Входит в область внутренней исключительной юрисдикции государства и не существует наднационального «законодательного» органа, принимающего юридически обязательные «законы» для внутрен­него права государств, то единственным способом создания уни­фицированных норм является сотрудничество государств.

Унификация права означает сотрудничество государств, направлен­ное на создание, изменение или прекращение одинаковых (единообраз­ных, унифицированных) правовых норм во внутреннем праве опреде­ленного круга государств. В этом качестве унификация является разновидностью правотворческого процесса.

Главная особенно­сть унификации:

• она происходит с применением международно-правовых и национально-правовых форм и механизмов в двух правовых систе­мах: в международном праве и во внутреннем праве государства.

Унификация охватила все отрасли внутреннего права госу­дарств, в том числе уголовное (например, комплексы правовых норм по некоторым группам преступлений), уголовный процесс (например, институт выдачи преступников), административное право (например, единообразные нормы, регулирующие таможен­ные отношения) и т.д. Этот процесс проник даже в святая свя­тых внутреннего права - в конституционное право (например, за­крепленные конституциями многих государств права и свободы человека соответствуют общепризнанным международно-право­вым стандартам). Но наиболее ощутимых результатов процесс унификации достиг в международном частном праве, что объяс­няется его спецификой.

Будучи частью внутреннего права государства, международное частное право по своей природе экстравертно. Его объектом являются отношения между­народного характера, т.е. выходящие за пределы одного государ­ства: частноправовые отношения, осложненные иностранным эле­ментом. Наличие иностранного элемента приводит к тому, что международное частное право регулирует отношения, которые своим составом лежат в правовом поле двух или более государств. Их значимость в жизни каждого государства порождает объектив­ную потребность в их единообразном правовом регулировании.

Есть еще одна причина, способствующая довольно высокой потребности унификации в международном частном праве: национальное право зачастую неспособно регулиро­вать отношения с международными характеристиками (особенно отчетливо это проявилось в экономической сфере).

Особенности правого механизма унификации права

Как уже го­ворилось, процесс унификации права протекает в двух правовых системах - и в международном праве, и в национальном.

Этапы процесса унификации:

1. соглашение между государствами по поводу единообразного регулирования определенных отношений, оформ­ляемых международным договором, в котором содержатся право­вые нормы, предназначенные для регламентации этих отношений;
2. восприятие международно-правовых норм националь­ным правом государств.

Таким образом, унификация права как правотворческий про­цесс имеет два этапа (две стадии).

Подробнее

На первой создается комплекс соответствующих правовых норм в форме международного до­говора и государства берут на себя международно-правовые обя­зательства обеспечить их применение. Принятие международного договора и соответственно между­народно-правовых обязательств государствами завершает первую стадию унификации. Так как нормы, содержащиеся в договорах, еще не унифицированные, но предназначены стать таковыми, их можно назвать унифицирующими нормами. По своей природе это международно-правовые нормы, которые обязательны только для государств - сторон соответствующего договора. Понятно, что весь процесс создания унифицирующих правовых норм происхо­дит в рамках международного права с помощью присущих ему механизмов.

Восприятие международно-правовых норм националь­ным правом государств (трансформация, либо национальная имплементациия ) - второй этап унификации права. Это сугубо национальное дело, и он реализуется с помощью националь­но-правовых механизмов. В резуль­тате в национальном праве разных государств появляются унифи­цированные нормы, т.е. одинаковые, полностью совпадающие по содержанию. Эти нормы имеют силу национального права, вклю­чают и соответствующие национально-правовые меры их прину­дительного исполнения. В таком качестве названные нормы юри­дически обязательны для всех субъектов национального права, как участников частноправовых отношений, так и правопримени­тельных органов.

Процесс восприятия обеспечивается национально-право­выми механизмами. В праве разных государств они различны, но имеют много общих черт. В Российской Федерации правовая основа этого процесса предусмотрена в п. 4 ст. 15 Конституции: «...Международные договоры Российской Федерации являются со­ставной частью ее правовой системы». Конституция устанавливает общий принцип действия международных договоров в России как части ее правовой системы. Поэтому данное правило можно рас­сматривать в качестве общей или генеральной трансформационной нормы, согласно которой нормам международных договоров, в ко­торых участвует Россия или в которых она будет участвовать, при­дается национально-правовая сила (этот же принцип повторяется в специальных частноправовых законах, например в ст. 7 ГК РФ).

Согласие на обязательность договора может быть выражено в форме либо федерального закона (о ратификации, о присоединении), либо правовых актов Президента или Правительства (например, поста­новление Правительства о присоединении). Эти правовые акты и являются теми правовыми формами, в которых нормы между­народных договоров вводятся в российскую правовую систему. Они же определяют место унифицированных норм в иерархии российского права: если международный договор вводится в фор­ме федерального закона, то его нормы будут обладать юридиче­ской силой федерального закона; если договор вводится подза­конным актом, то его нормы будут обладать юридической силой этого подзаконного акта.

Только тогда, когда нормы, со­держащиеся в международном договоре, станут частью нацио­нального (внутреннего) права государств, можно говорить об уни­фикации права как о законченном процессе : во внутреннем праве государств - участников договора появились одинаковые правовые нормы. Иначе говоря, нормы международного договора должны быть «санкционированы» государством для применения их в нацио­нально-правовой сфере, т. е. им должна быть придана юридиче­ская сила национального права. Только в этом случае они будут способны регулировать отношения между субъектами националь­ного права.

Таким образом, унификация права имеет две самостоятельные, но взаимосвязанные стадии:

1. первая проходит в международно-пра­вовой сфере и завершается принятием международно-правовых уни­фицирующих норм;
2. вторая проходит в национально-правовой сфере и завершается принятием национально-правовых унифицированных норм.

Соответственно обе стадии опосредуются теми правовыми формами, которые присущи двум правовым системам:

• международно-правовым договором;
• национально-пра­вовыми актами (законами и подзаконными актами).

Виды унификации

Существует несколько классификаций уни­фикации в зависимости от критерия, положенного в ее основу.

1) По способу правового регули­рования частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом:

• унификация кол­лизионного права;
• унификация материального частного права;
• смешанная, когда один международный договор предусмат­ривает унификацию и коллизионных , и материальных норм.

