер опубликовал об этом ряд убедительных данных. Так в приказе по 29 армейскому корпусу от 24 января 1943 г. говорилось: «Провести учёт всех мужчин и женщин от 16 до 60 лет, сформировать рабочие команды… Вешать уклонившихся или саботажников» (22).

По данным Мюллера, в 1943 г. для рабского труда в Германию было вывезено около миллиона граждан СССР. Из 5 млн. русских, украинских и белорусских рабов осталась в живых в Германии к осени 1944 г. 726 тыс.» (23).

Приведенные данные свидетельствуют, что режим ограбления и кровавого террора по отношению к мирному населению захваченных сел и городов представляет собой не какие-то эксцессы отдельных недисциплинированных военных частей, отдельных германских офицеров и солдат, а определённую систему, заранее предусматривающуюся и поощряемую германским правительством. Эта система не могла не развязывать в вермахте, среди офицеров и солдат самые низменные, зверские инстинкты.

НАБЛЮДАЛИСЬ ЛИ ПОПЫТКИ СО СТОРОНЫ ВЕРМАХТА КОНТРОЛИРОВАТЬ СИТУАЦИЮ И ПРЕСЕКАТЬ ПРЕСТУПЛЕНИЯ?

Как это ни странно, но сразу после войны в СССР на естественное, с точки зрения победителей, стремление понять побеждённого врага — уже не как «людоеда-фашиста», «изверга», «гадину», «тупого гунна», а как человека — был наложен строжайший запрет. Многие историки, в отличие от писателей, до сих пор следуют этому запрету. Попробую нарушить его.

В начале доклада я уже говорил о позиции верхов, перекладывавших решения о мере насилия на офицерский корпус вермахта. И как же повели себя его представители? Общая картина, казалось бы, ясна. И тем не менее я затратил много времени, чтобы отыскать отклонения, отступления, если хотите, случаи парадоксального поведения солдат и офицеров вермахта, которыми так богата обычно военная повседневность и часто непредсказуемый ход военных действий. Мотивы нарушения общей логики, безусловно, трудно понять. Но именно эти нарушения позволяют нам рассуждать, во-первых, о многомерности беспощадной войны, даже если в фактах, которые я собираюсь привести, прочитываются прагматизм и стремление к самосохранению, во-вторых, фиксировать случаи косвенных саморазоблачений в отношении уже совершенных преступлений.

В начальный период войны у убитого на поле боя немецкого офицера в личных вещах было обнаружено особое предписание, исходящее от капитана генерального штаба и датированное 17 июля 1941 г.: «Батальон полка 394 отделение 1 а. В одном подразделении были случаи, когда убивали выбрасывали кур. Подобные случаи я не терплю в моём батальоне и прошу… налагать наказание не менее 5 суток строжайшего ареста. Одновременно я прошу обратить серьезное внимание на то, чтобы в огороды заселенных деревень входить только с разрешения офицера. Данное положение довести до сведения частей в течение 14 дней» (24).

В памятке о трофейном имуществе и изымаемом продовольствии от 10 августа 1941 г. констатировались случаи, когда части и отдельные солдаты брали у сельских жителей необходимые им самим живой и мёртвый инвентарь без оплаты. В памятке требовалось исключить случаи «дикого захвата» (25). То же самое требовал и приказ командующего 16-й армии Буша от 29 июля 1941 г., адресованный командирам корпусов и дивизий. Строго указав на случаи «разбойничьего» поведения солдат в отношении имущества мирного населения, он заключал: «Нарушение следует карать, не взирая на личность: грабежи, дикие захваты караются судом военного времени» (26).

А в приложении к приказу подробно регламентировались действия, связанные с собственностью граждан на оккупированной территории:

«Нарушение. 3. Разбойничий захват. … Является очагом недисциплинированности. Наряду с подрывом внешнего вида части благодаря фальшивым реквизиторским квитанциям и др. тормозится сельское хозяйство, в восстановлении которого мы так сильно заинтересованы, подвергается опасности урожай и питание, колеблется доверие крестьянина.

Выход из положения. Часть может покупать за деньги и убивать скот самостоятельно, если её потребности не обеспечиваются скотобойной ротой (до 1000 марок) за наличный расчёт — не производить расчёта государственными знаками, а применять только рубли или кредитные билеты — свыше 1000 марок — выдавать квитанции о получении на немецком и русском языках.

Способы предотвращения. Длительное наблюдение командования. Запретить “производить запасы” скота. Не терпеть ограбления имущества и бессмысленных поисков за “кладами”. Если имущество награблено сверх непосредственной потребности, докладывать тотчас же в штаб армии» (27).

Отслеживая подобные приказы, Главное Разведывательное Управление Красной Армии было уверено, что запрещая самовольное единоличное мародерство, германское командование, однако, не наказывало своих солдат за нарушение этих запрещений. Поэтому эти приказы не имели никакого практического значения, а нужны были лишь для того, чтобы с помощью этих документов доказать соблюдение германской армией международных правил ведения войны (28).

