1. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления.

2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам.

Комментарий к Статье 21 Конституции РФ

1. Признание человеческого достоинства в качестве универсальной и абсолютной, охраняемой государством конституционной ценности является важнейшей характеристикой правового статуса личности в Российской Федерации. В аксиологической системе конституционного регулирования категория достоинства следует сразу же за категорией человеческой жизни (ст. 20), что имеет свое обоснование: эта ценность как бы соединяет, интегрирует на высшем нормативном правовом уровне биологические и духовные начала человеческой личности, когда биологическое существование есть необходимая предпосылка и основание духовного.

Формула конституционного признания достоинства личности включает одновременно и принципиальные требования к деятельности государства: во-первых, достоинство признается за каждой личностью; во-вторых, в повествовательно-императивной форме государству предписывается охранять достоинство личности, что означает признание возлагаемого Конституцией на государство в лице всей системы его органов и должностных лиц публичного обязательства охранять человека от любых форм унижения со стороны кого бы то ни было (включая само государство), гарантировать, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект (см. абз. 2 п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 03.05.1995 N 4-П*(182)).

Полисемия понятия "достоинство" как социальной категории предопределяет универсальность и одновременно многозначность содержания конституционной категории "достоинство личности". Во-первых, как конституционная данность (реальность) достоинство личности выступает необходимым и неотъемлемым атрибутивным свойством человека как биопсихосоциального существа, конституирующим его в качестве полноправного и равноправного субъекта социальной жизнедеятельности. Согласно ст. 1 Всеобщей декларации прав человека, все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Иными словами, личность - это каждый человек, обладающий неотъемлемым, т.е. безусловно признанным и признаваемым достоинством. С учетом такого представления государство обязано - в организационно-политическом смысле - не только исключить произвольное вмешательство в сферу личностной автономии (в том числе судебно-процессуальные отношения и отношения юридической ответственности), но и обеспечивать каждому возможности всестороннего развития, поскольку каждый этого достоин (см. Постановление КС РФ от 22.03.2005 N 4-П*(183)). Одновременно с этим государство обязано охранять достоинство каждого во всех сферах и никто - как личность - не может быть ограничен в защите перед судом своего достоинства, а также всех связанных с этим прав (см. Постановления КС РФ от 03.05.1995 N 4-П, от 20.04.2006 N 4-П *(184)).

Во-вторых, в качестве меры личностной самооценки достоинство определяет содержание и объем притязаний индивида к обществу и государству и одновременно - характер конституционно-правовой регуляции его поведения. В этом плане под достоинством понимается сопровождающееся положительной оценкой лица отражение его качеств в собственном сознании, что позволяет отграничить достоинство от чести, понятие которой выражает оценку внешнего (объективного) порядка. В преамбуле Международного пакта о гражданских и политических правах закреплено, что признание достоинства, присущего всем членам человеческого сообщества, является основой свободы, справедливости и всех неотъемлемых прав личности. Выступая в качестве необходимой предпосылки и основы всех других прав и свобод человека и гражданина, условия их существования и соблюдения (см. Постановление КС РФ от 15.01.1999 N 1-П*(185)), достоинство личности оказывает нормативное воздействие на всю систему правового регулирования и правоприменительной практики в РФ, задает параметры и критерии индивидуального и коллективного пользования правами и свободами человека и гражданина (конституционного правопользования).

В-третьих, достоинство личности входит в перечень основных прав и свобод, закрепленных в , хотя и отличается очевидным своеобразием. Отсюда проистекают инверсионные выражения, соотнесенные с идеей достоинства в значении конституционных полномочий личности: "каждый имеет право на достоинство"; "каждый имеет право на публичное признание его достоинства как личности"; "каждый имеет право требования от государства обеспечения и охраны своего достоинства" и т.п.

В-четвертых, проблематика достоинства личности включает представление о том, что его признание обретает практический смысл только применительно к определенному социальному уровню (качеству) и условиям жизни конкретного человека. Это обусловлено телеологической моделью конституционного принципа социального государства, предопределяющего направленность государственной политики на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (). Однако осмысление ценности "достоинство личности" исключительно с утилитарных позиций (как, например, стремление к обеспечению некого "уровня жизни", соотносимого лишь с материальными показателями "достойной жизни") может существенно дезориентировать и привести к неоправданным суждениям о конституционном содержании не только самой по себе категории "достойная жизнь", но и конституционном принципе социального государства (ст. 7).

В этом плане важное значение имеют в том числе философско-мировоззренческие, социокультурные представления о достоинстве личности. Если либеральный индивидуализм выражает субъективно-самодостаточное понимание природы человека, важнейшей целью для которого является постоянная устремленность к недостижимому горизонту "окончательного материально достойного" благополучия, то осмысление человеческого достоинства с позиций нашей отечественной культурной традиции сочетается с представлением о том, что ценность и цели свободного развития каждого включают деятельное солидарное соучастие в создании необходимых предпосылок не только физического (материального) благополучия, но и духовного здоровья нации*(186). С этих позиций следует оценивать и актуальность охраны достоинства личности посредством реализации конституционных начал социальной политики. Конституционное осмысление данного направления основывается на понимании того, что право населения на стремление к экономическому благополучию и созданию условий достойной жизни (абз. 8 преамбулы, ) не может быть умалено (см. Определение КС РФ от 12.04.2005 N 142-О*(187)).

Дополнительно - в контексте общей проблематики - получают разрешение вопросы достоинства применительно к представителям социальных общностей, отмеченных статусным своеобразием и спецификой личностного самоопределения. Это касается, например, национально-этнических групп, верующих (см., например, Определение КС РФ от 10.06.2003 N 287-О*(188)), применительно к которым проблема обеспечения конституционного требования равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от национальности, отношения к религии (ч. 2 ст. 19) во многом сводится к равенству относящихся к этим общностям людей в их достоинстве. Более того, формулируя правовую позицию о необходимости достойного отношения в том числе к телу умершего человека (см. Определение КС РФ от 04.12.2003 N 459-О*(189)), Конституционный Суд эту проблему увязывает также с национальными и религиозными факторами (см. Постановление КС РФ от 28.06.2007 N 8-П*(190)).

Наряду с истолкованием категории достоинства личности в качестве конституционного права*(191) или особой конституционной гарантии прав и свобод человека и гражданина*(192), в ряде решений КС РФ утверждается и конкретизируется также идея охраны достоинства личности как универсальный конституционный принцип, из которого вытекает, что личность в ее взаимоотношениях с государством рассматривается как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами и спорить с государством в лице любых его органов (см. Постановление КС РФ от 02.07.1998 N 20-П*(193)), обжаловать в суд решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц, причем такое обжалование может преследовать не только индивидуальный (частный) интерес, связанный с восстановлением нарушенных прав заявителя, но и публичный интерес, направленный на поддержание законности и конституционного правопорядка (см. Постановления КС РФ от 06.07.1998 N 21-П, от 23.03.1999 N 5-П *(194)).

Истолкование конституционного положения об охране государством достоинства личности имеет принципиальное значение также для уяснения содержания, объема и возможных пределов использования в этом случае государственных средств. Важно, в частности, учитывать, что средства государственной охраны достоинства личности не могут отождествляться (как это порой допускается) с правоохранительной деятельностью по определению составов соответствующих правонарушений и привлечению к ответственности за такие деяния (ст. 129 , 130 УК , ст. 5.13 КоАП). Конституционный атрибут достоинства личности обретает реальность не только в таком формально-юридическом аспекте путем закрепления мер ответственности за те или иные посягательства на достоинство личности и т.п., но и в метафизическом, идеальном измерении конституционной категории достоинства. Достоинство не может быть "ограничено" рамками физического существования индивида, оно конституционно значимо потому и постольку, поскольку находится в живой (национально-этнической, культурологической, конкретно-исторической) ткани всей системы отношений государственной и общественной жизни.