2) В за­висимости от вида частноправовых отношений (предметный критерий) выделяются комплексы унифицированных норм (коллизионных и материаль­ных), предназначенных для регулирования отношений, являю­щихся предметом:

• отраслей;
• подотраслей;
• институтов частного права.

3) По субъектам международных договоров:

• универсальную (многосторонние универсальные договоры);
• региональную (региональные договоры);
• двустороннюю (двусторонние договоры);

Наиболее высокая степень унификации права, особенно материального, достигнута в области внешнеэкономических отно­шений. Главным образом унифицированы правовые нормы, регу­лирующие:

• договор международной купли-продажи (Венская кон­венция 1980 г., Нью-Йоркская конвенция об исковой давности в международной купле-продаже 1974 г., Конвенция о праве, при­менимом к договорам международной купли-продажи товаров, 1986 г. и др.);
• новые виды договорных обязательств (Оттавские конвенции о международном финансовом лизинге и международ­ном факторинге 1988 г.);
• международные расчеты, международные перевозки.

Большие успехи достигнуты в унификации правовых норм, регулирующих интеллектуальную собственность, междуна­родный коммерческий арбитраж.

Напротив, в таких сферах, как семейно-брачные отношения, наследственные, которые тесно свя­заны с национальными историческими, культурными, религиоз­ными особенностями, успехи унификации незначительны .

Особое положение в классификационном ряду унификации занимают договоры об оказании правовой помощи. В них содер­жатся унифицированные нормы по гражданскому процессу (подсуд­ность, исполнение судебных поручений, признание и исполнение судебных решений и др.), и значит, их можно включить в класси­фикацию по предметному критерию. Однако часто такие догово­ры содержат унифицированные коллизионные нормы по широко­му кругу частноправовых отношений и отдельные материальные частноправовые нормы. Следовательно, их можно отнести к сме­шанной унификации в широком смысле слова, включающей и первую, и вторую классификацию.

Универсальная унификация предназначена для всех государств, соответственно международные договоры, опосредующие такую унификацию, открыты для всеобщего участия. Например, Вен­ская конвенция 1980 г. открыта для присоединения всех госу­дарств (ст. 91).

Региональная (или локальная) - это унификация, осуществляемая в пределах ограниченного круга государств (на­пример, государств одного географического района или в рамках интеграционных образований).

Подробнее

Результаты региональной и двусторонней унификации, как правило, более существенны. Так, Россия за редким исключением не принимает участия в универсальных договорах, направленных на унификацию коллизионных норм в различных сферах частно­правовых отношений, в основном разрабатываемых Гаагской кон­ференцией по международному частному праву. Отметим, что эти договоры вообще не получили большого распространения и уни­версальными их можно назвать лишь формально, исходя из их предназначения для всех государств. Реальный результат их дей­ствия весьма далек от «универсальности». Вместе с тем Россия является участницей большого числа двусторонних договоров о правовой помощи. В результате в нашей стране действуют уни­фицированные на двусторонней основе коллизионные нормы по широкому кругу частноправовых отношений, что создает более благоприятные условия для сотрудничества между соответствую­щими государствами.

Особенности применения унифицированных норм

Унифицированные нормы вообще и международного частного права в частности действуют как на­ционально-правовые нормы. Однако ни коллизионные унифици­рованные нормы, ни материальные частноправовые унифициро­ванные нормы не отменяют аналогичных норм внутреннего пра­ва, а действуют параллельно с ними. При этом они не сливаются с нормами внутреннего права в единый массив, а сохраняют в нем обособленность, обусловленную их договорным происхож­дением.

Связь унифицированных норм с международным договором, в рамках которого они были созданы, порождает ряд особенностей их применения. Международным договором, как правило, определяются:

1. про­странственная сфера реализации унифицированных норм;
2. предметная сфера при­менения унифицированных норм, которая отличается от предметной сферы аналогичных норм внутреннего права;
3. временные рамки дей­ствия унифицированных норм.

Кроме того, унифицированные нормы должны толковаться в свете целей, принципов и содержания соответствующего международ­ного договора (часто данное положение включается в текст самого договора);

Целью любого унифицирующего международного договора яв­ляется обеспечение единообразного регулирования определенного вида трансграничных частноправовых отношений. Для ее дости­жения недостаточно наличия одинаковых (унифицированных) коллизионных или материальных правовых норм. Необходима единообразная практика их применения, что предполагает едино­образное толкование. Поэтому многие договоры прямо дают толкование терминов и понятий, входящих в унифицируемые правовые нормы, устанавливая их содержание. Такое толкование является обязательным в на­ционально-правовой практике договаривающихся государств, что способствует единообразию применения унифицированных норм.

Договорное происхождение определяет и временные рамки дей­ствия унифицированных норм. Они приобретают на территории участвующего в договоре государства юридическую силу не ранее того момента, когда договор вступает в силу. Даже если государ­ство ратифицировало договор (или иным образом выразило свое согласие на его обязательность), но он не вступил в силу (в част­ности, когда договор не набрал требуемое число ратификаций), унифицированные нормы не действуют. Прекращение действия договора ведет к прекращению действия соответствующих унифи­цированных норм. Односторонний выход государства из договора также прекращает действие соответствующих унифицированных норм на территории данного государства.