И тем не менее, нельзя не видеть, что, начиная с весны 1943 г. регламентации расширяются. К примеру, во 2-й танковой армии в апреле были разработаны инструкции для офицеров, которые они были обязаны довести их до всех военнослужащих, до роты включительно. Понимая, что для успешной борьбы на фронте решающее значение имеет «отношение к русскому народу», так как успокоение в тыловых районах имеет решающее значение и от этого зависят снабжение, безопасность в тылах сражающихся частей, штабом этой армии было признано, что «Ненужная жестокость и всякий произвол неправильны, вредны и недостойны… Мы должны доказать наше превосходство в безупречном отношении к населению», поскольку «при неправильном поведении, ненужных оскорблениях, грубостях, угрозах, грубых разговорах и насилии возникает повод к скрытому сопротивлению, а также к влечению населения в армию банд».

Инструкции требовали соблюдать целеустремленность в поведении, чтобы население рассматривало немцев не как оккупантов, а как освободителей. Было также признано, что «деревни сжигать бессмысленно, так как они являются надежным источником для пропитания нашей армии», что «расстрелы заложников или ни к чему не причастных лиц — не допустимы» (29).

В материалах штаба этой же армии для докладов (май 1944 г.) содержалась и инструкция-памятка об обращении с русским населением. Как открытия, наконец-то, звучали многие проницательные замечания о русском характере, на основе которых строились такие рекомендации:

«Непристойные слова и жесты унизительны не только для девушки, с которой вы пытаетесь познакомиться, но почитается также и её семьей за оскорбление»;

«Не развешивай повсюду в твоей квартире изображений обнажённых женщин»;

«Если тебе приходится иметь дело с русскими, то не хватайся всегда сразу за палку. Если ты чувствуешь сопротивление, ты должен проявить строгость и не быть снисходительным, но ты не должен избивать»;

«Подумай о том, как бы ты чувствовал себя и твои родственники, если бы у твоей семьи и у тебя беспощадно забирали бы последнее»;

«Если русский придёт к тебе, чтобы попросить тебя о чём-нибудь, не кричи сразу “Вон, вон!”. Быть может, ты и не думаешь ничего дурного. Русский же скажет, что ты обращаешься с ним как с собакой… Подобным поведением ты можешь его навсегда сделать врагом нашего дела» (29).

В своём докладе я часто опирался на материалы допросов немецких военнопленных о преступлениях против мирных жителей, в которых, безусловно, присутствует раскаяние — гарантия вернуться скорее на родину. Трудно судить о степени искренности совершенных признаний в заданной пленом ситуации. Поэтому большая удача для историка найти свидетельства, фиксирующие свободные откровения о случившемся в России. И в этом плане уникально найденное мною письмо, которое по всему своему содержанию способно заменить необходимое заключение ко всему докладу. Это письмо лейтенанта по имени Фридрих из 697 пехотного полка 312 дивизии родителям. Написано оно было, судя по всему, остроумным молодым человеком, видимо, перед боем, в один из последних дней весеннего марта 1942 г. Это «веселое письмо», на самом деле, признание трагедии, смысл которой автор попытался в своеобразной форме донести своим близким:

«Мои дорогие. Могу сообщить радостное известие о том, что я надеюсь скоро получить отпуск… Чтобы мой отпуск протекал гармонично, я уже сейчас прошу вас настроить ваши мысли на следующее:

2. Всех детей младше 5 лет — также из соседних домов, — по возможности отдать в ближайшие сады национал-социалистического ферейна…

9. Вся мебель, вплоть до последнего стола и стула, должна быть в разобранном виде сложена в передней, так как она будет использована в качестве топлива для костра. Не трудитесь понапрасну пробивать дыру для выхода дыма — это гораздо удобнее сделать с помощью ручной гранаты…

10. Об этом пункте прошу сохранять строжайшее молчание: речь идёт о моём питании за счёт населения:

Выясните уже сейчас, где имеются поблизости куры, гуси и свиньи — о цене не беспокойтесь. Я расплачусь за всё с помощью моего пистолета…

11… Хорошенько забаррикадируйте винный погреб. Взламывание стало моей любимой привычкой. От повторения оно не становится менее приятным…

15. С Вами, мамаша, и тетка Фрида мы образуем военно-полевой суд и приговорим к расстрелу хозяина нашего дома, а кроме того, и всех соседей, которые нас рассердят. Лучше всего, пусть пока сами копают себе могилу, чтобы я не тратил попусту свой отпуск на такие незначительные вещи…

Итак, не для суда, не при допросе, а для родных он создал беспощадный памфлет на самого себя и, скорее всего, на своих сослуживцев. Правда, Фридрих не смог осуществить свои угрозы. Близкие не получили письмо, поскольку на следующий день после его написания лейтенант погиб в бою, а письмо попало в руки разведки Красной Армии. Но давайте на секунду представим, что письмо дошло… Какой была бы реакция на это «веселый» сигнал с фронта?

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Нюрнбергский процесс. Сб. материалов в 8-ми томах. Т.5. — М., 1991. С.82-83; Т.6. — М., 1996. С.408-409.

2. Дополнение к директиве 33 (№442254/41 г., сов. Секретно), переведенное на русский в 4 отделе Разведуправления Генштаба Красной Армии. — ЦА МО РФ. Ф.8. Оп. 11627. Д.54а. Л.115.

