Еще по теме 16. Право и мораль (право как минимум нравственности, право как критерий нравственности, другие подходы):

1. 2. Естественное право как совокупность идеальных (нравственных) представлений о праве. Философское исследование и нравственная критика права, как основные моменты естественно-правовой идеи1
2. Глава восьмая ПРАВО И НРАВСТВЕННОСТЬ: ЭТИКА В. СОЛОВЬЕВА
3. Признание государством церковной догматики, нравственности и канонов в качестве безусловного нравственного и юридического авторитета.
4. 55 Предмет и метод правового регулирования как основные критерии построения системы права. Публичное и частное право

Рассуждая о праве, Владимир Соловьёв приходит к выводу о том, что право следует понимать как часть нравственности, право относится к нравственности, как часть к целому. Однако Соловьёв выделяет между правом и нравственностью три существенных различия.

Во-первых, чисто нравственные требования есть требования неограниченные, всеобъемлющие. Нравственность требует совершенства, или неограниченного стремления к совершенству. Всякое же, принципиально допущенное ограничение, противно самой природе нравственности; кто отказывается от безусловного идеала, тот отказывается от нравственности вообще. Напротив, правовые требования ограничены. Соловьёв видит их отличие от нравственных в том, что они требуют низший, минимально необходимый уровень нравственности. Но в таком положении (когда нравственность – максимум, а право – минимум) нет противоречия˸ нравственное требование праведности не избавляет человека от обязанности не красть или воздерживаться от убийства; также и право не отрицает нравственного совершенства, но и не требует его.

Во вторую очередь, нравственность не исчерпывается совершением каких-либо внешних действий, но должна в первую очередь обосноваться в человеческой душе. Право наоборот целиком посвящено требованию осуществления внешних действий или воздержания от них. В этом различии тоже нет противоречия˸ нравственность не только не исключает внешних действий, но прямо требует их, а правовое требование определённых действий не исключает соответствующего им настроения.

Третий аспект заключается в том, что нравственное совершенство непреложно требует полную свободу субъекта нравственности, какое-либо насилие (физическое или психологическое) недопустимо и бессмысленно. В реализации правовых норм, напротив, допускается принуждение; более того, для осуществления минимального добра принуждение во многих случаях является необходимым.

Из этих трёх признаков Соловьёв выводит следующее определение права в ᴇᴦο отношении к нравственности˸ ʼʼПраво есть принудительное требование реализации определённого минимума добра, или порядка, не допускающего известных проявлений злаʼʼ.1 По Соловьёву, мера правового принуждения определяется равновесием двух нравственных интересов – личной свободы и общего блага. Однако принудительная функция права должна быть строго ограничена. Право не должно вторгаться в область личной духовной свободы человека, оно никого не должно принуждать быть нравственным. Право не препятствует человеку быть злым, оно вступает в свои права лишь тогда, когда злой человек начинает проявлять свою злобу вовне, угрожая безопасности общества.

Рассуждая о степени и допустимости принуждения и насилия, Соловьёв выделяет три их вида˸

1) насилие зверское, то, которое совершают убийцы и насильники;

2) насилие человеческое, как раз то, необходимо допускаемое, правовое принуждение, обеспечивающее общественное благополучие;

3) насилие дьявольское, то, всецело определяемое ложью и злом насилие, которое характеризуется насильственным вторжением общественной организации в духовную сферу человека.

ʼʼЗадача права, – говорит Соловьёв, – вовсе не в том, чтобы лежащий во зле мир обратился в Царство Божие, а только в том, чтобы он до времени не превратился в адʼʼ.2

Право как минимум нравственности (Л. П. Карсавин)

Позицию «органициста» занимал Карсавин. Исходя из философии всеединства, позволяющей сконструировать модель коллективной симфонической личности, он заключал, что право, как и мораль, является моментом такой личности. Но в отличие от религиозно-нравственной деятельности многочеловеческого субъекта право характеризует эмпирическое, предметное бытие данного субъекта, поэтому право и нравственность не равновелики, но иерархичны: они отражают различное отношение симфонической личности к своему совершенству, поэтому право связано с низшей сферой нравственности, идеей справедливости 1 .