1. Национально-правовые нормы прямого действия В отличие от коллизионных норм, не содержащих ответа на вопрос о существе конкретного отношения и отсыпающих его к соответствующему регулированию иностранного или отечественного правопорядка, материально-правовые предписания являются конечными регуляторами в каждом данном случае рассматриваемого общественного отношения. Например, в «Русской правде» содержится ряд норм о торговых сделках с «гостями» - чужеземными купцами. Так, говорилось о праве «гостя» получить удовлетворение из имущества несостоятельного должника преимущественно перед «домашними» кредиторами и др. Материально-правовые нормы, рассчитанные на регулирование отношений, имеющих правовую связь с правопорядками различных государств, могут быть сформулированы в любом из видов источников международного частного права - международных договорах, обычаях, национально-правовых актах, судебных решениях. Современные материально-правовые нормы в национальном правопорядке могут содержаться в законах, а также в подзаконных или ведомственных актах. Например, в Инструкции ГНИ РФ от 11 октября 1995 г. № 39 (в ред. от 7 августа 1998 г.) «Об исчислении и уплате налога на добавленную стоимость» содержится ряд материально-правовых норм, конкретизирующих такие понятия, используемые в налогообложении, как «место реализации услуг», «место фактического осуществления работ (услуг)», «место экономической деятельности» покупателя услуг, «документы, подтверждающие место выполнения работ и оказания услуг» и т.д., если покупатель услуг имеет место нахождения в одном государстве, а продавец - в другом. В отличие от общих норм гражданского или торгового права, которые по своей природе также являются материально-правовыми и применяются как результат отсылки к ним, сделанной с помощью коллизионной нормы, рассматриваемые предписания выступают в качестве специальных норм, поскольку они применяются только для регулирования одной категории общественных отношений - тех, которые составляют объект международного частного права. В доктрине данные нормы именуют еще нормами прямого действия, так как они непосредственно, «прямо» регулируют соответствующее отношение по существу без обращения к коллизионной норме и дают ответ по существу. В отечественной и зарубежной литературе до сих пор не прекращаются дискуссии по поводу того, включаются ли национально-правовые, материально-правовые нормы в состав МЧП. В свое время подобного рода споры велись и в связи с материально-правовыми нормами, унифицированными посредством международного договора. Так, в 50-х гг. XX столетия дебатировался вопрос о том, входят ли в состав МЧП нормы, унифицированные международными договорами (см. дискуссию между немецкими, венгерскими и советскими авторами Хорстом Виманом, Ласло Рецеи, А.Б. Левитиным, Л.А. Лунцем и др.52 Причем сперва включение даже унифицированных коллизионных норм сопровождалось отрицанием, а затем та же судьба постигла и материально-правовые нормы. Однако со временем вхождение в МЧП материально- правовых норм, унифицированных международным договором, стало признаваемым в подавляющем большинстве случаев. Ныне же исследователями обсуждается проблема национальных материально-правовых норм как норм МЧП. Такие авторы, как М.М. Богуславский, М.Н. Кузнецов и др. вслед за И.С. Перетерским полагают, что данные нормы, будучи предназначенными исключительно для регулирования определенных отношений, т.е. образующих именно объект регулирования МЧП, не могут не включаться в его состав. Следовательно, определяющим для них критерием выступает объект регулирования. Другие же (прежде всего Л.А. Лунц) исходят из того, что данный вид норм не отражает существа международного частного права, которое заключается в том, что «по всякому правоотношению с «международным» или «иностранным» элементом возникает коллизионный вопрос», и коллизионная норма, разрешающая этот вопрос, не может быть заменена внутренней материальной нормой»53. Для М.И. Брагинского, вообще полагающего, что нормы международного частного права суть часть гражданского права, вопроса о качестве материально-правовых предписаний национального права считаться принадлежащими к какой- либо иной, нежели гражданско-правовой отрасли, не встает в принципе. Г.К. Дмитриева, в свою очередь, указывает, что, «с одной стороны, они так же, как и нормы международного частного права, специально предназначены для регулирования гражданских отношений с иностранным элементом и, следовательно, у них общий предмет регулирования. Но с другой стороны, они не выражают метод международного частного права - преодоление коллизии права»54. Даже оставляя в стороне проблему иерархии отраслеообразующих факторов (все же приоритетным для деления отраслей права на самостоятельные виды, с позиций теории права всегда было наличие специфического объекта регулирования), следует заметить, что аргументация, основанная на подобном подходе, не может показаться фундаментальной и с другой точки зрения. Материально- правовая норма, установленная в национальном праве и предназначенная регулировать отношения, выходящие за рамки правопорядка одного государства, применяется к конкретному общественному отношению, когда к ней отошлет коллизионная норма, а также непосредственно, «напрямую», т.е. не дожидаясь этого момента, - в силу самого характера этой нормы, поскольку подобные предписания в большинстве своем выражены как императивные правила поведения. Трудно согласиться с трактовкой Л.А. Лунцем некоторых таких норм из числа материально- правовых как норм коллизионных или норм публичного порядка, однако можно тем не менее предположить, что и сущность международного частного права они все же выражают вполне адекватно - их внутренней предпосылкой, как бы имплицитно присутствующей гипотезой является односторонняя коллизионная норма, обусловливающая применение отечественного правопорядка и указывающая на сформулированное в норме соответствующее правило поведения. Например, нормы французского законодательства, посвященные статусу иностранцев в стране, определяют, что граждане стран ЕС не нуждаются в получении французского удостоверения «коммерсанта» для профессиональной коммерческой деятельности. Граждане США, Швейцарии, ЦАР, Конго, Габона, Мали, Сенегала, Того получают удостоверение коммерсанта автоматически. Или, скажем, положения «закона Паскуа» (так именуются последние редакции Ордонанса от 2 ноября 1945 г. о въезде и выезде иностранцев в форме декретов от 24 августа 1993 г. № 93-1027 и от 30 декабря 1993 г. № 93-1417) предусматривают, что «по истечении трехлетнего срока 52 Л.А. Международное частное право. М., 1970. С. 23-25. 53 Лунц Л.А. Указ. соч. С. 26. 54 Международное частное право. Учебное пособие. С. 26. законного пребывания в целях определенной профессиональной деятельности иностранец может подать заявление на получение 10-летнего удостоверения в качестве лица, постоянно проживающего во Франции» (вида на жительство «лица-резидента») (ст. 14). Указание на применение в этом случае именно французского закона и содержание соответствующего регулирования слиты воедино в самой норме. Вряд ли нормы подобного рода могут быть отнесены к какой-либо иной отрасли права, кроме как международному частному праву, поскольку они предназначены только для регулирования отношений данного вида, характеризующегося участием в них иностранных граждан. По высказыванию Л. Раапе, смысл применения материально-правовой нормы (как иностранной, так и отечественной) выражается в том, что мы подтверждаем или признаем, что возникло, прекратилось либо перенесено субъективное право, что существует или уже не существует то или иное юридическое отношение...»55 Все это свидетельствует, как представляется, в полной мере о том, что подобного рода нормы могут быть принадлежностью только международного частного права ввиду, во-первых, специфики объекта, на который они воздействуют, и, во-вторых, самой сути содержащегося в них предписания - прямого правила поведения, применение которого обусловлено императивностью его характера. 