Вместе с тем на практике действительно часто заявляются требования признания и обеспечения именно достойной человеческой жизни, тесно соотнесенные с конкретизацией гарантий социально-экономических прав, что восходит к положениям ст. 25 Всеобщей декларации прав человека. В таком контексте в решениях КС РФ была обоснована связь достоинства личности с наличием нормальных жилищных условий (см. Определение от 04.12.2003 N 456-О*(195)), с недопустимостью установления налогов и сборов в отсутствие каких-либо ограничений (см. Постановление от 04.04.1996 N 9-П*(196)) и т.п. При этом своеобразным выражением фактической целостности достоинства личности (в том числе в его утилитарном значении) выступает впервые обоснованная в Определении КС РФ от 15.02.2005 N 17-О*(197) категория минимального объема социальных притязаний индивида, который государство должно ему обеспечивать для удовлетворения естественных неотъемлемых потребностей. Признание данного объема правопритязаний минимальным, с одной стороны, означает недопустимость сужения соответствующего объема гарантий социальных прав (негативная составляющая достоинства), а с другой стороны - для лица предполагается возможность требовать обеспечения данного объема гарантий (позитивная составляющая достоинства). Иначе говоря, создание условий, гарантирующих достойную жизнь, выступает конституционно-правовым критерием законодательного регулирования отношений, связанных с пользованием социальными правами и свободами человека и гражданина. В любом случае конституционное достоинство - не предмет безудержных притязаний или октроированно-патерналистских устремлений.

Негативный аспект достоинства предполагает недопустимость произвольного вмешательства публичной власти в правовой статус личности, необоснованного ограничения или лишения лица признанных за ним прав. Поэтому недопустимым умалением достоинства личности следует считать, например, неэффективное индексирование социальных гарантий в связи с изменением показателей прожиточного минимума (см. Постановление КС РФ от 19.06.2002 N 11-П*(198)); произвольное уменьшение государством ранее признанного им объема социальных гарантий для лиц определенной категории (см. Определение КС РФ от 04.04.2006 N 89-О*(199)) и т.п.

Конституционное обеспечение достойной жизни часто предполагает справедливое дифференцирование, выборочные (категориально-статусные) меры и направления поддержки правообладателей. При этом Конституция обязывает федерального законодателя использовать соответствующие дискреционные полномочия исходя из разумно понимаемой необходимости, с учетом имеющихся у государства финансовых возможностей и прогнозируемых показателей социально-экономического развития. Такое гарантирование не нарушает конституционного равенства и не может трактоваться как дискриминация, пока оно не умаляет достоинство личности. Соответственно, к недопустимому умалению ведет, например, правовое регулирование обязательного пенсионного страхования, лишающее граждан определенной возрастной категории возможности пополнять каким-либо способом денежные средства, ранее учтенные в специальной части их индивидуальных лицевых счетов, с тем чтобы продолжать формирование своих пенсионных накоплений в системе обязательного пенсионного страхования (см. Постановление КС РФ от 25.12.2007 N 14-П*(200)).

Смысл конституционно-правовой категории "умаление" как нормативного и правоприменительного воздействия (опосредования), не только ограничивающего возможности пользования определенными правами или свободами человека, но и влияющего на имманентно присущие правосубъектности личности характеристики, во многом проясняет указание, содержащееся во втором предложении ч. 1 комментируемой статьи. КС РФ не случайно ставит безусловную недопустимость умаления человеческого достоинства в ряд основных начал взаимоотношений демократического правового государства, каковым является Российская Федерация, и личности, подчеркивая неразрывную связь этого требования с неотчуждаемостью основных прав и свобод человека и гражданина*(201) (см. комментарий к ст. 18).

Умаление всегда неконституционно, но определить факт или угрозу такого воздействия можно лишь прояснив предварительно существенные и содержательные характеристики конституционного полномочия личности. Для права на достоинство - в силу содержательной цельности, "неделимости" этого блага - всякое ограничение оказывается его умалением и потому - недопустимо. Ограничение иных прав и свобод, влекущее умаление достоинства личности, делает неконституционным и ограничение как таковое. Иначе говоря, общий характер запрета на умаление человеческого достоинства распространяется на пользование всеми конституционными правами и свободами применительно к требованиям их нормативного и правоприменительного опосредования. Однако нельзя заявлять об умалении достоинства в связи с любым нарушением (неконституционным ограничением) основных прав и свобод без убедительных аргументов либо ссылок на соответствующие правовые позиции Конституционного Суда. Например, в одном из постановлений Суда было указано, что произвольное, без учета волеизъявления гражданина лишение или даже временное прекращение законно приобретенного гражданства, не только нарушает ст. 6 Конституции, но и умаляет достоинство личности, что в соответствии со ст. 18, ч. 1 ст. 21 и ч. 2 ст. 55 Конституции является недопустимым как при издании, так и при применении законов (см. Постановление КС РФ от 16.05.1996 N 12-П*(202)).

Одновременно, поскольку достоинство неотъемлемо и каждому должна быть обеспечена возможность заявлять требования его признания и защиты, ограничение конституционного права на защиту, являющегося гарантией всех основных прав и свобод, приобретает характер недопустимого умаления во всех ситуациях, затрагивающих человеческое достоинство. Например, нормативно предопределенная отсутствием надлежащих процессуальных механизмов обязанность для человека подчиниться незаконному, необоснованному осуждению есть неконституционное лишение его права оспаривать такое осуждение, явно умаляющее достоинство личности (см. Постановление КС РФ от 02.02.1996 N 4-П*(203)).

Равным образом к умалению достоинства ведут: лишение заинтересованных лиц права добиваться исправления возможных ошибок, допущенных судом (независимо от вида судопроизводства) при постановлении приговора; постановка возможности пользоваться помощью адвоката (защитника) в зависимость от усмотрения органов дознания и следствия; отступления от обязательного условия вызова судьей обвиняемого или его защитника для дачи процессуальных объяснений по жалобе или ходатайству; необеспечение пострадавшим адекватных возможностей отстаивания своих интересов в суде; отсутствие возможности пересмотра окончательного судебного решения в связи с имевшим место в ходе предшествующего разбирательства фундаментальным нарушением, которое повлияло на исход дела, - поскольку все это препятствует полной реализации тех положений Конституции, которые устанавливают гарантии охраны государством достоинства личности (обвиняемого, осужденного, потерпевшего), а "не вполне гарантированное достоинство" - нонсенс (см.: Постановления КС РФ от 06.07.1998 N 21-П, от 28.05.1999 N 9-П, от 27.06.2000 N 11-П, от 11.05.2005 N 5-П; Определение КС РФ от 05.12.2003 N 446-О*(204)). Не согласуется с конституционной гарантией уважения достоинства личности и такое регулирование привлечения к уголовной ответственности, которым нарушается принцип nullum crimen, nulla poena sine lege - нет преступления, нет наказания без указания в законе, гарантированный ст. 54 Конституции во взаимосвязи с ее статьями 15 (ч. 4) и 17 (ч. 1) и со ст. 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (см. Постановление КС РФ от 27.05.2008 N 8-П*(205)).

Непосредственным выражением принципа уважения достоинства личности является и право каждого осужденного за преступление просить о смягчении наказания (ч. 3 ст. 50 Конституции). Данное право, гарантирующее осужденному возможность смягчения его участи вплоть до полного снятия всех ограничений в правах и свободах, которые установлены для него обвинительным приговором, принадлежит каждому осужденному независимо от того, за совершение какого преступления он был осужден, какое наказание ему назначено и каковы условия его исполнения (см.: Постановление КС РФ от 26.11.2002 N 16-П; Определение КС РФ от 24.11.2005 N 449-О*(206)). Однако в ряде случаев обстоятельства, сопряженные с отбыванием или даже освобождением от наказания, могут приобретать характер, когда достоинство личности оказывается униженным. Так, Конституционным Судом было признано нарушением соответствующего запрета обращение с лицами, которым государство двумя актами об амнистии вначале предоставило право на восстановление правового статуса (освобождение от наказания или его применения), а затем - вследствие несвоевременного (хотя и социально обоснованного) устранения дефектов собственного правового акта - лишило возможности воспользоваться амнистией. Эти лица, согласно определению Суда, претерпели излишние, не обусловленные целями уголовной ответственности и назначенным наказанием страдания (см. Постановление КС РФ от 05.07.2001 N 11-П*(207)).