3. Нюрнбергский процесс… Т.5. С. 115-116.

4. Там же. С.270.

5. Там же. С.99.

6. Бартов О. Жестокость и менталитет. К поведению немецких солдат на «Восточном фронте». — Петер Ян, Рейнхард Рюруп (ред.). Завоевание и истребление — Берлин, 1991. С. 187.

7. Нюрнбергский процесс… Т.5. С. 117.

8. Там же. С.98.

9. Там же.

10 РГАСПИ. Ф.17. Оп.125. Д.91. Л.190.

11 Обзор мероприятий германских властей на временно оккупированной территории, подготовленной ГРУ РККА на основе трофейных документов, иностранной печати и агентурных материалов, поступивших с июня 1941 г. по март 1943 г. — Неизвестная Россия. XX век. Кн.4. — М., 1993. С.265.

12. См. подробнее; ЦА МО РФ. Ф.229. Оп.213. Д.41. Л.233; Пережогин В. А. Партизаны и население (1941-1945) //Отечественная история. 1997. № 6. С.150-153

13. Донесение в Совинформбюро от начальника политотдела 21-й армии, бригадного комиссара И. Михальчука. 26 февраля 1942 г. — РГАСПИ. Ф.17. Оп.125. Д. 1. Л.26.

14. Донесение Политуправления Брянского фронта в ГлавПУ РККА от 15 июня 1942 г. — Там же. Л. 134, Л. 149.

15. Нюрнбергский процесс… Т.5. С.99.

16. Донесение ГлавПУ РККА в ЦК ВКП (б) от 23 сентября 1942 г. — РГАСПИ. Ф.17. Оп.125. Д.91. Л. 180.

17. Донесение 7 отдела Политуправления Волховского фронта в ГлавПУ РККА. — РГАСПИ. Ф.17. Оп.125. Д.97. Л.15-16.

18. Там же. Д.91. Л.180-181.

19. Там же. Л. 182.

20. Там же. JI.183.

21. Там же. Д.52. Л.99.

22. Vernichtungskrieg. Verbrechen der Wehrmacht 1941 bis 1944 — Hamburg, 1995. S.99-101.

23. РГАСПИ.Ф.17. Оп.125. Д.52. Л.2.

24. Там же. Л. 19.

25. Там же. Л. 128.

26. Там же. Л. 129—131.

27. Неизвестная Россия. XX век. Кн.4., С.265.

28. РГАСПИ. Ф. 17.On.125. Д.253. Л.113.

29. Там же. Д.251. Л.60-61.

30. Там же. Д.97. Л. 103-105.

БОРДЮГОВ Геннадий Аркадьевич — кандидат исторических наук, доцент МГУ им. М. В. Ломоносова и Института европейских культур РГГУ, руководитель научных проектов и издательских программ АИРО.

Вместо предисловия:

"- Когда не было газовых камер, мы расстреливали по средам и пятницам. Дети пытались прятаться в эти дни. Теперь печи крематория работают днем и ночью и дети больше не прячутся. Дети привыкли.

- Это первая восточная подгруппа.

- Как живете, дети?

- Как вы живете, дети?

- Мы живем хорошо, здоровье наше хорошее. Приезжайте.

- Меня в газовку не надо, я могу еще давать кровь.

- Мою пайку крысы съели, вот кровь и не пошла.

- Я назначен загружать уголь в крематорий завтра.

- А я могу сдать кровь.

- И я...

Берите.

- Они не знают, что это такое?

- Они забыли.

- Ешьте, дети! Ешьте!

- Ты чего не взял?

- Подожди, я возьму.

- Тебе, может быть, не достанется.

- Ложитесь, это не больно, как будто заснешь. Ложитесь!

- Что это с ними?

- Зачем они легли?

- Дети наверное думали, что им дали яд..."

Группа советских военнопленных за колючей проволокой

Майданек. Польша

Девочка — узница хорватского концлагеря Ясеновац

KZ Mauthausen, jugendliche

Дети Бухенвальда

Йозефа Менгеле и ребенок

Фото взято мною из материалов Нюрнберга

Дети Бухенвальда

Дети Маутхаузена показывают выколотые на руках номера

Треблинка

Два источника. В одном говорится, что это Майданек, в другом - Аушвиц

Некоторые твари используют это фото, как "доказательство" голода в Украине. Не удивительно, что именно в нацистских преступлениях они черпают "вдохновение" для своих "разоблачений"

Это дети, освобожденные в Саласпилсе

"С осени 1942 года в Саласпилсский концлагерь насильно пригонялись массы женщин, стариков, детей из оккупированных областей СССР: Ленинградской, Калининской, Витебской, Латгалии. Дети от грудного возраста и до 12 лет отбирались насильно от матерей и содержались в 9 бараках из них так называемых больничных 3, для детей калек - 2 и 4 барака для здоровых детей.