2. Унифицированные материально-правовые нормы С развитием международной торговли и иных форм общения в составе международного частного права стали появляться не только положения, сформулированные в рамках национального правотворчества отдельными государствами, но и нормы, созданные в порядке правового сотрудничества государств друг с другом, сначала преимущественно на двусторонней основе, а затем и в форме многостороннего участия. Эти нормы, согласованные двумя или несколькими государствами, единообразно устанавливали какое-либо регулирование в конкретном вопросе, затрагивающем интересы двух и более государств. Например, в памятнике древнерусского права - договоре князя Олега с греками 911 г. - в статье 13 «О русских, находящихся на службе в Греции у греческого царя» содержится, между прочим, следующее положение: «Если кто из них умрет, не завещав своего имущества, а своих родственников у него в Греции не будет, то пусть возвратят все его имущество ближайшим родственникам на Руси. Если же он составит завещание, то пусть тот, кому он написал распоряжение наследовать имущество, возьмет имущество и наследует в нем». Приведенное предписание имеет целью воспрепятствовать захвату имущества, оставшегося после русского, византийскими властями. Это - материально-правовая норма, хотя в литературе и высказывалось мнение, что с помощью данного правила имелось в виду основать наследование в подобных ситуациях на русском обычае, т.е. квалифицировать ее в качестве коллизионной нормы56. Тем не менее очевидно, что в данном случае выражено «прямое» правило - имущество после «русского» должно наследоваться по завещанию либо без завещания передаваться ближайшим родственникам умершего в Греции или на Руси. Материально-правовые нормы, унифицированные международным соглашением, представляют собой правила поведения, сформулированные в положениях договора, непосредственно применяемые для регулирования отношения по существу. Если речь идет, скажем, о том, что следует считать «международной воздушной перевозкой» грузов, пассажиров и багажа, то нормы Варшавской конвенции 1929 г. дают исчерпывающий ответ в этом плане: международной будет такая перевозка, когда место отправки и место назначения находятся в разных государствах. Сходным образом, т.е. единообразно, с помощью материально-правовых норм, установленных в соглашении, решены и многие другие важные вопросы. Так, ответственность за причинение вреда здоровью или смерти пассажиру в результате перевозки 55 Раапе Л. Международное частное право. М., 1960. С. 17. 56 См.: Лунц Л.А. Международное частное право. М., 1970. С. 107. ограничивается 250000 золотых франков, предел ответственности за утрату багажа или его повреждение составляет 250 золотых франков за 1 кг веса, а для ручной клади - 5000 золотых франков на пассажира (п. 1 ст. 22). В других случаях международные соглашения, имея в виду преодоление существующих в праве многих государств расхождений по поводу содержания или квалификаций некоторых понятий («исковая давность», «непреодолимая сила», «момент перехода риска» и т.д.), устанавливают положения, которые или непосредственным образом регулируют существо вопроса, либо решают проблему путем обхода спорных терминов. Например: период времени, в течение которого «требования покупателя и продавца друг к другу, вытекающие из договора международной купли-продажи или связанные с его нарушением, прекращением либо недействительностью, не могут быть осуществлены вследствие истечения определенного периода времени», именуется сроком исковой давности (ст. 1 Конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров 1974 г.). «При железнодорожных перевозках в случаях поставки франко-вагон риск случайной утраты или случайного повреждения товара переходят с продавца на покупателя с момента передачи товара с железной дороги страны продавца железной дороге, принимающей товар». Аналогичным образом в международных договорах устанавливаются конкретные предписания, определяющие действия и поведение сторон [см. содержание § 1 ОУП СЭВ 1968/1975 гг. (в ред. 1979/1988 гг.)]. Например, Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров указывает: «Сторона не несет ответственности за неисполнение любого из обязательств, если докажет, что оно было вызвано препятствием вне ее контроля и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении договора либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий» (п. 1 ст. 79). Следовательно, присоединившиеся к соответствующему международному договору страны имеют возможность регулировать определенные общественные отношения единообразно, к тому же непосредственно - без обращения к коллизионным нормам. На современном этапе развития международного частного права, пожалуй, вхождение в состав МЧП материальных норм, унифицированных международным договором, может быть признано как разделяемое большинством исследователей. Вместе с тем подобные новые явления в развитии права вызывают и постановку новых проблем. Так, известно, что некоторые унифицирующие договоры содержат материальные нормы, предназначенные не только для регулирования отношений, лежащих в международной сфере и тем самым связанных с правопорядками различных государств, но также и так называемых внутренних отношений. К таким актам, например, относятся вексельные и чековые конвенции соответственно 1930 и 1931 гг., Варшавская конвенция 1929 г. об унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок, и др. Учитывая это, известный французский специалист А. Батиффоль задается главным вопросом: правомерно ли по- прежнему вести речь об МЧП в подобных случаях? Его ответ сугубо отрицательный. Эти акты он предлагает рассматривать в рамках гражданского либо торгового права как очевидно свойственные этим отраслям и отрицает принадлежность этих норм к международному частному праву57. Подобный подход вызывает возражения. Болгарский ученый В. Кутиков отстаивает более последовательное решение вопроса и полагает, что «если одно или несколько государств договорились о применении определенных норм и к международным, и к внутренним отношениям, имеет место функциональная двойственность рассматриваемых материально- правовых норм. Нет никакого резона отказывать им в такой квалификации под предлогом того, что они способны выполнять, кроме того, и свою функцию в рамках внутреннего правопорядка».58 Таким образом, проблема включения в состав международного частного права тех или иных видов 57 См.: Batiffol Н. L"Etat de droit international prive en France et dans 1"Europe continentale de l"Ouest//Journal du droit international. Numero centenaire. § 1. P. 27-29. 58 См.: Koutikov V. Regles substantielles d"application immediate et autonome en droit international prive.//Droit international prive et public. Sofia, 1978. P. 5. норм сопровождается достаточно разнообразными точками зрения и нюансированными дискуссиями. В современных условиях ограничение при подходе к МЧП только кругом коллизионных норм становится анахронизмом. Такова нынешняя точка зрения многих представителей науки частного международного права Европы, Азии, Африки. П. Лялив (Швейцария) утверждает, что сегодня «не существует никаких убедительных оснований, ни практических, ни теоретических, ограничивать предмет международного частного права только коллизиями законов».59 В ФРГ коллизионистская доктрина (Л. Раапе, М. Вольф, А. Шнитцер) уступает место материально-правовому подходу. Известный западногерманский специалист Г. Кегель пишет, что коллизионное право исчезает в «черной дыре» материального права60 и добавляет в свой учебник по международному частному праву разделы, рассматривающие проблематику не только международного гражданского процесса, но и вопросы «международного права экспроприации», «международного валютного права», «права картелей», делая, однако, при этом соответствующую оговорку. Китайская доктрина, хотя и не едина по своей сути в вопросе нормативного состава МЧП, в большинстве случаев исходит из широкой его конструкции, т.е. отнесения к нему помимо коллизионных норм также и унифицированных материальных, и национально-правовых норм «прямого действия», руководствуясь критерием объекта регулирования (гражданско-правовых отношений с иностранным элементом) как основным принципом (Тунг Пи-Чен, Хан И Ли, Кьян и Ю Ху, Рен Лишенг в противовес коллизионистскому взгляду, например, Хан Депеи).