Право само по себе существовать не может, оно обосновано абсолютно, через высшие ценности: «...в отличие от нравственности, право формально, определяя условия религиозно-нравственной деятельности, а не ее самое, так что в формах права возможна и деятельность безнравственная» . Поскольку право - низшая сфера нравственности, оно должно блокировать абсолютно безнравственные поступки, поэтому основными признаками права становятся «охранитель-ность», «принудительность», «формальность», «нормативность» .

Карсавин считал право «этическим минимумом», поскольку исходил из первичности общественного перед индивидуальным. Этот подход нивелирует проблему соотношения личной и коллективной морали. По мнению основоположника такого подхода Г. Еллинека, «не индивидуальное нравственное сознание должно стать источником объективного нравственного закона, а наоборот, социальная этика сообщает индивидуальному сознанию содержание нравственного императива» 1 .

Идею о праве как минимуме нравственности вслед за Еллинеком развил Вл. С. Соловьев. Карсавин, верный традиции «всеединства», знал о правовых воззрениях последнего, хотя его отношение к Соловьеву неоднозначно . Наиболее заметно сходство «Основ политики» Карсавина с «Оправданием добра» Соловьева: последний подчеркивал, что «всякое ограничение, принципиально допущенное, противно природе нравственной заповеди и подрывает ее достоинство и значение: кто отказывается в принципе от безусловного идеала, тот отказывается от самой нравственности, покидает нравственную почву. Напротив того, закон собственно правовой, как ясно во всех случаях его применения, по существу, ограничен; вместо совершенства он требует минимальной степени нравственного состояния, лишь фактической задержки известных проявлений безнравственной воли» .

Сближаясь с Соловьевым в вопросе о праве как нравственном минимуме, Карсавин расходился с ним в вопросе о ключевом правовом субъекте. Соловьев считал основой права «свободу, обусловленную равенством», но свободной полагалась именно индивидуальная личность. Еллинек считал основным субъектом социум, который бы вменял индивиду нормы социального целого. Мнение Еллинека Карсавину ближе: коллективная личность, по его мнению, есть целое, духовное и социальное, задача права в том, чтобы определить меру свободы человека в рамках этого целого.

Жизнь индивида, по Карсавину, есть не только осуществление собственной специфичности (индивидуальности), но и осознание принадлежности к целому. Индивид типически выражает в себе целое, при этом он нечто особенное, но опять же лишь в рамках целого.

Человек может, а значит, и должен осуществить в своей жизни оба момента - принадлежности к целому и своей уникальности. Реализация этих начал и есть подлинная нравственная «право-обязанность» человека: с одной стороны, лицо обязуется действовать в рамках целого, поскольку это позволит реализовать собственные права, с другой - лицо управомочивается, поскольку обязуется действовать в рамках целого 1 .

Все иные обоснования прав и обязанностей, не проистекающие из связи индивида с коллективным субъектом, Карсавин отрицает. По мнению автора, homo hobbesicus не может осознать долг по отношению к социальному целому, поскольку он есть целое лишь для себя, у него нет никаких подлинных прав и обязанностей. По Гоббсу, в естественном состоянии вся индивидуальная «ничтожность» и одновременно вся сила человека содержатся в нем самом: ничто ему не гарантировано. У этого «атома» права и обязанности случайны, поэтому он и не может их защитить. Лишь в государственном состоянии суверен может заставить его что-либо сделать, что-то ему гарантировать, однако воздействие государства все равно останется внешним.