Постоянный контингент детей в Саласпилсе был в течение 1943 и по 1944 год более 1 000 человек. Там шло систематическое их истребление путем:

А) организации фабрики крови для нужд немецкой армии, кровь брали как у взрослых, так и детей здоровых в том числе малюток, до тех пор пока те не падали в обморок, после этого заболевших детей относили в так называемую больницу, где они умирали;

Б) поили детей отравленным кофе;

В) больных корью детей купали, от чего они умирали;

Г) делали детям впрыскивание детской, женской и даже конской мочи. У многих детей гноились и вытекали глаза;

Д) все дети страдали поносами дизентерийного характера и дистрофией;

Е) голых детей в зимнее время гоняли в баню по снегу на расстоянии 500-800 метров и держали в бараках голыми по 4 дня;

З) детей калек и получивших увечья вывозили на расстрел.

Смертность среди детей от вышеуказанных причин в среднем составляла 300-400 человек в месяц в течение 1943/44 гг. по июнь месяц.

По предварительным данным в Саласпилсском концлагере было истреблено детей в 1942 году свыше 500, в 1943/44 гг. более 6 000 человек.

В течение 1943/44 гг. было вывезено из концлагеря выживших и вынесших пытки более 3 000 человек. Для этой цели в Риге на ул.Гертрудес 5 организовали рынок детей, где их продавали в рабство по 45 марок за летний период.

Часть детей помещали в организованные для этой цели после 1 мая 1943 года детские лагеря - в Дубулты, Булдури, Саулкрасты. После этого немецкие фашисты продолжали снабжать кулаков Латвии невольниками русскими детьми из вышеупомянутых лагерей и вывозом непосредственно по волостям уездов Латвии, продавали за 45 рейхсмарок за летний период.

Большая часть этих вывезенных и отдаваемых на воспитание детей погибла, т.к. были легко восприимчивы ко всякого рода болезням после потери крови в Саласпилсском лагере.

Накануне изгнания из Риги немецких фашистов, они 4-6 октября грузили на пароход «Менден» грудных детей и детей малюток в возрасте до 4 лет с Рижского детского дома и Майорского детдома, где содержались дети расстрелянных родителей, поступившие из застенков гестапо, префектур, тюрем и частично из Саласпилсского лагеря и истребили на том корабле 289 детей малюток.

Угнаны были немцами в Либаву, находящийся там детский дом грудных детей. Дети из Балдонского, Гривского детских домов, о судьбе их пока ничего не известно.

Не останавливаясь перед этими злодеяниями немецкие фашисты в 1944 году в магазинах Риги продавали недоброкачественные продукты, только по детским карточкам, в частности молоко с каким-то порошком. Отчего дети малютки массами умирали. Умерло только в детской больнице Риги за 9 месяцев 1944 года более 400 детей, в том числе за сентябрь 71 ребенок.

В этих детских домах методы воспитания и содержания детей были полицейские и под надзором коменданта Саласпилсского концлагеря Краузе и еще одного немца Шефера, которые выезжали в детские лагеря и дома, где содержались дети для «инспектирования».

Также установлено, что в Дубултском лагере детей сажали в карцер. Для этого бывшая заведующая лагерем Бенуа прибегала к содействию немецкой полиции СС.

Старший оперуполномоченный НКВД капитан г/безопасности /Мурман/

Детей привозили из оккупированных немцами восточных земель: России, Белоруссии, Украины. Попадали дети в Латвию вместе с матерями, где их потом насильно разлучали. Матерей использовали в качестве бесплатной рабочей силы. Детей постарше также использовали на разного рода подсобных работах.

По данным Народного Комиссариата просвещения ЛССР, расследовавшего факты угона мирного населения в немецкое рабство, на 3 апреля 1945 года известно, что из концлагеря Саласпилс за время немецкой оккупации были распределены 2 802 ребенка:

1) по кулацким хозяйствам - 1 564 чел.

2) в детские лагеря - 636 чел.

3) взяты на воспитание отдельными гражданами - 602 чел.

Список составлен на основе данных картотеки Социального департамента внутренних дел Латвийской генерал-дирекции «Остланд». На основе этой же картотеки было выявлено, что детей заставляли работать с пятилетнего возраста.

В последние дни своего пребывания в Риге в октябре 1944 года немцы врывались в детские дома, в дома грудных младенцев, в квартиры хватали детей, сгоняли их в рижский порт, где грузили как скот в угольные шахты пароходов.

Путем массовых расстрелов только в окрестностях Риги немцы уничтожили около 10 000 детей, трупы которых были сожжены. При массовых расстрелах уничтожено 17 765 детей.

На основании материалов расследования по остальным городам и уездам ЛССР установлено следующее количество истребленных детей:

Абренский уезд - 497
Лудзенский уезд - 732
Резекненский уезд и Резекне - 2 045, в т.ч. через Резекненскую тюрьму более 1 200
Мадонский уезд - 373
Даугавпилс - 3 960, в т.ч. через Даугавпилсскую тюрьму 2 000
Даугавпилсский уезд - 1 058
Валмиерский уезд - 315
Елгава - 697
Илукстский уезд - 190
Баускский уезд - 399
Валкский уезд - 22
Цесисский уезд - 32
Екабпилсский уезд - 645
Всего - 10 965 человек.

В Риге хоронили погибших детей на Покровском, Торнякалнском и Ивановском кладбищах, а также в лесу у лагеря Саласпилс".

Во рву

Тела двух детей-узников перед похоронами. Концлагерь Берген-Бельзен. 17.04.1945г.