Особенностью международного частного права является объединение в его составе разнохарактерных правовых норм. В литературе круг этих норм определяется неоднозначно из-за разных подходов к их природе и сущности.

1. Коллизионные нормы. С их помощью осуществляется коллизионный способ регулирования, преодолевается коллизионная проблема путём выбора права. Их особенность: они не содержат прямого определения прав и обязанностей участников отношений, а указывают, право какого государства нужно применить для определения этих прав и обязанностей. Поэтому эти нормы называют отсылочными. Коллизионные нормы подразделяются (в зависимости от механизма создания и механизма применения) на а) внутренние и б) договорные. Внутренние коллизионные нормы – те, которые государство разрабатывает и принимает самостоятельно в пределах своей юрисдикции. Они содержатся во внутренних законодательных актах государства. В РФ такие нормы главным образом содержатся в двух отраслевых законодательных актах: в ч. 3 ГК РФ от 2001 г. и Семейном кодексе РФ от 1995 г. Договорные коллизионные нормы – это единообразные коллизионные нормы, созданные на основе межгосударственных соглашений как результат согласованной воли договаривающихся государств. По правовому характеру они такие же, что и внутренние коллизионные нормы. Но отличаются от внутренних по механизму создания (через международные договоры и их трансформацию в национальное право) и по механизму применения (пространственная и временная сфера действия, а также толкование).

Таким образом, независимо от происхождения, внутренние и договорные коллизионные нормы являются нормами внутреннего права государства. Их совокупность составляет коллизионное право соответствующего государства.

2. Унифицированные материальные частноправовые нормы. С их помощью осуществляется материально-правовой способ регулирования. Они преодолевают коллизионную проблему путём создания единообразных норм частного права различных государств. При этом устраняется сама причина возникновения коллизии права. Эти унифицированные нормы, по сути, являются договорными, так как они осуществляются в основном в форме международного договора.

3. Материальные нормы внутреннего частного права. В РФ есть нормы, которые специально предназначены для регламентации отношений с иностранным элементом, но которые не являются коллизионными. Они не предусматривают выбор права, а прямо устанавливают права и обязанности участников отношений. Поэтому по своему характеру это материальные нормы.

Есть целые законы и подзаконные акты, регламентирующие отношения международного характера, например: Закон о правовом положении иностранных граждан в СССР 1981г.; Таможенный кодекс РФ 1993 г.; ФЗ о государственном регулировании внешнеторговой деятельности 1995 г.; ФЗ об иностранных инвестициях в РФ от 9 июля 1999 г.; ФЗ об экспортном контроле от 18 июля 1999 г.; Указ Президента о привлечении и использовании в РФ иностранной рабочей силы 1993 г. и др.

Иногда в нормативных актах, регламентирующих внутренние отношения, содержатся нормы, касающиеся отношений международного характера. Например: Закон о валютном регулировании и валютном контроле 1992 г.; Патентный закон 1992 г.; Закон об авторском праве и смежных правах 1993 г.; Закон о соглашениях о разделе продукции 1995 г.; Федеральный закон о лизинге 1998 г.; Положение о порядке передачи детей, являющихся гражданами РФ, на усыновление гражданам РФ и иностранным гражданам (утверждено Постановлением Правительства РФ в 1995 г.).

Необходимо отметить, что правовая природа названных актов различна: они могут быть как частноправовыми, так и публично-правовыми. Часто они носят комплексный характер, объединяя нормы различной отраслевой принадлежности. Например, Закон о соглашениях о разделе продукции включает в себя гражданско-правовые, административно-правовые, финансово-правовые и гражданско-процессуальные нормы.

Публично-правовыми нормами являются нормы Закона о государственном регулировании внешнеторговой деятельности, Закона об иностранных инвестициях и др.

Таким образом, однозначного ответа о месте внутренних материальных правовых норм нет. Эти нормы входят в соответствующие отрасли внутреннего права, как нормы lex specialis. Как и другие специальные нормы, они применяются при наличии каких-то особых, дополнительных условий (в данном случае – при наличии иностранного элемента), оставаясь при этом нормами соответствующих отраслей либо публичного, либо частного права.

Нормативный состав МЧП.

· коллизионно-правовые нормы,

· материально-правовые нормы

Ныне же исследователями обсуждается проблема национальных материально-правовых норм как норм МЧП. Такие авторы, как М.М. Богуславский, М.Н. Кузнецов и др. вслед за И.С. Перетерским полагают, что данные нормы, будучи предназначенными исключительно для регулирования определенных отношений, т.е. образующих именно объект регулирования МЧП, не могут не включаться в его состав. Следовательно, определяющим для них критерием выступает объект регулирования.

Другие же (прежде всего Л.А. Лунц) исходят из того, что данный вид норм не отражает существа международного частного права, которое заключается в том, что «по всякому правоотношению с «международным» или «иностранным» элементом возникает коллизионный вопрос», и коллизионная норма, разрешающая этот вопрос, не может быть заменена внутренней материальной нормой».