Важно, что словосочетания «право-обязанность», «и право, и обязанность» приводятся Карсавиным не в качестве характеристик позитивного права, а в связи с идеей права в интерпретации ее Гегелем. Право не создается для отдельного индивида, право мыслится в свободной связи человека и целого, поэтому, по Гегелю, «права отца семейства над его членами суть в такой же мере обязанности в отношении к ним, как и обязанность послушания детей есть их право стать благодаря воспитанию свободными людьми» . Нечто подобное, по Карсавину, можно сказать и об отношениях государства и человека.

Идея «права-обязанности», сформулированная Карсавиным в 1927 г., на наш взгляд, повлияла на содержание статьи Алексеева «Обязанность и право» (1928). Моделируя идеальные отношения между государем и его подданными, Алексеев полагал, что отношения, в которых обе стороны «правообязаны», являются предпочтительными для отношений между государем и подвластными. Правящий осознает свою власть не только как право, но и как обязанность, подвластные относятся к реализации своих прав так же внимательно и осознанно, как и к несению обязанностей .

Важно, что Г. Д. Гурвич сочетал в своем учении о «социальном праве» воззрения Алексеева, считавшего право актами признания ценностей, и правовой органицизм Карсавина. Гурвич использует те же самые доводы при обосновании правовой структуры, что и Алексеев: он отрицает, что право создается государством, говорит о связи правомочия и обязанности, называет справедливость основным признаком права, упоминает об актах признания ценностей 1 , наконец, в схожем ключе синтезирует выводы Гуссерля и Петражицкого.

Последователь и интерпретатор идей Петражицкого, Гурвич был, безусловно, знаком с трудами Алексеева. Он упоминает, что «современный русский теоретик права Н. Н. Алексеев в книге “Основы философии права” (1924) попытался синтезировать идеи Петражицкого с учениями интуитивизма и русской религиозной школы» . Однако Гурвич переосмысливает воззрения Алексеева, смещая главный акцент: для первого юридический опыт всегда является опытом коллективным .

Ученый подчеркивал, что в отличие от нравственного опыта, имеющего преимущественно духовный характер, правовой опыт не в меньшей степени причастен и миру чувственному . Поэтому мнение человека о том, что он король, само по себе не является правовым: таковое можно считать разве что нравственным переживанием собственной избранности. Но как только люди признают его королем, начнут оказывать почести, позволят взойти на престол, подчинятся ему как монарху, такой опыт, перестав быть сугубо нравственным, станет правовым, субъектом признания здесь станет не индивид, а общность в целом .

В этом вопросе Гурвич соглашался с Карсавиным, о котором отзывался как о «самом глубоком» религиозном русском философе . Вслед за Карсавиным Гурвич использовал понятие «всеединство» в своих работах 1 , более того, его правовая аргументация напоминает доводы Карсавина .

В отличие от правовых воззрений евразийцев теория «социального права» Гурвича получила за рубежом широкую известность. Вполне вероятно, что автор соединил в своем учении два полярных начала правовой философии евразийцев: акт признания ценности личностью (Н. Н. Алексеев) и целое как источник признания опыта правовым (Л. П. Карсавин).