Наряду с другими конституционными целями и приоритетами государственная обязанность охранять достоинство личности находит выражение и в правоохранительном направлении правотворческой деятельности. С выполнением этой обязанности Конституционный Суд связывает, например, установление уголовной ответственности за оставление места дорожно-транспортного происшествия лицом, управляющим транспортным средством и нарушившим правила дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, в случае наступления последствий, включающих причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью человека, а также смерть одного или более лиц (см. Постановление КС РФ от 25.04.2001 N 6-П*(208)), или административной ответственности за нецензурную брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан (мелкое хулиганство) (см. Определение КС РФ от 19.04.2001 N 70*(209)).

Достоинство личности может потребовать нормативной охраны и в рамках легальных частноправовых отношений. В этой связи, применительно к социально-экономическим предпосылкам достойной жизни (нормального существования) граждан, КС РФ в Постановлении от 12.07.2007 N 10-П*(210) подчеркнул, что сбалансированная законодательная регламентация обращения взыскания по исполнительным документам на принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности имущество должна осуществляться с целью предотвращения либо уменьшения размера негативных последствий неисполнения обязательства должником и предполагает установление пределов возможного взыскания с учетом принципа недопустимости злоупотребления правом (такого пользования кредитором (взыскателем) правами и свободами человека, которое вело бы - вопреки положению ч. 3 ст. 17 Конституции - к нарушению прав и свобод других лиц.

Достоинство личности не только охраняется государством, но и может защищаться каждым человеком и гражданином всеми незапрещенными способами наряду с другими конституционными благами (ч. 2 ст. 45 Конституции). Конституционное гарантирование каждому судебной защиты его прав и свобод () применительно к достоинству конкретизируется в положениях ст. 152 ГК , закрепляющих право судебной защиты гражданином своего достоинства (наряду с честью и деловой репутацией) от порочащих его распространенных сведений. Такая защита основывается также на гарантирующих охрану достоинства конституционных ограничениях свободы слова и свободы информации ().

В отношении возможностей судебной защиты достоинства необходимо учитывать разницу между понятиями достоинства личности в конституционно-правовом и гражданско-правовом значениях. Достоинство личности как нематериальное благо (ст. 150 ГК), защищаемое в соответствии с ГК и другими законами, правильнее было бы определять как личное достоинство. Недопустимость умаления достоинства личности безотносительна к факторам подобной угрозы, тогда как во втором случае речь идет исключительно о диффамации. Умаление, о чем уже говорилось, следует понимать как конституционно недопустимую форму нормативного опосредования прав и свобод человека, т.е. неопределенно широкого круга лиц, выражающую отношение государства к человеку как таковому. Личное достоинство конкретного человека (гражданина) ущемляется (нарушается) действиями также вполне определенных лиц, распространяющих порочащие его сведения и формально либо по сути нарушающих при этом установленные требования законодательства.

Вместе с тем судебная защита субъективных прав (и личных нематериальных благ), содержательно производных от основных полномочий личности, всегда с необходимостью включает и условие конституционно-правового восприятия и оценки позиций сторон. Суды при разрешении соответствующих споров должны обеспечивать равновесие между правом граждан на защиту достоинства, с одной стороны, и иными гарантированными Конституцией (ст. 23, 29, 33) правами и свободами - свободой мысли, слова, массовой информации и т.п. - с другой*(211).

Как и охрана, защита достоинства допускается по требованию заинтересованных лиц (например, родственников, наследников) и после смерти гражданина (п. 1 ст. 152 ГК). Судебная защита достоинства лица, в отношении которого распространены не соответствующие действительности порочащие сведения, не исключается также в случае, когда невозможно установить лицо, распространившее такие сведения (например, при направлении анонимных писем в адрес граждан и организаций либо распространении сведений в сети Интернет лицом, которое невозможно идентифицировать). В соответствии с п. 6 ст. 152 ГК суд в указанном случае вправе по заявлению заинтересованного лица признать распространенные в отношении него сведения не соответствующими действительности порочащими сведениями. Такое заявление рассматривается в порядке особого производства (разд. IV ГПК).

В соответствии с п. 1 и 7 ст. 152 ГК гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его достоинство сведений или может обратиться с аналогичным требованием непосредственно к редакции соответствующего СМИ, а отказ в опровержении либо нарушение установленного законом порядка опровержения могут быть обжалованы в суд (ст. 43 и 45 Закона о СМИ).

Особым образом конституционные характеристики достоинства соотнесены с положением юридических лиц. В такой ситуации решающее значение имеет природа этих лиц, т.е. принципиально важно, идет ли речь об объединениях (в том числе вторичных) физических ("частных") лиц или публичных юридических лицах. Представляется, что именно частные юридические лица и преимущественно в связи с практикой предпринимательства могут оказаться перед необходимостью заявления соответствующих требований. В любом случае, однако, речь может идти только о деловой репутации юридического лица как весьма условном эквиваленте достоинства. И лишь до некоторой степени при этом, как подчеркнул Конституционный Суд со ссылкой на решение Европейского Суда по правам человека в решении от 6 апреля 2000 г. по делу "Компания Комингерсол С.А. против Португалии", могут быть актуализированы также "беспокойство и неудобства, причиненные членам руководства компании" (см. Определение КС РФ от 04.12.2003 N 508-О*(212)).

Применительно к публичным юридическим лицам (а точнее - к представляющим их делегатам представительных органов или избранным (назначенным) должностным лицам и служащим) столь же условным и "ограниченным" рамками публичной компетенции эквивалентом достоинства может полагаться атрибут доверия. Достигнутый уровень общественного доверия к публичной власти и ее действиям представляет собой ценность конституционного значения, которая - наряду со справедливостью, уважением, добросовестностью, добропорядочностью, достоинством человека и аналогичными макроправовыми факторами - может выступать критерием оценки конституционности актов, их отдельных положений, обыкновений правоприменительной практики*(213). Подобное доверие выступает своеобразным проявлением конституционной ответственности государства, с одной стороны, и социально-политическим подтверждением достоинства народа-суверена - с другой (см., например: Постановления КС РФ от 15.05.2006 N 5-П, от 22.03.2007 N 4-П,от 05.04.2007 N 5-П; Определение КС РФ от 07.10.2005 N 385-О*(214)).

Согласно правовым позициям КС РФ, в наиболее широком значении атрибут достоинства публичной власти (и даже взаимного достоинства публичной власти и народа) соотнесен с конституционным принципом поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, который предполагает сохранение разумной стабильности правового регулирования и недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм, а также предоставление гражданам в случае необходимости возможности, в частности посредством установления временного регулирования, в течение некоего разумного переходного периода адаптироваться к вносимым изменениям (см. Постановления КС РФ от 24.05.2001 N 8-П, от 05.04.2007 N 5-П *(215)).

Физические лица, осуществляющие публично-властные и общественно-значимые функции (так называемые "публичные фигуры"), тоже могут использовать судебные средства защиты своего достоинства. Согласно определению, содержащемуся в резолюции N 1165 (1998) Парламентской Ассамблеи Совета Европы, публичными фигурами являются те лица, "которые занимают государственную должность и (или) пользуются государственными ресурсами, а также все те, кто играет определенную роль в общественной жизни, будь то в области политики, экономики, искусства, социальной сфере, спорте или в любой иной области". В решениях КС РФ эта проблема затрагивалась преимущественно в связи с необходимостью защиты "достоинства" (авторитета) судей, а значит и поддержания доверия граждан к правосудию. Соответствующие меры должны устанавливаться и применяться сбалансированно по отношению к праву распространять информацию о функционировании системы судебной власти как содержательного компонента права каждого на свободу мысли и слова, исключающего принуждение к отказу от своих мнений и убеждений, а также запрет передавать, производить и распространять информацию, в том числе содержащую критические замечания относительно деятельности судов и правоохранительных органов, любым законным способом (). Вместе с тем, как указал Конституционный Суд со ссылкой на постановление Европейского Суда по правам человека от 20 апреля 2004 г., свободное выражение своего мнения, налагающее обязанности и ответственность, как вытекает из п. 2 ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом и которые необходимы в демократическом обществе, в том числе в интересах защиты репутации или прав других лиц или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия. Такие ограничения и санкции установлены, в частности, ст. 297 и (см. Определение КС РФ от 27.05.2004 N 186-О*(216)).