Для М.И. Брагинского, вообще полагающего, что нормы международного частного права суть часть гражданского права, вопроса о качестве материально-правовых предписаний национального права считаться принадлежащими к какой-либо иной, нежели гражданско-правовой отрасли, не встает в принципе. Г.К. Дмитриева, в свою очередь, указывает, что, «с одной стороны, они так же, как и нормы международного частного права, специально предназначены для регулирования гражданских отношений с иностранным элементом и, следовательно, у них общий предмет регулирования. Но с другой стороны, они не выражают метод международного частного права - преодоление коллизии права». Даже оставляя в стороне проблему иерархии отраслеообразующих факторов (все же приоритетным для деления отраслей права на самостоятельные виды, с позиций теории права всегда было наличие специфического объекта регулирования), следует заметить, что аргументация, основанная на подобном подходе, не может показаться фундаментальной и с другой точки зрения. Материально-правовая норма, установленная в национальном праве и предназначенная регулировать отношения, выходящие за рамки правопорядка одного государства, применяется к конкретному общественному отношению, когда к ней отошлет коллизионная норма, а также непосредственно, «напрямую», т.е. не дожидаясь этого момента, - в силу самого характера этой нормы, поскольку подобные предписания в большинстве своем выражены как императивные правила поведения.

Трудно согласиться с трактовкой Л.А. Лунцем некоторых таких норм из числа материально-правовых как норм коллизионных или норм публичного порядка, однако можно тем не менее предположить, что и сущность международного частного права они все же выражают вполне адекватно - их внутренней предпосылкой, как бы имплицитно присутствующей гипотезой является односторонняя коллизионная норма, обусловливающая применение отечественного правопорядка и указывающая на сформулированное в норме соответствующее правило поведения.

Нормативный состав МЧП состоит из двух групп норм разного хараетар:

· коллизионно-правовые нормы, которые сами по себе не регулируют отношения, осложненные иностранным элементом, а лишь отсылают к праву, подлежащему применению;

· материально-правовые нормы национального законодательства, регулирующие отношения с иностранным элементом.

· Одной из особенностей МЧП является объединение в его составе разнохарактерных правовых норм.

· Коллизионные нормы - преодолевают коллизионную проблему путем выбора права, т.е. это отсылочные нормы. Делятся на внутренние идоговорные (внутренние - государство само разрабатывает и само принимает; договорные создаются на основе межгосударственных соглашений, так же как внутренние нормы указывают применимое право)

· Унифицированные материальные частноправовые нормы - единообразные нормы частного права различных государств, созданные м/н договорами. Их часто называют прямыми - они регулируют рассматриваемые отношения прямо, минуя коллизионную стадию.

Кроме того: нормы, определяющие общие начала регулирования трансграничных частноправовых отношений :

· нормы, решающие вопросы, связанные с применением коллизионных норм - обратная отсылка и квалификация юридических понятий

· нормы, регулирующие, в каких пределах будет применяться иностранное право, если к нему отослала коллизионная норма

· нормы о взаимности и реторсии

· материальных норм внутреннего частного права , регламентирующих отношения с иностранным элементом (но эти нормы не снимают коллизионную проблему, они применяются, когда коллизионный вопрос уже решен в пользу российского права, например, ФЗ «О правовом положении иностранцев в РФ» 2002 года),

· норм международного гражданского процесса - они регламентируют не сами частные отношения с иностранным элементом, а деятельность суда по разрешению гражданских дел, в которых присутствует иностранный элемент.

Нормативный состав МЧП состоит из двух групп норм разного характера: коллизионно-правовые нормы, которые сами по себе не регулируют отношения, осложненные иностранным элементом, а лишь отсылают к праву, подлежащему применению; материально-правовые нормы национального законодательства, регулирующие отношения с иностранным элементом. Одной из особенностей МЧП является объединение в его составе разнохарактерных правовых норм. Коллизионные нормы - преодолевают коллизионную проблему путем выбора права, т.е. это отсылочные нормы. Делятся на внутренние и договорные (внутренние - государство само разрабатывает и само принимает; договорные создаются на основе межгосударственных соглашений, так же как внутренние нормы указывают применимое право) Унифицированные материальные частноправовые нормы - единообразные нормы частного права различных государств, созданные международными договорами. Их часто называют прямыми - они регулируют рассматриваемые отношения прямо, минуя коллизионную стадию. Кроме того: нормы, определяющие общие начала регулирования трансграничных частноправовых отношений: нормы, решающие вопросы, связанные с применением коллизионных норм - обратная отсылка и квалификация юридических понятий нормы, регулирующие, в каких пределах будет применяться иностранное право, если к нему отослала коллизионная норма нормы о взаимности и реторсии Некоторые авторы говорят о принадлежности к составу МЧП: материальных норм внутреннего частного права, регламентирующих отношения с иностранным элементом (но эти нормы не снимают коллизионную проблему, они применяются, когда коллизионный вопрос уже решен в пользу российского права, например, ФЗ «О правовом положении иностранцев в РФ» 2002 года), норм международного гражданского процесса - они регламентируют не сами частные отношения с иностранным элементом, а деятельность суда по разрешению гражданских дел, в которых присутствует иностранный элемент.