• См.: Карсавин Л. П. Основы политики. С. 407.
• Там же. С. 406.
• Принудительность права, по Карсавину, проявляется в том, что «норма права неодолима для соборной и индивидуальной личности, во-первых, постольку, поскольку эта норма укоренена в идее справедливости, т. е. обоснована абсолютно. (В этом, например, отличие основной сферы права от сферы нравов и быта.) Однако, так как право всегда выражается в норме и всякая норма условна, правовая норма не обладает в конкретной своей формулировке тою же неодолимостью, как нравственное требование, нормативно невыразимое, но за то и не подверженное относительности всякой формулировки. Во-вторых, норма права неодолима потому, что она является свободным волеизъявлением соборной личности, в котором эта личность и всякая ее индивидуация свободно себя связывают. То же, разумеется, есть и в нравственном требовании, но оно немыслимо без абсолютной обоснованности, а правовая норма (хотя бы в форме своего выражения, практически же и по существу) мыслима» {Карсавин Л. П. Основы политики. С. 406-407).
• Прибыткова Е. А. Указ. соч. С. 311.
• Можно выделить отдельные негативные высказывания Карсавина о Соловьеве. Последнего именуют «латинствующим», сторонником «теократии», которую Карсавин отвергал. См.: Карсавин Л. П. Ответ на статью Бердяева о евразийцах // Путь. 1926. № 2. С. 126.
• Соловьев Вл. С. Оправдание добра. М., 2010. С. 503. Примечательна оценка К. А. Чхеидзе этой работы: «...книга В. С. Соловьева - “Оправдание добра” - менее значительна. Она напоминает книги средневековых богословов и в этом отношении служит новым доказательством правильности общей интуиции профессора] Виппера о цикличности истории и основной мысли Н. Бердяева “О Новом Средневековье”; она написана в духе восхваления, тогда как по современному состоянию умов требуется исследование. В этом слабость книги о добре» (ГАРФ. Ф. Р-5765. Оп. 2. Л. 66).
• См.: Карсавин Л. П. Основы политики // Евразийский Временник. Кн. V. Париж, 1927.С. 236.
• Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 3. Философия духа. М., 1977. С.328.
• См.: Алексеев Н. Н. Обязанность и право. С. 159.
• «Право представляет собой попытку реализовать в данном социальном образовании идею справедливости (т. е. привести к начальному и варьирующемуся в существенных моментах сочетанию присущие данному социальному образованию противоречивые культурные ценности) путем многостороннего императивно-атрибутивного регулирования, основанного на прочной связи между правом требования и обязанностью; обязательность этого регулирования обусловлена нормативными фактами, которые дают социальную гарантию эффективности, а в некоторых случаях обеспечивают выполнение требований путем внешнего принуждения, что, однако, не предполагается как обязательное» (Gurvitch G. Sociology of Law. N. Y., 1942. P. 59). Цит. по: Туманов В. A. Буржуазная правовая идеология: К критике учений о праве // Туманов В. А. Избранное. М., 2010. С. 227.
• Ср. высказывания Карсавина и Гурвича. «Несомненно, что многое (но далеко не все) из отличного и “данного” воспринимается нами как качествования иного (субъекта или объекта, поскольку дело идет о восприятии внешнего мира). Это значит, что нами воспринимается и само “иное”. А такое восприятие возможно лишь в том случае, если “иное” является и нами самими, нашим качествованием, отличным от воспринимающего его качествования, и своим иным, не менее отличным от всякого нашего момента, чем то нами воспринимается. Следовательно, мой воспринимающий иное и, значит, являющийся и самим иным субъект выше и шире, чем он же в качестве субъекта всех моих качествований, относимых мною только к себе, а не к иному. Субъект, как всеединство моих моментов, сам оказывается лишь моментом высшего субъекта, другими моментами которого являются иные субъекты (и “объекты”)» (Карсавин Л. П. Философия истории. С. 49). «Для того чтобы правосознания могли сходиться в трансцендентных по отношению друг к другу актах признания, необходимо, чтобы они раскрылись как участвующие и частично сливающиеся в одних и тех же актах признания. Иными словами, коллективный опыт социального права является необходимым условием коллективного опыта индивидуального права; первый опыт - основа второго и скрыто присутствует в нем. Именно здесь и лежит действительная основа примата социального права по отношению к праву индивидуальному, несмотря на их сущностную разнородность, на которой мы настаивали в наших работах» (Гурвич Г. Д. Юридический опыт и плюралистическая философия права. С. 272).

Юристы по роду своей деятельности изучают, толкуют, применяют прежде всего правовые нормы, но для оценки поведения субъектов правовых отношений и правильного разрешения возникающих коллизий они постоянно обращаются и к этическим критериям, ибо в основе права лежит мораль.

Русские правоведы (В.С. Соловьев, И.А. Ильин и др.) неизменно подчеркивали, что право есть лишь минимум нравственности или юридически оформленная мораль. Право - средство реализации нравственно-гуманистических идеалов общества. Без уроков нравственности, морали, этики право немыслимо.