Взаимосвязь доверия и достоинства проявляется также и в практике совместного и "встречного" конституционного правопользования в плоскости гражданского общества, в частности в сфере экономической свободы и предпринимательской деятельности. Только взаимно доверяя друг другу, свободные хозяйствующие субъекты (предприниматели) могут минимизировать риск такой деятельности, добиться наиболее эффективного обеспечения своих конституционных интересов. Доверять в этом случае значит - относиться к своему контрагенту и к самому себе как к лицу в праве, как к личности, для которой неотъемлемое достоинство выступает предпосылкой и залогом добросовестного исполнения своих обязательств и достаточным аргументом в пользу обоснованности соответствующих ожиданий. Соответственно, и законодатель должен видеть в субъектах моделируемых им правовых отношений личностей, наделенных достоинством (см., например, Постановление КС РФ от 21.04.2003 N 6-П*(217)).

2. Положение, содержащееся в первом предложении ч. 2 ст. 21 Конституции, является конституционной конкретизацией исходного установления о государственной охране и недопустимости умаления человеческого достоинства. Одновременно данное положение может быть истолковано и как субъективное право каждого - на запрет и защиту от пыток, насилия, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания. Сформулированное подобным образом основное право каждого тесно соотносится с конституционным правом на свободу и личную неприкосновенность (ч. 1 ст. 22 Конституции), включая физическую и психическую неприкосновенность.

Вместе с тем принудительные меры (задержание, пресечение побега и пр.), конституционные по сути и процедуре, а также наказания в виде лишения свободы за совершенное преступление, очевидно сопряженные с необходимостью принуждаемого и осужденного претерпеть страдания физического и морального порядка и обусловленные ограничением ряда основных прав и свобод, сами по себе - в силу презумпции их конституционной соразмерности и справедливости - не могут считаться унижающими человеческое достоинство. Это актуализирует определение нормативного содержания понятий комментируемого положения, определяющих возможные формы, способы унижения человеческого достоинства, хотя соответствующие понятия содержат в том числе и оценочно-ориентирующие начала.

Под бесчеловечным обращением понимается обращение, причиняющее сильнейшие физические и моральные страдания, могущие повлечь, кроме прочего, острые психические расстройства. Под обращением, унижающим достоинство, понимают обращение, способное вызвать у лица, к которому оно применяется, чувство страха, подавленности и неполноценности, что может оскорбить и унизить его и, возможно, сломить его физическое и моральное сопротивление. Такое обращение, при условии превышения минимального уровня жестокости, может выражаться в мерах, унижающих ранг, положение, репутацию лица, или, например, проявляться в фактах публичной дискриминации по расовому признаку в отношении группы лиц. В то же время отсутствие публичности не препятствует квалификации содеянного как обращения, унижающего достоинство: может быть вполне достаточным, что жертва унижена в собственных глазах.

Пытка отличается от иного неприемлемого обращения главным образом интенсивностью преднамеренно причиняемых страданий - как очень серьезных и жестоких. Пытки запрещены ст. 5 Всеобщей декларации прав человека и ст. 7 Международного пакта о гражданских и политических правах. В ст. 1 Конвенции ООН против пыток и другого жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, вступившей в силу 26 июня 1987 г., закреплено понятие пыток в смысле умышленного причинения сильной боли или страданий с целью, inter alia, получения информации, наложения наказания или запугивания. Поскольку применение пыток свидетельствует о явном непонимании элементарных принципов гуманности, каждое государство, согласно ст. 4 Конвенции ООН, обеспечивает, чтобы такие деяния рассматривались в соответствии с его уголовным законодательством как преступления.

Европейский Суд, подчеркивая категорический характер запрета пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, установленного ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, признает неизбежность своего рода пограничных ситуаций и для их квалификации использует, например, такой термин, как плохое обращение. Для того чтобы плохое обращение представляло собой нарушение ст. 3, оно должно быть воплощено не только в незаконных, но и в аморальных действиях (бездействии), достигнуть минимального уровня жестокости. Ключевое значение при анализе соответствующих ситуаций приобретает процедурно-правовая оценка минимального уровня жестокости, которая по своей сути относительна и конкретизируется в зависимости от всех обстоятельств дела, в частности от продолжительности воздействия, его характера (физическое или психическое) и в некоторых случаях от пола, возраста и состояния здоровья жертвы такого обращения*(218). Причем при конкретных обстоятельствах даже угроза пытки может представлять собой бесчеловечное обращение.

Недопустимость обращения, унижающего человеческое достоинство, должна учитываться во всех публичных акциях (например, при освобождении заложников, уничтожении жилых домов и движимого имущества силами охраны порядка в рамках операции по сохранению порядка). Однако очевидно, что наиболее актуальное значение имеют названный конституционный запрет и соответствующее право для лиц, в отношении которых применяются меры пресечения, задержанных, заключенных под стражу, отбывающих наказание осужденных. При этом под бесчеловечным (жестоким) наказанием, согласно правовым позициям Европейского Суда, понимается наказание, вызывающее страдание, которое относится к особому уровню и подразумевает определенное насилие (например, телесные наказания). Под наказанием, унижающим достоинство, понимают наказание, по которому унижение и угнетение, которым оно сопровождается, также относятся к особому уровню (например, по способам исполнения), отличающемуся, во всяком случае, от обычного характера унижения, присущего каждому наказанию.

В России условия содержания заключенных определяются Федеральным законом от 15.07.1995 N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (в ред. от 30.10.2005), а осужденных - УИК и Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений*(219). Эти условия отличаются от стандартов, достигнутых в развитых странах, что нередко является предметом критики. Вместе с тем, согласно п. 3 ст. 3 УИК , практика применения уголовно-исполнительного законодательства РФ основывается на строгом соблюдении гарантий защиты от пыток, насилия и другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения с осужденными. Как установлено в ч. 2 ст. 12 УИК , осужденные имеют право на вежливое обращение со стороны персонала учреждения, исполняющего наказания. Они не должны подвергаться жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или взысканию. Меры принуждения к осужденным могут быть применены не иначе, как на основании закона.

Наряду с этим, как признает Европейский Суд, уголовному наказанию по определению присущ элемент платы (кары) за содеянное и "было бы абсурдным утверждать, что любое наказание, по причине унизительного аспекта, который обычно присутствует и почти неизбежен, приобретает характер унижающего достоинство"*(220). Правовые суждения Европейского Суда развивают представление о том, что комментируемое конституционное право может быть ограничено или связано с особыми регулирующими требованиями, соразмерно необходимости защиты иных конституционных ценностей.

Конституционный запрет пыток, насилия, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения носит общий характер, т.е. распространяется на отношения и публичного, и частного характера по мере конкретизации в отраслевых нормах права. Так, применительно к недопустимому обращению в ходе уголовного судопроизводства в соответствии со ст. 9 УПК РФ запрещаются осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство.

Особые гарантии обеспечения комментируемого права необходимы для детей и иных "уязвимых" лиц. В отношении детей должны быть исключены не только сопряженные с недопустимым обращением злоупотребления родителей или иных частных лиц, которые имеют над ними власть, но и факты "тяжкого продолжительного пренебрежения" их интересами со стороны социальных служб (органов опеки и попечительства). Государство также несет ответственность в случае, когда существующий закон не может обеспечить надлежащую защиту детей от бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. О специальных гарантиях и требованиях обеспечения достоинства в отношении больных в Российской Федерации говорится в ст. 30 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, а также в ч. 2 ст. 5 Закона РФ от 02.07.1992 N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" (в ред. от 22.08.2004).

Недопустимость пыток или унижающего человеческое достоинство обращения возлагает на государство - в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права - особые обязательства предупреждения риска возможных соответствующих нарушений в отношении иностранных лиц, находящихся под его юрисдикцией, в случае их высылки или экстрадиции. Именно поэтому, ратифицировав Европейскую конвенцию о выдаче 1957 г., Российская Федерация оговорила свое право отказать в выдаче, если имеются серьезные основания полагать, что лицо, в отношении которого поступил запрос о выдаче, было или будет подвергнуто в запрашивающем государстве пыткам или другим жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения или наказания либо что этому лицу в процессе уголовного преследования не были или не будут обеспечены минимальные гарантии, предусмотренные в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и в ст. 2, 3 и 4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Второе предложение ч. 2 комментируемой статьи закрепляет положение о недопустимости подвергать людей без их добровольного согласия медицинским, научным и иным опытам, что также может быть отнесено к общепризнанным принципам международного права. Так, в обязательной для государств - членов Совета Европы Конвенции о защите прав человека и достоинства человеческого существа в связи с использованием достижений биологии и медицины указывается, что интересы и благо человеческого существа должны иметь преимущество перед интересами исключительно общества или науки.