Дети за проволокой

Советские дети-узники 6-го финского концлагеря в Петрозаводске

"Девочка, которая на фотографии вторая от столба справа - Клавдия Нюппиева - спустя много лет опубликовала свои воспоминания.

«Помню, как люди падали в обморок от жары в так называемой бане, а затем их обливали холодной водой. Помню дезинфекцию бараков, после которой шумело в ушах и у многих шла носом кровь, и ту парилку, где с большим „старанием" обрабатывали всё наше тряпьё. Однажды парилка сгорела, лишив многих людей последней одежды».

Финны при детях расстреливали заключенных, назначали телесные наказания женщинам, детям и старикам, невзирая на возраст. Также она рассказала, что финны перед уходом из Петрозаводска расстреляли молодых ребят и что её сестра спаслась просто чудом. Согласно имеющимся финским документам, расстреляли лишь семерых мужчин за попытку к бегству или другие преступления. Во время беседы выяснилось, что семья Соболевых одна из тех, которые были вывезены из Заонежья. Матери Соболевой и её шести детям пришлось трудно. Клавдия рассказала, что у них отобрали корову, они были лишены на месяц права получать продовольствие, потом, летом 1942 года, их перевезли на барже в Петрозаводск и определили в концлагерь номер 6, в 125-й барак. Мать сразу попала в больницу. Клавдия с ужасом вспоминала проводимую финнами дезинфекцию. Люди угорали в так называемой бане, а потом их обливали холодной водой. Питание было плохое, продукты испорченные, одежда негодная.

Лишь в конце июня 1944 года они смогли выйти из-за колючей проволоки лагеря. Их было шестеро сестер Соболевых: 16-летняя Мария, 14-летняя Антонина, 12-летняя Раиса, девятилетняя Клавдия, шестилетняя Евгения и совсем маленькая Зоя, ей не исполнилось еще и трёх лет.

Рабочий Иван Мореходов рассказал об отношении финнов к заключенным: "Еды было мало, и та была плохая. Бани были ужасные. Финны не проявляли никакой жалости".

В финском концлагере

Аушвиц (Освенцим)

Фотографии 14-летней Чеславы Квоки

Фотографии 14-летней Чеславы Квоки, предоставленные Государственным музеем Аушвиц-Биркенау, были сделаны Вильгельмом Брассе, который работал фотографом в Аушвице, нацистском лагере смерти, где во времена Второй мировой войны погибли от репрессий около 1,5 миллиона человек, в основном евреев. В декабре 1942 года польская католичка Чеслава родом из города Wolka Zlojecka была отправлена в Аушвиц вместе со своей матерью. Через три месяца они обе скончались. В 2005 году фотограф (и созаключенный) Брассе рассказал, как фотографировал Чеславу: «Она была так молода и так напугана. Девочка не осознавала, почему она здесь и не понимала, что ей говорят. И тогда капо (тюремная надзирательница) взяла палку и ударила её по лицу. Эта немка просто выместила на девочке свою злобу. Такое красивое, юное и невинное создание. Она плакала, но ничего не могла поделать. Перед тем, как фотографироваться, девочка вытерла слезы и кровь с разбитой губы. Признаться, я чувствовал себя так, будто это меня избили, но не мог вмешаться. Для меня это бы закончилось фатально».

Великая Отечественная война оставила неизгладимый след в истории и судьбах людей. Многие потеряли близких людей, которые были убиты или замучены. В статье мы рассмотрим концлагеря фашистов и те зверства, что творились на их территориях.

Что такое концлагерь?

Концлагерь или концентрационный лагерь - специальное место, предназначенное для заключения лиц следующих категорий:

• политические заключенные (противники диктаторского режима);
• военнопленные (захваченные солдаты и мирные жители).

Концлагеря фашистов печально прославились нечеловеческой жестокостью к узникам и невозможными условиями содержания. Появляться эти места заключения стали еще до прихода Гитлера к власти, и уже тогда делились на женские, мужские и детские. Содержались там, в основном, евреи и противники нацистского строя.

Жизнь в лагере

Унижения и издевательства для заключенных начинались уже с момента транспортировки. Людей перевозили в товарных вагонах, где не было даже проточной воды и отгороженного отхожего места. Естественную нужду узники должны были справлять публично, в бак, стоящий посреди вагона.

Но это было только начало, множество издевательств и мучений готовили для неугодных нацистскому режиму концлагеря фашистов. Пытки женщин и детей, медицинские эксперименты, бесцельная изнуряющая работа - вот далеко не весь перечень.

Об условиях содержания можно судить по письмам заключенных: «жили в адских условиях, оборванные, разутые, голодные… меня постоянно и жестоко избивали, лишали питания и воды, подвергали пыткам…», «Расстреливали, секли, травили собаками, топили в воде, забивали палками, морили голодом. Заражали туберкулезом… душили циклоном. Отравляли хлором. Жгли…».

С трупов снимали кожу и срезали волосы - все это потом использовалось в текстильной промышленности Германии. Ужасающими опытами над заключенными прославился врач Менгеле, от чьей руки погибли тысячи человек. Он исследовал психическое и физическое истощение организма. Проводил эксперименты над близнецами, в ходе которых им пересаживали органы друг от друга, переливали кровь, сестер принуждали рожать детей от собственных братьев. Делал операции по смене пола.