Мораль - важнейший социальный институт, одна из форм общественного сознания, которая представляет собой известную совокупность исторически складывающихся и развивающихся жизненных принципов, взглядов, оценок, убеждений и основанных на них норм поведения, определяющих и регулирующих отношения людей к окружающей действительности (друг к другу, обществу, государству, семье, коллективу, классу).

Приведенное определение отражает лишь наиболее общие черты морали. Фактически же содержание и структура этого явления глубже, богаче и включают в себя также психологические моменты - эмоции, интересы, мотивы, установки и другие слагаемые. Но главное в морали - это представления о добре и зле.

Мораль имеет внутренний и внешний аспекты. Первый выражает глубину осознания индивидом своего собственного "Я", меру ответственности, духовности, общественного долга, обязанности. Здесь проявляется известный кантовский "категорический императив", ограничитель, в соответствии с которым в каждой личности заключено некое высшее и безусловное нравственное правило ("внутреннее законодательство"), коему она должна добровольно и неукоснительно следовать (поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой). Он ставит границы собственному произволу, себялюбию, эгоизму.

Второй аспект морали - конкретные формы внешнего проявления указанных выше качеств, ибо мораль не может быть сведена к голым принципам. "Человек есть ряд его поступков... Каков человек внешне, т.е. в своих действиях, таков он и внутренне" (Гегель). Поэтому нельзя о человеке судить по тому, что он сам о себе думает или декларирует. Только поступки могут раскрыть его действительную сущность.

Соотношение между правом и моралью сложное, оно включает в себя четыре компонента:

1. единство,

2. различие,

3. взаимодействие,

4. противоречия.

Единство права и морали:

1. представляют собой разновидности социальных норм, образующих в совокупности целостную систему нормативного регулирования и в силу этого обладают некоторыми общими чертами, у них единая нормативная основа;

2. преследуют в конечном счете одни и те же цели и задачи - упорядочение и совершенствование общественной жизни, внесение в нее организующих начал, развитие и обогащение личности, защиту прав человека, утверждение идеалов гуманизма, справедливости;

3. имеют один и тот же объект регулирования - общественные отношения (только в разном объеме), они адресуются одним и тем же людям, слоям, группам, коллективам; их требования во многом совпадают;

4. в качестве нормативных явлений определяют границы должных и возможных поступков субъектов, служат средством выражения и гармонизации личных и общественных интересов;

5. в философском плане представляют собой надстроечные категории, обусловленные прежде всего экономическими, а также политическими, культурными и иными детерминирующими факторами, что делает их социально однотипными в данном обществе или в данной формации;

6. выступают в качестве фундаментальных общеисторических ценностей, показателей социального и культурного прогресса общества, его созидательных и дисциплинирующих начал.

Цель права - "установить совместную жизнь людей так, чтобы на столкновения, взаимную борьбу, ожесточенные споры тратилось как можно меньше душевных сил" (И.А. Ильин). Таково же, в сущности, и назначение морали. Ведь право - возведенная в закон нравственность.

Отличительные особенности права и морали (на основе определения нормы права) :

· Право и мораль различаются по способам их установления, формирования. Как известно, правовые нормы создаются либо санкционируются государством и только государством (или с его согласия некоторыми общественными организациями), им же отменяются, дополняются, изменяются. В этом смысле государство является политическим творцом права; правотворчество - его исключительная прерогатива. Поэтому право выражает не просто волю народа, а его государственную волю и выступает не просто регулятором, а особым, государственным регулятором. Нормы морали создаются не государством непосредственно и они вообще не являются продуктом какой-то специальной целенаправленной деятельности, а возникают и развиваются спонтанно в процессе практической деятельности людей. Для того чтобы нравственная норма получила право на существование, не нужно согласие властей; достаточно, чтобы она была признана, "санкционирована" самими участниками социального общения - классами, группами, коллективами, теми людьми, кто намерен ею руководствоваться. В отличие от права мораль носит неофициальный (негосударственный) характер.