Текст Ст. 21 Конституции РФ в действующей редакции на 2019 год:

1. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления.

2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам.

Комментарий к Ст. 21 Конституции Российской Федерации

Под достоинством в философии понимается осознание самим человеком и окружающими его людьми факта обладания нравственными, интеллектуальными, духовными, физическими и иными ценными качествами личности, не опороченной незаконно и несправедливо ни перед кем и ни при каких условиях. Достоинство личности определяется совокупностью качеств человека, характеризуемых как в результате его самооценки, так и репутации в обществе: благочестием, нравственными установками, уровнем знаний, обладанием социально полезными навыками, достойным образом жизни и т.п.

В понятие права человека на достоинство составной частью входит право на честь и доброе имя. В соответствии со каждый имеет право на защиту своей чести и доброго имени. Юридическое содержание этих прав определяется на основе этических норм, связано с совершением социально значимых поступков и неотделимо от личности.

Право на достоинство распространяется на каждого человека. Преступники, бедные, больные, душевнобольные, недееспособные, инвалиды — все категории и социальные слои людей должны иметь право на уважение и почтение. Право на достоинство означает, что люди должны быть свободны в своих стремлениях и выборе образа жизни. Признание этого права предполагает отказ от любых форм рабства и принуждения.

В преамбуле Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. отмечается, что достоинство личности является свойством, присущим всем членам человеческой семьи, из которого вытекают неотъемлемые права и на котором основываются свобода, справедливость и всеобщий мир.

В Российской Федерации не принято специального федерального закона, посвященного регулированию права человека на достоинство. В то же время в отраслевом законодательстве и в судебных решениях немало положений, посвященных понятию и гарантиям защиты данного права.

В частности, в гражданском законодательстве РФ присутствуют нормы, посвященные достоинству личности и его защите. Согласно ч. 1 ст. 150 ГК РФ, достоинство личности отнесено к числу нематериальных благ, принадлежащих человеку от рождения, неотчуждаемых и непередаваемых . Достоинство — неотъемлемое свойство человека, высшая ценность, составляющая основу признания и уважения всех его прав и свобод*(99), принадлежащее ему независимо от того, как он сам и окружающие воспринимают и оценивают его личность. Как бы ни зарекомендовал себя человек, какими бы качествами, в том числе отрицательными, он ни обладал, государство и его органы обязаны в полной мере создавать ему условия для реализации всех прав, обеспечивающих человеческое достоинство. Обеспечить достоинство человека — значит прежде всего относиться к нему не как к объекту воздействия со стороны государства, а как к равноправному субъекту, который может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами () и спорить с государством в лице любых его органов*(100).

Достоинство личности в Российской Федерации охраняется государством. Ничто не может быть основанием для умаления достоинства личности. Отсюда следует, что вне закона должны быть все формы унижения человеческого достоинства.

Право человека на достоинство обеспечивается возможностью применения специальных правовых мер воздействия к лицам, посягнувшим на достоинство и честь гражданина. Правовая защита достоинства граждан осуществляется, прежде всего, нормами уголовного и гражданского права.

В уголовном законодательстве предусмотрены составы преступлений против чести и достоинства граждан (ст. 129 — клевета , ст. 130 УК РФ — оскорбление). Согласно ст. 129 УК РФ, клевета, т.е. распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, наказывается штрафом в размере от пятидесяти до ста минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца, либо обязательными работами на срок от ста двадцати до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года. Клевета, содержащаяся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, наказывается штрафом в размере от ста до двухсот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного до двух месяцев, либо обязательными работами на срок от ста восьмидесяти до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок от одного года до двух лет, либо арестом на срок от трех до шести месяцев. Клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет.

2. Как видно из положений ч. 2 комментируемой статьи 21, Конституция РФ напрямую запрещает применение пытки, насилия или другого жестокого или унижающего достоинство человека обращения и наказания, которые рассматриваются как оскорбление человеческого достоинства и осуждаются как нарушение прав и основных свобод человека. Включение в Конституцию РФ запрета пыток, другого унижающего достоинство человека обращения — новая конституционная норма российского права.

Запрет подвергать человека пыткам, жестокому, бесчеловечному или унижающему его достоинство обращению и наказанию является одним из принципиальных положений международного права, закрепленным в целом ряде международных актов о правах человека: Всеобщей декларации прав человека 1948 г.; Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.; Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г.; Декларации о защите всех лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания 1975 г.; Принципах медицинской этики, относящихся к роли работников здравоохранения, в особенности врачей, в защите заключенных или задержанных лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания 1982 г.; Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 г.; Своде принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, 1988 г.; Основных принципах обращения с заключенными и Стандартных минимальных правилах ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением, 1990 г. и др.*(101)

Согласно ст. 7 Пакта о гражданских и политических правах и ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, запрещается подвергать людей пыткам или жестокому, бесчеловечному или унижающему их достоинство обращению или наказанию.

Как следует из ряда решений Европейской комиссии по правам человека (1969 г.) и Европейского Суда по правам человека (1978 г.), обращение или наказание должно признаваться бесчеловечным, если оно причиняет сильные моральные или физические страдания и не может быть оправданным в данной ситуации. Оно признается унижающим человеческое достоинство, если направлено на то, чтобы вызвать у жертв чувство страха, подавленности и неполноценности, оскорбить, унизить или сломить их физическое или моральное сопротивление, вне зависимости от того, совершаются подобные действия перед третьими лицами или в частной обстановке*(102).

В соответствии со ст. 3 Конвенции и требованиями, содержащимися в постановлениях Европейского Суда по правам человека, условия содержания обвиняемых под стражей должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству. При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания.

Оценка указанного уровня дается в зависимости от конкретных обстоятельств, в частности: от продолжительности неправомерного обращения с человеком, характера физических и психических последствий такого обращения. В некоторых случаях принимаются во внимание пол, возраст и состояние здоровья лица, которое подверглось бесчеловечному или унижающему достоинство обращению.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» отмечено следующее: «В практике применения Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейским Судом по правам человека к «бесчеловечному обращению» относятся случаи, когда такое обращение, как правило, носит преднамеренный характер, имеет место на протяжении нескольких часов или когда в результате такого обращения человеку были причинены реальный физический вред либо глубокие физические или психические страдания».

В соответствии со ст. 1 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г., ратифицированной Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 января 1987 г.*(103), под пыткой понимается любое действие, посредством которого человеку намеренно причиняется сильная боль или страдание, физическое или психическое, официальным лицом или по его подстрекательству с целью получения от него или от третьего лица информации или признаний, наказание его за действия, которые он совершил или в совершении которых подозревается, а также запугивание либо принуждение его к действиям. Пытки запрещаются принципиально даже в самых исключительных обстоятельствах, включая войну. Запрещается также выдача лиц другому государству, если есть серьезные основания полагать, что этому лицу может угрожать там применение пыток.

Нарушение запрета на применение пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения при определенных условиях влечет за собой уголовную ответственность в соответствии со ст. 285 («Злоупотребление должностными полномочиями») , 286 («Превышение должностных полномочий») , 301 («Незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей») , 302 («Принуждение к даче показаний») УК РФ . Все действия, связанные с совершением пыток, рассматриваются уголовным правом как преступления. Согласно ст. 179 УК РФ , принуждение к даче показаний путем применения угроз или иных незаконных действий со стороны лица, производящего дознание или предварительное следствие, а также подобные действия, соединенные с применением насилия или с издевательством над личностью допрашиваемого, влекут за собой уголовное наказание — лишение свободы на срок от трех до 10 лет.

В статье 21 Конституции рф указано:

«1. Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления.

2. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам».

В соответствии с частью 1 статьи 41 Конституции РФ каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

В соответствии с пунктом 1 части 1 статьи 6 Федерального закона № 323-ФЗ приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи реализуется путем соблюдения этических и моральных норм, а также уважительного и гуманного отношения со стороны медицинских работников и иных работников медицинской организации.