Подобными издевательствами прославились все фашистские концлагеря, названия и условия содержания в основных из них мы рассмотрим ниже.

Лагерный рацион

Обычно дневной рацион в лагере был следующим:

• хлеб - 130 гр;
• жир - 20 гр;
• мясо - 30 гр;
• крупа - 120 гр;
• сахар - 27 гр.

Хлеб выдавался на руки, а остальные продукты шли на приготовление пищи, которая состояла из супа (выдавали 1 или 2 раза в день) и каши (150 - 200 гр). Надо отметить, что подобный рацион предназначался только для работающих. Те же, кто по какой-то причине оставался не занят, получал и того меньше. Обычно их порция состояла только из половинной порции хлеба.

Список концентрационных лагерей разных стран

На территориях Германии, союзных и захваченных стран создавались фашистские концлагеря. Список их немал, но назовем основные:

• На территории Германии - Галле, Бухенвальд, Котбус, Дюссельдорф, Шлибен, Равенсбрюк, Эссе, Шпремберг;
• Австрии - Маутхаузен, Амштеттен;
• Франции - Нанси, Реймс, Мюлуз;
• Польши - Майданек, Красник, Радом, Освенцим, Пшемысль;
• Литвы - Димитравас, Алитус, Каунас;
• Чехословакии - Кунта-гора, Натра, Глинско;
• Эстонии - Пиркуль, Пярну, Клоога;
• Беларуси - Минск, Барановичи;
• Латвии - Саласпилс.

И это далеко не полный список всех концентрационных лагерей, что были построены фашистской Германией в довоенные и военные годы.

Саласпилс

Саласпилс, можно сказать, самый страшный концлагерь фашистов, потому что, кроме военнопленных и евреев, в нем содержали и детей. Располагался он на территории оккупированной Латвии и был центральным восточным лагерем. Находился недалеко от Риги и функционировал с 1941 (сентябрь) по 1944 год (лето).

Детей в этом лагере не только содержали отдельно от взрослых и массово уничтожали, а использовали как доноров крови для немецких солдат. Каждый день у всех детей забирали около полулитра крови, что приводило к быстрой гибели доноров.

Саласпилс не был похож на Освенцим или Майданек (лагеря уничтожения), где людей сгоняли в газовые камеры, а затем сжигали их трупы. Он был направлен на медицинские исследования, в ходе которых погибло более 100 000 людей. Саласпилс был не такой, как другие концлагеря фашистов. Пытки детей здесь были обыкновенным делом, которое проходило по расписанию с тщательной записью результатов.

Опыты над детьми

Показания свидетелей и результаты расследований выявили следующие способы истребления людей в лагере Саласпилс: избиение, голод, отравление мышьяком, впрыскивание опасных веществ (чаще всего детям), проведение хирургических операций без обезболивающих, выкачивание крови (только у детей), расстрелы, пытки, бесполезный тяжелый труд (перенос камней с места на место), газовые камеры, закапывание заживо. В целях экономии боеприпасов уставом лагеря было предписано убивать детей только прикладами. Зверства фашистов в концлагерях превзошли все, что видело человечество в Новом времени. Подобное отношение к людям не может быть оправдано, потому что нарушает все мыслимые и немыслимые моральные заповеди.

Дети недолго оставались с матерями, обычно их быстро забирали и распределяли. Так, дети до шестилетнего возраста находились в специальном бараке, где их заражали корью. Но не лечили, а усугубляли заболевание, например, купанием, отчего дети гибли за 3 - 4 дня. Таким способом немцы умертвили более 3 000 человек в течение одного года. Тела умерших частью сжигали, а частью закапывали на территории лагеря.

В Акте Нюрнбергского процесса «об истреблении детей» приводились следующие числа: при раскопке только пятой части территории концлагеря было обнаружено 633 детских тела в возрасте от 5 до 9 лет, расположенных слоями; также была найдена площадка, пропитанная маслянистым веществом, где были найдет останки несгоревших детских костей (зубы, ребра, суставы и т.д.)

Саласпилс поистине самый страшный концлагерь фашистов, потому что описанные выше зверства - далеко не все мучения, которым подвергались заключенные. Так, зимой привезенных детей босыми и голыми гнали до барака полкилометра, где они должны были вымыться в ледяной воде. После этого тем же способом гнали детей в следующее здание, где их держали в холоде по 5-6 дней. При этом возраст старшего ребенка не достигал даже 12 лет. Все, кто выжил после этой процедуры, подвергались еще и травлению мышьяком.

Детей грудного возраста держали отдельно, проводили им впрыскивания, от которых ребенок в мучениях погибал за несколько дней. Давали кофе и отравленные каши. От экспериментов в день умирало около 150 детей. Тела погибших выносились в больших корзинах и сжигались, сбрасывались в выгребные ямы или были закопаны недалеко от лагеря.