Унифицированные материальные частно-правовые нормы, по средством которых осуществляется материально-правовой способ регулирования, преодолевают коллизионную проблему путем создания единообразных норм частного права различных государств, что устраняет саму причину возникновения коллизии права. В отличие от коллизионных, материально-правовые нормы непосредственно устанавливают правила поведения для участников частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом. Поэтому такие нормы часто называют прямыми -- они регулируют рассматриваемые отношения прямо, минуя коллизионную стадию. Поскольку унификация материального частного права осуществляется в международно-правовых формах (главным образом в форме международного договора), то унифицированные материальные частноправовые нормы по сути являются договорными. Их договорное происхождение порождает те же особенности в механизме создания и применения, которые характеризуют договорные коллизионные нормы. Так же как и договорные коллизионные нормы, унифицированные материальные нормы в пределах конкретного государства действуют как нормы внутреннего права этого государства.Вопрос о принадлежности унифицированных материальных частноправовых норм международному частному праву спорен.Одни считают, что эти нормы не входят в нормативный состав международного частного права (например, Г.К. Матвеев), другие (их, пожалуй, большинство --М.М. Богуславский, В.П. Звеков, М.Н. Кузнецов, С.Н. Лебедев, А.Л. Маковский и др.), напротив, полагают, что они составляют часть международного частного права, и даже преобладающую. Разделяя в целом вторую точку зрения, следует подчеркнуть, что объединение столь отличных по правовой природе норм-- коллизионных и унифицированных материальных частноправовых -- в системе одной отрасли права-- международного частного права --имеет объективные основания. Во-первых, общий предмет регулирования (и те и другие направлены на регулирование частных правоотношений с иностранным элементом), во-вторых, общий метод регулирования (и те и другие при помощи различных приемов преодолевают коллизионную проблему). Одновременное наличие двух этих критериев является единственным основанием для включения тех или иных норм в состав международного частного права. При помощи этих критериев можно решить вопрос о системной принадлежности международному частному праву и некоторых других правовых норм, по поводу которых в литературе нет однозначного мнения. Споры ведутся прежде всего о месте материальных норм внутреннего частного права и норм международного гражданского процесса. Материальные нормы внутреннего частного права. В российском праве есть нормы, которые специально предназначены для регламентации отношений с иностранным элементом, но которые не являются коллизионными. Они не предусматривают выбор права, а прямо устанавливают права и обязанности участников подобных отношений. Поэтому по своему характеру это материальные нормы. Число их значительно. Есть целые законы и подзаконные акты, посвященные регламентации отношений международного характера. Например: Федеральный закон о правовом положении иностранцев в Российской Федерации 2002 г. , Таможенный кодекс 1993 г. , Федеральный закон о государственном регулировании внешнеторговой деятельности 1995 г. , Федеральный закон об иностранных инвестициях в Российской Федерации 1999 г. , Федеральный закон об экспортном контроле 1999 г. , Указ Президента о привлечении и использовании в Российской Федерации иностранной рабочей силы 1993 г. и др.Но чаще всего в нормативных актах, посвященных регламентации определенных внутренних отношений, содержатся и отдельные нормы, касающиеся отношений международного характера. Например: Закон о валютном регулировании и валютном контроле 1992 г., Патентный закон 1992 г. , Закон об авторском праве и смежных правах 1993 г. , Закон о соглашениях о разделе продукции 1995 г. , Положение о порядке передачи детей, являющихся гражданами Российской Федерации, на усыновление гражданам Российской Федерации и иностранным гражданам, утвержденное постановлением Правительства РФ в 1995 г., Федеральный закон о лизинге 1998 г. в редакции Закона от 29 января 2002 г. и др. Как правило, рассматриваемые нормы используются, во-первых, для установления правового режима иностранных физических и юридических лиц в различных областях, в том числе в гражданских, семейно-брачных и трудовых отношениях; во-вторых, для регламентации отношений, связанных с внешнеэкономической деятельностью, и осуществления государственного контроля над этой деятельностью; в-третьих, для регламентации инвестиционных отношений с участием иностранцев. Доктрина неоднозначно решает вопрос о принадлежности подобных норм международному частному праву. Одни авторы отвечают на него положительно (И.С. Перетерский, М.М. Богуславский, В.П. Звеков, М.Н. Кузнецов), другие -- отрицательно (Л.А. Лунц, Г.К. Матвеев). На наш взгляд, регулирование посредством национальных материально-правовых норм лежит вне сферы международного частного права. Главный аргумент в пользу такого вывода состоит в том, что наличие подобных норм в отличие от унифицированных не снимает коллизионную проблему: они применяются после того, как коллизионный вопрос решен в пользу российского права. Коль скоро избрано российское право, существует обязанность применить не только специальные нормы, предназначенные для регулирования отношенийс иностранным элементом, но и любые другие нормы российского права по мере необходимости. Иначе говоря, механизм применения тех и других правовых норм к отношениям с иностранным элементом одинаков: через коллизионную норму, через выбор права. Следовательно, частноправовые нормы, специально принятые для регламентации отношений с иностранным элементом, не преодолевают коллизионную проблему, не являются выражением общего метода международного частного права и не отражают его юридического своеобразия. Дополнительно отметим, что правовая природа названных и других подобных актов различна: они могут быть как частноправовыми, так и публично-правовыми. Более того, часто они носят комплексный характер, объединяя нормы различной отраслевой принадлежности. Например, Закон о соглашениях о разделе продукции включает в себя гражданско-правовые, административно-правовые, финансово-правовые и гражданско-процессуальные нормы. Поэтому не существует единого ответа на вопрос о системной принадлежности таких актов. Не только в отношении каждого юридического акта, но и отдельной группы норм, содержащихся в таком акте, а иногда и отдельной нормы этот вопрос должен решаться индивидуально. В качестве примера рассмотрим нормы, устанавливающие правовой режим для иностранцев в частноправовой сфере. Правовой режим иностранцев в целом определяется Конституцией РФ, ст. 63 которой установлено, что иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации. Тем самым Конституция предоставила иностранцам в правовой сфере национальный режим. Конституционно-правовой характер этой нормы не вызывает сомнений. Конституционное положение о национальном режиме находит свое отражение в Законе о правовом положении иностранцев в Российской Федерации от 25 июля 2002 г. , который конкретизировал его применительно к разным сферам правовых отношений. Закон в целом носит государственно-правовой характер, и таков же характер норм, устанавливающих правовой режим иностранцев. Наконец, нормы о национальном режиме иностранцев или об исключениях из национального режима содержатся в ГК РФ, в СК РФ и во многих законах, регламентирующих те или иные сферы частноправовых отношений. Сам факт наличия подобных норм в ГК или в каком-либо специальном частноправовом законе не делает их частноправовыми. Являясь выражением конституционно-правовой нормы, все они по своей природе относятся к государственно-правовым. Это нормы публично-правовые и не входят в систему частного права вообще и международного частного права в частности. Публично-правовыми нормами являются нормы Закона о государственном регулировании внешнеторговой деятельности, Закона о валютном регулировании и валютном контроле, Закона об иностранных инвестициях и т. д., что не исключает возможности наличия в них норм иной правовой природы. Например, абз. 2 ст. 2 Закона об иностранных инвестициях гласит: «Иностранный инвестор --иностранное юридическое лицо, гражданская правоспособность которого определяется в соответствии с законодательством государства, в котором оно учреждено и которое вправе в соответствии с законом данного государства осуществлять инвестиции на территории