Существенное значение имеет Этический кодекс российского врача, утвержденный 4-й Конференцией ассоциации врачей России (Москва, ноябрь 1994 г.).

В указанном аспекте в Этическом кодексе российского врача заслуживают внимание следующие статьи:

«Статья 3.Primum поп посеге.

Недопустимо причинение вреда пациенту, нанесение ему физиче­ского, нравственного или материального ущерба ни намеренно, ни по небрежности. Врач не вправе безучастно относиться и к действиям третьих лиц, причиняющих такой ущерб.

Врач обязан сопоставить потенциальную пользу с возможными ос­ложнениями от вмешательства, особенно если обследование или лече­ние сопряжены с болью, применением мер принуждения и другими тя­гостными для пациента факторами. Лекарство не должно быть горше болезни!

Статья 21. Ответственность за нарушение профессиональной этики определяется уставами территориальных и профильных ассоциаций врачей.

Первый судья врача – собственная совесть, второй - медицинское сообщество, которое в лице врачебной ассоциации имеет право нало­жить на нарушителя взыскание в соответствии со своими уставом и иными документами.

Если нарушение этических норм одновременно затрагивает и по­ложение действующего законодательства Российской Федерации, врач несет ответственность по закону».

5. Основные этические теории и биоэтика

Различные этические теории глубоко и всесторонне проанализированы в трудах отечественных ученых (Гусейнов А.А., Иванюшкин А.Я., Игнатьев В.Н., Канке В.А., Коротких Р.В., Лукьянов А.С., Силуянова И.В., Тищенко П.Д., Хрусталёв Ю.М., Юдин Б.Г.,Яровинский М.Я.). Обобщая полученные ими результаты, следует кратко остановится на основных этических теориях в аспекте их связи с биоэтикой. Все этические теории создавались для объяснения явлений морали, поэтому они помогают понять и биоэтику.

Теория добродетелей Аристотеля. Понятие «добродетель» в настоящее время служит обобщенной характеристикой положительных моральных качеств личности. Аристотель объяснение нравственных понятий искал не в отвлеченных идеях, а в действительной жизни людей: в их стремлениях к счастью и в разуме человека. В этих исканиях, учил он, вырабатываются главные добродетели: мужество, благоразумие, щедрость, великолепие, величавость, честолюбие, ровность, дружелюбие, правдивость, любезность.

Аристотель видел назначение человека не в слепом следовании страстям. Губительны для человека как избыток, так и недостаток страстей. Избыток и недостаток присущи порочности, а не этическим добродетелям. Следовательно, этическая добродетель – это середина между страстями порочного свойства.

А.А. Гусейнов (2011) подчеркивает, что учение Аристотеля о добродетелях существенно углубляет представление о морально совершенной личности.

Моральная личность есть добродетельная личность, т.е. такая, деятельность которой во всех её проявлениях и на всей протяженности жизни является совершенной, которая заботиться не о богатстве и почестях, а прежде всего о своих душевных качествах.

Добродетельность личности формируется в деятельном отношении к миру, в реальном опыте общения.

Утилитаристские концепции блага. Термин «утилитаризм» происходит от латинского «utilitas» – польза, выгода. Родоначальники утилитаризма - британские философы 18-19 веков Дэвид Юм, Иеремия Бентам, Джон Милль. Принципиальным для утилитаристских теорий является то, что все они исходят из результата действия, последствий, к которым оно привело, а именно, оценки пользы или вреда результатов действия человека. Иногда учитывается цель действий. Поэтому эти теории еще называются телеологическими (telos– цель), но все, что относится к мотивам, побуждающим к действиям, остается на втором плане, либо вообще не принимается во внимание.

С точки зрения утилитаризма действие будет морально оправдано даже в той мере, в какой оно ведет к возрастанию внеморального блага. Им может быть, например, здоровье, красота, знание, удовольствие. Поэтому человеческая деятельность в таких областях, как медицина, искусство, наука, не направленных специально на решение моральных проблем, оказывается морально значимой или подлежащей моральной оценке.

В утилитаристской теории признается один-единственный принцип пользы (полезности), который можно сформулировать так: мы всегда должны действовать таким образом, чтобы достичь наилучшего из возможных соотношений между позитивными и негативными последствиями нашего действия, либо наименьшего суммарного вреда, если последствия при любом варианте будут негативными.

Учение о моральном долге Канта (Деонтологическая этика) .

Термин «медицинская деонтология» был введен сравнительно недавно, в 30-х годах прошлого столетия (от греческих словdeоntes– нужное, должное иlogos– слово, понятие, учение, т.е. учение о должном). Деонтологическиетеориипри оценке действий принимают во внимание не только их результаты, но и мотивы, замыслы действующих лиц.

Первой теорией, выдержанной в деонтологическом ключе, явилась этика И. Канта (1724-1804). В противоположность английским философам-утилитаристам, Кант хотел открыть основные законы нравственности путем отвлеченного мышления. Он пришел к убеждению, что такой основой является наше сознание долга, которое не вытекает ни из соображений пользы, ни из чувства симпатии, а представляет свойство человеческого разума.

С точки зрения сторонников деонтологического подхода к оценке наших поступков, в первую очередь, применимы понятия, касающиесяобязательств (долга) и прав . В соответствии с ними мы бываем обязаны поступать как-то не потому, что это принесет нам или кому-то пользу, а потому, что мы выполняем свой долг.Например, неправильно в чем-то обманывать пациента. Это не только потому, что может иметь негативные последствия для пациента, его близких, но потому, что обман - недолжноеповедение.

Подобно утилитаристским теориям, деонтологические в большей степени бывают монистическими. В монистических теориях в качестве основополагающего принимается один принцип, например «золотое правило» этики, под которым понимается библейская заповедь: «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7:12).

Это «золотое правило» весьма близко тому абсолютному нравственному закону, или категорическому императиву, который Кант считал безусловным основанием всей этики. Императив, по Канту, это формулировка такого объективного принципа, который, будучи велением разума, принудителен для воли. Подчинение такому объективному закону, а не что-либо другое, и определяет, по Канту, моральность поступка. Категорическим же будет такой императив, который представляет тот или иной поступок как объективно необходимый сам по себе. Кант выражал категорический императив так: «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в тоже время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» (максима– закон).

Натуралистическая теория этики изложена гуманистом, ученым и революционером П.А.Кропоткиным (1842-1921) в большом труде «Этика» и обоснована в книгах: «Взаимная помощь как закон природы и фактор эволюции», «Взаимная помощь среди животных и людей, как двигатель прогресса» (90-е гг. позапрошлого века). П.А.Кропоткин создал достаточно обоснованную, подкрепленную фактами концепцию универсальной нравственности на основе явления взаимопомощи, хорошо известного в животном мире из работ Ч. Дарвина и других ученых-эволюционистов. Как и конкурентная взаимная борьба, взаимопомощь имеет природные основания (примеры совместной охоты, защиты стада вожаком, другие кооперативные действия). Именно взаимопомощь в человеческом обществе облагораживает индивида, способствует прогрессу всего сообщества, составляет благоприятную почву для развертывания свободы. Иллюстрируя необходимый в эволюции для выживания вида принцип взаимопомощи, он брал конкретные наблюдения. У него были аргументы, найденные и другими натуралистами, антропологами, историками и экономистами, полученные путем наблюдений над животным миром и обществом в течение столетий. Сам он наблюдал за природными явлениями во время экспедиции в Сибирь в начале 60-х гг.XIXв., в которой участвовал как натуралист. Для нас натуралистическая теория весьма привлекательна, т.к. учитывает явления, аналогичные биоэтическим.

Теория моральных обязательств У.Д. Росса . Выдвинутую в первой половине ХХ столетия американским этиком У. Россом теорию называют плюралистической концепцией (плюрализм – признание множества точек зрения). Преимущество плюралистического подхода в том, что он более близок к нашему повседневному моральному опыту. Мы обычно вовсе не следуем одному – единственному принципу или правилу, а учитываем разные нормы. Хотя эти принципы могут вступать в конфликт друг с другом.