Равенсбрюк

Если мы начнем перечислять женские концлагеря фашистов, то Равенсбрюк будет стоять на первом месте. Это был единственный лагерь такого типа на территории Германии. Он вмещал тридцать тысяч заключенных, но к концу войны был переполнен на пятнадцать тысяч. В основном содержались русские и польские женщины, евреек насчитывалось примерно 15 процентов. Прописанных указаний, касающихся пыток и истязаний, не было, линию поведения надсмотрщицы выбирали сами.

Прибывающих женщин раздевали, обривали, мыли, выдавали робу и присваивали номер. Также на одежде указывалась расовая принадлежность. Люди превращались в обезличенный скот. В небольших бараках (в послевоенные годы в них жили по 2-3 семьи беженцев) содержалось примерно триста заключенных, которые размещались на трехэтажных нарах. Когда лагерь был переполнен, в эти клетушки сгоняли до тысячи человек, которым приходилось спать всемером на одних нарах. В бараках было несколько туалетов и умывальник, но их было настолько мало, что полы через несколько дней были усеяны экскрементами. Такую картину представляли практические все концлагеря фашистов (фото, представленные здесь - лишь малая доля всех ужасов).

Но в концлагерь попадали не все женщины, предварительно производился отбор. Сильных и выносливых, годных для работы, оставляли, а остальные уничтожались. Трудились заключенные на стройках и пошивочных мастерских.

Постепенно Равенсбрюк был укомплектован крематорием, как и все концлагеря фашистов. Газовые камеры (прозванные заключенными душегубками) появились уже под конец войны. Пепел из крематориев отправлялся на близлежащие поля в качестве удобрений.

Проводились в Равенсбрюке и опыты. В специальном бараке, называвшемся «лазарет», немецкие ученые испытывали новые лекарственные препараты, предварительно заражая или калеча подопытных. Выживших было немного, но и те до конца жизни страдали от перенесенного. Также проводились эксперименты с облучением женщин рентгеновскими лучами, от которых выпадали волосы, пигментировалась кожа, наступала смерть. Проводились вырезания половых органов, после которых выживали немногие, да и те быстро старели, и в 18 лет выглядели как старухи. Подобные опыты проводили все концлагеря фашистов, пытки женщин и детей - главное преступление нацистской Германии против человечества.

На момент освобождения концлагеря союзниками там оставалось пять тысяч женщин, остальные были убиты или перевезены в другие места заключения. Пришедшие в апреле 1945 года советские войска приспособили лагерные бараки для поселения беженцев. Позднее Равенсбрюк превратился в пункт дислокации советских военных частей.

Концлагеря фашистов: Бухенвальд

Строительство лагеря началось в 1933 году, рядом с городком Веймар. Вскоре начали прибывать советские военнопленные, ставшие первыми заключенными, они и достраивали «адский» концлагерь.

Строение всех сооружений было строго продумано. Сразу за воротами начинался «Appelplat» (плац), специально предназначенный для построения узников. Вместимость его составляла двадцать тысяч человек. Недалеко от ворот был карцер для допросов, а напротив располагалась канцелярия, где обитали лагерфюрер и дежурный офицер - лагерное начальство. Глубже находились бараки для заключенных. Все бараки были пронумерованы, насчитывалось их 52. При этом для жилья предназначалось 43, а в остальных были устроены мастерские.

Страшную память оставили после себя концлагеря фашистов, названия их до сих пор вызывают во многих страх и оторопь, но самый ужасающий из них - Бухенвальд. Самым страшным местом считался крематорий. Туда приглашали людей под предлогом медицинского осмотра. Когда заключенный раздевался, его расстреливали, а тело отправляли в печь.

В Бухенвальде содержались только мужчины. При прибытии в лагерь им присваивался номер на немецком языке, который нужно было выучить за первые сутки. Работали узники на Густловском заводе по производству оружия, который располагался в нескольких километрах от лагеря.

Продолжая описывать концлагеря фашистов, обратимся к так называемому «малому лагерю» Бухенвальда.

Малый лагерь Бухенвальда

«Малым лагерем» называлась карантинная зона. Условия жизни здесь были, даже в сопоставлении с главным лагерем, просто адские. В 1944 году, когда немецкие войска начали отступать, в этот лагерь свезли заключенных из Освенцима и лагеря Компьень, в основном это были советские граждане, поляки и чехи, позднее и евреи. Места всем не хватало, поэтому часть узников (шесть тысяч человек) была размещена в палатках. Чем ближе был 1945 год, тем больше становилось перевезенных пленных. А между тем, «малый лагерь» включал 12 бараков размером 40 х 50 метров. Пытки в концлагерях фашистов были не только специально запланированными или с научной целью, пыткой была сама жизнь в таком месте. В бараках проживало по 750 человек, их ежедневная пайка состояла из небольшого кусочка хлеба, неработающим больше не полагалось.

Отношения среди заключенных были жесткие, задокументированы случаи каннибализма, убийства за чужую порцию хлеба. Распространенной практикой было хранить тела умерших в бараках, чтобы получать их пайку. Одежда покойника делилась между его сокамерниками, часто за нее дрались. Из-за подобных условий в лагере были распространены инфекционные заболевания. Прививки только усугубляли ситуацию, так как инъекционные шприцы не менялись.