· Право и мораль различаются по методам их обеспечения. Если право создается государством, то оно им и обеспечивается, охраняется, защищается. За правом стоит аппарат принуждения, который следит за соблюдением правовых норм и наказывает тех, кто их нарушает. Юридические нормы носят общеобязательный, непререкаемый характер. Мораль опирается не на силу государственного аппарата, а на силу общественного мнения. Нарушение нравственных норм не влечет за собой вмешательства государственных органов. Само общество, его коллективы решают вопрос о формах реагирования на лиц, не соблюдающих моральные запреты.

· Право и мораль различаются по форме их выражения, фиксации. Если правовые нормы закрепляются в специальных юридических актах государства (законах, указах, постановлениях), группируются по отраслям и институтам, систематизируются (сводятся) для удобства пользования в соответствующие кодексы, сборники, уставы, составляющие в целом обширное и разветвленное законодательство, то нравственные нормы не имеют подобных четких форм выражения, не учитываются и не обрабатываются, а возникают и существуют в сознании людей - участников общественной жизни. Их появление не связано с волей законодателей или других правотворящих лиц.

· Право и мораль различаются по характеру и способам их воздействия на сознание и поведение людей. Если право регулирует взаимоотношения между субъектами с точки зрения их юридических прав и обязанностей, правомерного - неправомерного, законного - незаконного, наказуемого - ненаказуемого, то мораль подходит к человеческим поступкам с позиций добра и зла, похвального и постыдного, честного и бесчестного, благородного и неблагородного, совести, чести, долга и т.д. Иными словами, у них разные оценочные критерии, социальные мерки.

· Право и мораль различаются по характеру и порядку ответственности за их нарушение. Противоправные действия влекут за собой реакцию государства, т.е. не просто ответственность, а особую, юридическую ответственность, причем порядок ее возложения строго регламентирован законом - он носит процессуальный характер. Иной характер носит "воздаяние" за нарушение нравственности. Здесь четкой процедуры нет. Наказание выражается в том, что нарушитель подвергается моральному осуждению, порицанию, к нему применяются меры общественного воздействия (выговор, замечание, исключение из организации и т.п.). Это - ответственность не перед государством, а перед обществом, коллективом, семьей, окружающими людьми.

· Право и мораль различаются по уровню требований, предъявляемых к поведению человека. Этот уровень значительно выше у морали, которая во многих случаях требует от личности гораздо большего, чем юридический закон, хотя он и предусматривает за некоторые противоправные действия весьма суровые санкции (например, мораль безоговорочно осуждает любые формы нечестности, лжи, клеветы, обмана и т.д., тогда как право пресекает лишь наиболее крайние и опасные их проявления).

· Право и мораль различаются по сферам действия. Моральное пространство гораздо шире правового, границы их не совпадают. Право, как известно, регулирует далеко не все, а лишь наиболее важные области общественной жизни (собственность, власть, труд, управление, правосудие), оставляя за рамками своей регламентации такие стороны человеческих отношений, как, например, любовь, дружба, товарищество, взаимопомощь, вкусы, мода, личные пристрастия и т.д.

· У права и морали различные исторические судьбы. Мораль "старше по возрасту", древнее, она всегда существовала и будет существовать в обществе, тогда как право возникло лишь на определенной ступени социальной эволюции.

При этом само собой разумеется, что границы, соединяющие и разъединяющие эти два явления, не остаются статичными, раз навсегда данными. Они подвижны, изменчивы, смещаются в ту или иную сторону в ходе общественного развития под влиянием происходящих перемен. То, что в одно время регулируется правом, в другое - может стать объектом лишь морального воздействия, и наоборот. Даже в пределах одного типа общества, но на разных этапах его развития соотношение между правом и моралью меняется.