При таком подходе, который можно назвать «соотносительным», мы не отказываемся ни от того, чтобы следовать принципам и правилам, ни от того, чтобы в полной мере учитывать своеобразие конкретных ситуаций. Суть соотносительного подхода в том, что обязательства, вытекающие из некоторого принципа, хотя и не отрицаются, но могут быть нарушены. Каждый из принципов при соотносительном подходе сохраняет свою значимость, и речь не идет о том, чтобы найти главенствующий и подчиненные ему принципы. Но каждый должен соблюдаться не всегда, а только до тех пор, пока в конкретной ситуации он не вступит в конфликт с другими. И если в данной ситуации окажутся более обязывающимитребования, диктуемые другим принципом, то мы будем вправе поступить вопреки требованиям, исходящим от первого принципа.

Например, библейская заповедь «не убий» понимается как запрет не всякого, а неоправданного убийства. Убийство в целях самозащиты, убийства в ходе войны, смертная казнь как высшая мера наказания, считалось до-пустимым даже у древних евреев, для которых Библия была основополага-ющим моральным учением. В настоящее время все три названных ситуации являются конфликтными, т.е. противоречащими библейской заповеди. Но в каждой из них более обязывающими оказываются другие принципы: самообороны, защиты отечества, правосудия. Во имя их реализации и совершается то или иное «оправданное» убийство.

Теория справедливости Дж. Ролза . Одной из фундаментальных работ, посвященных справедливости, безусловно, является книга Дж. Ролза «Теория справедливости», в которой он обращается к идее рефлективного равновесия, отмечая при этом: «В соответствии с промежуточной целью моральной философии справедливость как честность представляет собой гипотезу о том, что принципы, которые должны быть выбраны в исходном положении, тождественны принципам, которые соответствуют нашим моральным суждениям, и поэтому эти принципы описывают наше чувство справедливости». И далее: «В описании нашего чувства справедливости должно быть допущено, что обдуманные суждения, без сомнения, могут быть подвержены воздействию нерегулярностей и искажений, несмотря на то, что они делались при благоприятных обстоятельствах. … С точки зрения моральной теории, наилучшее рассмотрение чувства справедливости человека – это не такое, которое подходит его суждениям до проверки некоторой концепции справедливости, а скорее такое, которое подходит его суждениям в рефлексивном равновесии. Как мы видели, эта ситуация получается после того как человек взвешивает различные предложенные концепции и либо ревизует свои суждения для согласования с одной из концепций, либо же возвращается к своим исходным убеждениям (или соответствующей концепции)».

Постмодернистская этика . М.А. Можейко (2001) отмечает: «Постмодернизм – понятие, используемое современной философской рефлексией для обозначения характерного для культуры сегодняшнего дня типа философствования, содержательно-аксиологически дистанцирующегося не только от классической, но и от неклассической традиции и конструирующего себя как постсовременная, т.е. постнеклассическая философия».

В.А. Канке (2002) отмечает следующие доминанты философии постмодернизма: дисконсенсус (а не консенсус), дискретность (а не непрерывность и прогресс), нестабильность (а не стабильность), случайность (а не необходимость), игра (а не цель), анархия (а не иерархия), рассеивание (а не центрирование), неопределенность (а не определенность), эстетика парадоксально-возвышенного (а не прекрасного), виртуальное (а не устойчивое вещно представимое), ирония по поводу утопий и признающихся устоявшимися ценностей.

В.А. Канке (2007) бесспорными классиками постмодернистской этики считает Ж.-Ф. Лиотара, М. Фуко и Ж. Деррида. Автор вычленяет следующие общие черты воззрений ведущих авторов от постмодернизма:

Постмодернисты стремятся определить статус этики заново, применительно к обществу риска и неопределенности.

Не без труда проблематизируют они сложный вопрос о соотношении свободы человека и его ответственности.

Все постмодернисты обращают особое внимание на прагматику языка.

В последние годы наблюдается понижение степени экстравагантности постмодернистских этических проектов.

Завершая краткое рассмотрение основных этических теорий, важно подчеркнуть, что они послужили основой для формулирования принципов биоэтики. В.А. Канке (2011) замечает, что в знаменитом Белмонтском докладе комиссии конгресса США были сформулированы три биоэтических принципа: автономии личности, благодеяния и справедливости. Автор подчеркивает, что принцип автономии личности позаимствован у И. Канта, принцип благодеяния взят у Дж.С. Милля, а принцип справедливости – у Дж. Ролза.

К этому необходимо добавить, что натуралистическая теория этики,изложенная П.А.Кропоткиным, имеет существенное значение для биоэтических принципов действенной любви, сострадания, взаимозависимости, партнерства. Теория моральных обязательств У.Д. Росса и постмодернистская этика позволяют более полно раскрывать биоэтические принципы ответственности, гибкости, множественности.

1. Способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (гражданская дееспособность) возникает в полном объеме с наступлением совершеннолетия, то есть по достижении восемнадцатилетнего возраста.

2. В случае, когда законом допускается вступление в брак до достижения восемнадцати лет, гражданин, не достигший восемнадцатилетнего возраста, приобретает дееспособность в полном объеме со времени вступления в брак.

Приобретенная в результате заключения брака дееспособность сохраняется в полном объеме и в случае расторжения брака до достижения восемнадцати лет.

При признании брака недействительным суд может принять решение об утрате несовершеннолетним супругом полной дееспособности с момента, определяемого судом.

Комментарий к Ст. 21 ГК РФ

1. В п. 1 комментируемой статьи содержится традиционное понятие гражданской дееспособности, которое уточнено и дополнено по сравнению с ГК РСФСР 1922 и 1964 гг. Статья 7 ГК РСФСР 1922 г., ст. 11 ГК РСФСР 1964 г. определяли дееспособность как способность своими действиями приобретать гражданские права и создавать для себя гражданские обязанности. В дореволюционном законодательстве выделяли активную и пассивную дееспособность. «Активная дееспособность, — указывал Г.Ф. Шершеневич, — есть возможность создать актом своей воли юридическое отношение, из которого для действовавшего возникало бы право как правовое последствие. Пассивная дееспособность есть возможность создать актом своей воли юридическое отношение, из которого для действовавшего возникала бы обязанность как правовое последствие. Пассивная дееспособность иначе называется вменяемостью» .

———————————
Шершеневич Г.Ф. Учебник гражданского права. М.: Статут, 2004.

2. Нормы настоящей главы дают возможность выделить следующие виды гражданской дееспособности:

— полная;

— частичная (неполная);

— ограниченная;

— недееспособность (нулевая).

Во всех странах момент возникновения полной гражданской дееспособности ставится в зависимость от достижения лицом определенного возраста и состояния психического, физического здоровья. Возраст достижения полной дееспособности колеблется от 18 лет до 21 года. Так, в некоторых штатах США, на Филиппинах, в Либерии, Ливии, Аргентине, на Мадагаскаре, в Мали, Боливии, Монако, Ботсване, Бразилии, Нигере, Никарагуа, ОАЭ, Гане, Гондурасе, Руанде, Египте, Индонезии, Сенегале, Камеруне, Того, на Кипре, в Чаде, Кот-д’Ивуаре, Кувейте полная дееспособность возникает с 21 года; в Марокко, Японии, Таиланде — с 20 лет.

3. Пункт 2 комментируемой статьи, как и ГК РСФСР 1964 г., предусматривает в качестве основания для возникновения полной дееспособности до 18 лет вступление в брак. Другое основание — эмансипация — определено в ст. 27 ГК РФ и является сравнительно новым для российского законодательства (см. комментарий к данной статье).

Семейное законодательство допускает возможность снижения брачного возраста, что является вполне традиционным. Кодекс законов об актах гражданского состояния, о брачном, семейном и опекунском праве 1918 г. не предусматривал возможности снижения брачного возраста, но при этом исключал признание брака недействительным при недостижении брачного возраста, когда брак имел последствием рождение детей или беременность жены.

Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье 1968 г. устанавливали, что законодательством союзных республик может быть предусмотрено снижение брачного возраста, но не более чем на два года. При этом в Белоруссии, Молдове, Таджикистане, Литве и Эстонии предусмотрена возможность снижения установленного брачного возраста не более чем на два года; на Украине, в Узбекистане, Азербайджане и Туркмении — не более чем на один год. В Казахстане, Латвии, Кыргызстане и Армении предусмотрена возможность снижения брачного возраста лишь для женщин, но не более чем на один год. Кодекс РСФСР о браке и семье 1969 г. допускал возможность снижения брачного возраста только в исключительных случаях и не более чем на два года.