Всю бесчеловечность и ужас концлагеря фашистов фото просто не в состоянии передать. Рассказы же свидетелей не предназначены для слабонервных. В каждом лагере, не исключая и Бухенвальд, были медицинские группы врачей, которые проводили на заключенных опыты. Надо отметить, что полученные ими данные позволили немецкой медицине шагнуть далеко вперед - ни в одной стране мира не было такого количество подопытных людей. Другой вопрос, стоило ли это миллионов замученных детей и женщин, тех нечеловеческих страданий, что пережили эти ни в чем не повинные люди.

Заключенных облучали, ампутировали здоровые конечности и вырезали органы, стерилизовали, кастрировали. Проверяли, как долго человек способен выдерживать сильный холод или жару. Специально заражали болезнями, вводили экспериментальные лекарства. Так, в Бухенвальде разрабатывалась противотифозная вакцина. Кроме тифа, заключенных инфицировали оспой, желтой лихорадкой, дифтерией, паратифом.

С 1939 года лагерем управлял Карл Кох. Его жена, Ильза, была прозвана «бухенвальдской ведьмой» за любовь к садизму и нечеловеческим издевательствам над заключенными. Ее боялись больше, чем мужа (Карла Коха) и нацистских медиков. Позднее ее прозвали «фрау Абажур». Этому прозвищу женщина обязана тем, что делала из кожи убитых пленных различные декоративные вещи, в частности, абажуры, которыми очень гордилась. Больше всего ей нравилось использовать кожу русских пленных с татуировками на спине и груди, а также кожу цыган. Вещи из такого материала казались ей наиболее изящными.

Освобождение Бухенвальда произошло 11 апреля 1945 года руками самих же узников. Узнав о подходе союзных войск, они обезоружили охрану, взяли в плен лагерное руководство и двое суток управляли лагерем, пока не подошли американские солдаты.

Освенцим (Аушвиц-Биркенау)

Перечисляя концлагеря фашистов, Освенцим невозможно обойти стороной. Это был один из крупнейших концентрационных лагерей, в котором погибло по разным данным от полутора до четырех миллионов человек. Точные данные о погибших так и остались не выяснены. В основном жертвами были еврейские военнопленные, которые уничтожались сразу по прибытии в газовых камерах.

Сам комплекс концентрационных лагерей носил название Аушвиц-Биркенау и располагался в предместьях польского города Освенцима, чье название стало нарицательным. Над лагерными воротами были выгравированы следующие слова: «Труд освобождает».

Этот огромный комплекс, построенный в 1940 году, состоял из трех лагерей:

• Аушвиц I или главный лагерь - здесь размещалась администрация;
• Аушвиц II или «Биркенау» - был назван лагерем смерти;
• Аушвиц III или Буна Моновиц.

Изначально лагерь был небольшим и предназначался для политических заключенных. Но постепенно в лагерь прибывали все новые и новые пленные, 70% из которых уничтожались сразу. Многие пытки в концлагерях фашистов были заимствованы именно из Освенцима. Так, начала функционировать в 1941 году первая газовая камера. Использовался газ «Циклон Б». Впервые опробовано страшное изобретение было на советских и польских заключенных общей численностью около девятисот человек.

Аушвиц II начал свое функционирование с 1 марта 1942 года. Его территория включала четыре крематория и две газовые камеры. В этом же году начались медицинские эксперименты над женщинами и мужчинами по стерилизации и кастрации.

Вокруг Биркенау постепенно образовывались небольшие лагеря, где содержались заключенные, работающие на заводах и шахтах. Один из таких лагерей, постепенно разросшись, и стал называться Аушвиц III или Буна Моновиц. Здесь содержалось примерно десять тысяч пленных.

Как любые концлагеря фашистов, Освенцим хорошо охранялся. Контакты с внешним миром были под запретом, территорию окружал забор из колючей проволоки, вокруг лагеря на расстоянии километра выставлялись караульные посты.

На территории Освенцима непрерывно работало пять крематориев, которые, по подсчетам специалистов, обладали месячной производительностью примерно в 270 тысяч трупов.

27 января 1945 года советскими войсками был освобожден лагерь Аушвиц-Биркенау. К тому времени в живых осталось примерно семь тысяч пленников. Такое малое количество выживших связано с тем, что примерно за год до этого в концлагере начались массовые убийства в душегубках (газовых камерах).

С 1947 года на территории бывшего концентрационного лагеря начал функционировать музей и мемориальный комплекс, посвященный памяти всем погибшим от рук фашистской Германии.

Заключение

За все время войны по статистике в плену оказалось примерно четыре с половиной миллиона советских граждан. В основном это были мирные жители с оккупированных территорий. То, что пережили эти люди, сложно даже представить. Но не только издевательства фашистов в концлагерях суждено было им снести. Благодаря Сталину после освобождения, вернувшись домой, они получили клеймо «предатели». На родине их ждал ГУЛАГ, а их семьи были подвергнуты серьезным репрессиям. Один плен сменился для них другим. В страхе за свою жизнь и жизни близких, они меняли фамилии и всячески пытались скрыть пережитое.

До недавнего времени информация о судьбах заключенных после освобождения не афишировалась и замалчивалась. Но люди, пережившее такое, просто не должны быть забыты.