Согласно абз. 1 п. 2 ст. 13 СК РФ при наличии уважительных причин органы местного самоуправления вправе разрешить вступить в брак лицам, достигшим возраста 16 лет, по их просьбе. Снижение брачного возраста производится органами местной администрации по месту жительства лиц, вступающих в брак. Отказ в снижении брачного возраста может быть обжалован в суд. Во Франции разрешение на вступление в брак несовершеннолетних дает прокурор, а в Испании — Министерство юстиции.

Кроме того, согласно абз. 2 п. 2 ст. 13 СК РФ порядок и условия, при наличии которых вступление в брак в виде исключения с учетом особых обстоятельств может быть разрешено до достижения возраста 16 лет, могут быть установлены законами субъектов Российской Федерации.

Законодательство субъектов Российской Федерации в этой сфере весьма разнообразно. Попытки его унификации нормами СК РФ в 2002 г. оказались безуспешными. В настоящее время соответствующие законы приняли более 20 субъектов Федерации. В трех субъектах Федерации (Республике Башкортостан, Новгородской и Орловской областях) возрастные ограничения вообще отсутствуют, т.е. брак может быть разрешен и лицу, не достигшему 14-летнего возраста. В других субъектах Федерации снижение возраста возможно до 14 или 15 лет. Как правило, в качестве особых обстоятельств субъекты Федерации определяют факт беременности или рождения ребенка. К ним также могут относиться отсутствие обоих родителей у вступающих в брак, непосредственная угроза жизни одному из вступающих в брак либо иные чрезвычайные обстоятельства. Например, ст. 3 Закона Вологодской области от 14 августа 1996 г. N 95-ОЗ «О снижении брачного возраста» таким обстоятельством признан предстоящий призыв жениха на военную службу. В Московской области эти вопросы регулируются Законом Московской области от 15 мая 1996 г. N 9/90 «О порядке и условиях вступления в брак на территории Московской области лиц, не достигших возраста шестнадцати лет» и Постановлением правительства Московской области от 19 мая 1997 г. N 100-ПГ «О наделении полномочиями принятия решений о разрешении на вступление в брак лицам, не достигшим возраста шестнадцати лет, и сроках рассмотрения заявлений о разрешении на вступление в брак» . Жителям Московской области, не достигшим возраста 16 лет, брачный возраст может быть снижен до 14 лет при наличии одного из следующих обстоятельств: рождение ребенка, беременность либо угроза жизни.

———————————
Вестник Московской областной Думы. 1996. N 7.

В некоторых субъектах Федерации в качестве особых обстоятельств снижения брачного возраста рассматривается «наличие беременности (22 недели и более), прерывание которой противопоказано заключением медицинской комиссии». Некоторые законы субъектов Федерации вообще оставляют перечень особых обстоятельств открытым, что может привести на практике к существенному нарушению прав несовершеннолетних лиц.

Законодательством некоторых регионов также установлена необходимость получения заключения органа опеки и попечительства об отсутствии препятствий к вступлению в брак (ст. 2 Закона Калужской области от 6 июня 1997 г. N 10-ОЗ «О порядке и условиях вступления в брак на территории Калужской области лиц, не достигших возраста шестнадцати лет»; ст. 8 Закона Новгородской области от 31 июля 1996 г. N 65-ОЗ «О регулировании некоторых вопросов семейных отношений в Новгородской области» с изменениями, внесенными Законом Новгородской области от 25 октября 1996 г. N 72-ОЗ; ст. 2 Закона Мурманской области от 18 ноября 1996 г. N 42-01-ЗМО «Об условиях и порядке вступления в брак лиц, не достигших возраста шестнадцати лет»).

———————————
См.: Пчелинцева Л.М. О семейном законодательстве субъектов Федерации // Журнал российского права. 1998. N 3.

Расторжение брака до достижения супругом 18 лет не влечет возврата к частичной дееспособности независимо от того, в каком порядке был расторгнут брак: в административном (ст. 19 СК) или в судебном (ст. ст. 21 — 23 СК).

Основания для признания брака недействительным определены ст. ст. 12 — 14, п. 3 ст. 15 и п. 1 ст. 27 СК РФ. К ним относятся:

1) отсутствие взаимного добровольного согласия на вступление в брак;

2) недостижение брачного возраста, если он не был снижен в установленном порядке;

3) близкое родство;

4) отношения усыновления;

5) недееспособность одного из супругов при вступлении в брак;

6) нерасторгнутый предыдущий брак;

7) брак с лицом, скрывшим наличие у него ВИЧ-инфекции или венерического заболевания;

8) фиктивный брак.

Вопрос о сохранении полной дееспособности при признании брака недействительным решается судом в соответствии с интересами несовершеннолетнего супруга. Брак не может быть признан недействительным после его расторжения, за исключением случаев наличия между супругами запрещенной законом степени родства либо состояния одного из супругов в момент регистрации брака в другом нерасторгнутом браке (п. 4 ст. 29 СК). В том случае, если брак расторгнут, а впоследствии был признан недействительным, полная дееспособность за несовершеннолетним супругом сохраняется.

4. Приобретение гражданином полной дееспособности влияет не только на его гражданско-правовое положение, но также и на семейное. Так, например, в соответствии с абз. 3 п. 1 ст. 56 СК РФ несовершеннолетний, признанный в соответствии с законом полностью дееспособным до достижения совершеннолетия, имеет право самостоятельно осуществлять свои права и обязанности, в том числе право на защиту.

Положение п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 6, Пленума ВАС РФ N 8 от 1 июля 1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» вполне применимо не только в отношении эмансипации, но и при приобретении полной дееспособности в результате вступления в брак. При рассмотрении гражданского дела, одной из сторон в котором является несовершеннолетний, объявленный в соответствии со ст. 27 ГК РФ эмансипированным, необходимо учитывать, что такой несовершеннолетний обладает в полном объеме гражданскими правами и несет обязанности (в том числе самостоятельно отвечает по обязательствам, возникшим вследствие причинения им вреда), за исключением тех прав и обязанностей, для приобретения которых федеральным законом установлен возрастной ценз (например, ст. 13 Федерального закона от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ «Об оружии» , ст. 22 Федерального закона от 28 марта 1998 г. N 53-ФЗ «О воинской обязанности и военной службе»). Исходя из положений ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, такое ограничение прав и свобод является допустимым (см. комментарий к ст. 27 ГК).

———————————
Собрание законодательства РФ. 1996. N 51. Ст. 5681.

Собрание законодательства РФ. 1998. N 13. Ст. 1475.

Таким образом, приобретение полной гражданской дееспособности до 18 лет не влияет на отношения, регулируемые иными отраслями права. Так, например, представительство в уголовном процессе не связано с наличием или отсутствием у подозреваемого (обвиняемого) полной гражданской дееспособности. В соответствии со ст. 48 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) по уголовным делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, к обязательному участию в уголовном деле привлекаются их законные представители даже в тех случаях, когда несовершеннолетний обладает полной гражданской дееспособностью. В судебной практике отмечается коллизия между гражданским и семейным законодательством, с одной стороны, и уголовным, уголовно-процессуальным законодательством — с другой; складывается ситуация, в которой для участия в гражданском процессе несовершеннолетнему полностью дееспособному лицу законный представитель не нужен, а для участия в уголовном — необходим. Применив подп. 12 ст. 5 УПК РФ , правоохранительные органы вполне справедливо привлекают в качестве законного представителя органа опеки и попечительства, при отсутствии у несовершеннолетнего родителей, попечителя, усыновителя.

———————————
Собрание законодательства РФ. 2001. N 52 (ч. 1). Ст. 4921.

См.: Михеева Л.Ю. Ответы на вопросы. Вопрос: девушка — круглая сирота (родители умерли) находилась на полном государственном обеспечении в ПУ. Будучи 16-летней, она зарегистрировала брак, согласие дал директор ПУ. Через год брак был расторгнут. Со слов девушки, ее обманули, специально выдали замуж, чтобы продать ее квартиру, и она осталась без жилой площади. В настоящее время, в связи с совершением ею преступления (кражи), правоохранительные органы признают законными представителями девушки органы опеки и попечительства. Правомерно ли это? Является ли данная девушка полностью дееспособной?