Российской Федерации...» Это коллизионная норма, и она бесспорно входит в нормативный составмеждународного частного права. Таким образом, однозначного ответа на вопрос о месте внутренних материальных правовых норм, специально предназначенных для регулирования отношений с иностранным элементом, нет. В каждом конкретном случае ответу должен предшествовать анализ той или иной нормы. Как показывает даже беглый анализ соответствующих нормативных актов, чаще всего в них содержатся публично-правовые нормы, которые по своей природе не могут входить в систему международного частного права. Подведем итоги. При решении вопроса о месте внутренних материальных норм, регулирующих отношения с иностранным элементом, нужно прежде всего исходить из правовой природы этих норм. Нормы, относящиеся к публично-правовым отраслям права, по своей природе не могут входить в систему международного частного права. В публично-правовой сфере не возникает коллизия права, а следовательно, и проблема выбора права. В пределах территории данного государства эти нормы применяются к отношениям с иностранным элементом непосредственно и императивно. Тесная связь публично-правовых норм с частноправовыми отношениями международного характера не является ни юридическим основанием для их включения в систему международного частного права, ни аргументом в пользу такого включения. Что касается внутренних материальных частноправовых норм, то они также не входят в систему международного частного права, но по другим основаниям. С одной стороны, они так же, как и нормы международного частного права, специально предназначены для регулирования частноправовых отношений с иностранным элементом и, следовательно, у них общий предмет регулирования. Но с другой стороны, они не выражают метод международного частного права -- преодоление коллизии права. Наличие рассматриваемых норм не снимает коллизионную проблему. Для их применения первоначально нужно решить коллизионный вопрос и выбрать право. Если в результате будет избрано российское право, то тогда и надлежит применить эти специальные нормы частного права. Точно так же надлежит применить и любые общие нормы российского частного права, если специальные нормы не регулируют или недостаточно регулируют возникшие отношения с участием иностранного элемента. Таким образом, материальные нормы внутреннего частного права, специально предназначенные для регулирования отношений с иностранным элементом, применяются не непосредственно, а через коллизионные нормы. Наличие таких материальных норм не снимает коллизионную проблему, и, значит, они не являются выражением метода международного частного права и невходят в нормативный состав международного частного права. Через коллизионные нормы к отношениям с иностранным элементом применяются в такой же мере любые нормы избранного частного права, и это не дает основания для включения их в состав международного частного права. Например, п. 2 ст. 156 СК РФ устанавливает, что условия заключения брака на территории России определяются законом государства, гражданином которого является вступающее в брак лицо, при обязательном соблюдении требований ст. 14 СК. Обязательное применение положений ст. 14 СК РФ к заключению брака с участием иностранца (иностранцев) не означает, что эта норма относится к системе международного частного права. Что касается места, которое занимают внутренние материальные нормы, предназначенные для регулирования отношений с иностранным элементом, то они входят в соответствующие отрасли внутреннего права в качестве норм lex specialis. Как и любые другие специальные нормы, они применяются при наличии каких-то особых, дополнительных условий (в данном случае --при наличии иностранного элемента), оставаясь при этом нормами соответствующих отраслей либо публичного, либо частного права. С рассмотренных позиций нужно решить вопрос о месте норм так называемого международного гражданского процесса. Известно, что гражданский процесс -- это регламентированная законом деятельность судов и других правоприменительных органов по разрешению гражданских дел. Международный гражданский процесс--это регламентированная законом деятельность суда и других правоприменительных органов по разрешению гражданских дел, осложненных иностранным элементом. Термин «международный гражданский процесс» ни в коей мере не означает деятельности международных судебных и арбитражных органов. Речь идет о деятельности национальных правоприменительных органов, но связанной с частноправовыми отношениями трансграничного характера. Слово «международный» в этом термине имеет то же содержание, что и в термине «международное частное право». При разрешении частных дел, осложненных иностранным элементом, возникают такие вопросы, как подсудность данной категории дел, поручения судов одного государства судам другого государства, признание и исполнение иностранных судебных и арбитражных решений, положение иностранного государства и его дипломатических представителей в гражданском процессе и т. д. Нормы, регламентирующие эти вопросы, и называют нормами международного гражданского процесса. Однако они не могут быть включены в нормативный состав международного частного права, так как не отвечают объективным критериям, характеризующим это право.Прежде всего нормы международного гражданского процесса имеют иной предмет регулирования, чем нормы международного частного права. Они регламентируют не сами частные отношения, осложненные иностранным элементом, а деятельность суда по разрешению гражданских дел, в которых присутствует иностранный элемент, причем деятельность только своего собственного суда. Нормы, содержащиеся в российских законах, регулируют соответствующую деятельность только российских судов. Но такая деятельность является предметом, регулирования российского гражданского процессуального права. Эта отрасль права регламентирует всю деятельность судов и иных правоприменительных органов по разрешению любых частных дел, в том числе устанавливает некоторые дополнительные, особые правила для разрешения вопросов, возникающих при рассмотрении частных дел, осложненных иностранным элементом. Следовательно, по предмету регулирования нормы международного гражданского процесса входят в гражданское процессуальное право и в арбитражное процессуальное право. Из рассмотренного неизбежно следует вывод, что при регламентации вопросов международного гражданского процесса применяется метод, присущий гражданскому процессуальному праву, а не метод международного частного права. Наличие иностранного элемента в гражданском процессе не вносит никаких принципиальных изменений в способы его правовой регламентации. Достаточно указать на то, что при правовой регламентации международного гражданского процесса отсутствует главный феномен, определяющий всю специфику международного частного права, -- проблема выбора права. Сложилось общепризнанное правило, что суд и иные правоприменительные органы при рассмотрении любых частных дел, в том числе с иностранным элементом, руководствуются собственными процессуальными нормами и не применяют иностранного процессуального права. При рассмотрении дел, осложненных иностранным элементом, перед судом никогда не возникает вопрос, процессуальное право какого государства -- российского или иностранного -- нужно применить. Соответственно в международном гражданском процессе объективно нет места методу международного частного права. К этому следует добавить, что гражданское процессуальное право относится к публичному праву. В сфере международного гражданского процесса помимо национальных процессуальных норм получили широкое распространение единообразные процессуальные нормы, унифицированные на основе международных договоров. Особенно распространены унифицированные нормы, устанавливающие порядок исполнения иностранных судебных поручений, порядок признания и исполнения иностранный судебных и арбитражных решений (например, Гаагская конвенция по вопросам гражданского процесса 1954 г., Брюссельская конвенция о международной подсудности и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам 1968 г. и др.). По механизму создания и применения эти нормы очень близки унифицированным материальным частноправовым нормам. Однако нет оснований для включения их в состав международного частного права. Во-первых, они не являются выражением общего метода международного частного права -- преодоление коллизионной проблемы, так как таковая здесь вообще не возникает, а во-вторых (это главное), у процессуальных унифицированных норм иной предмет регулирования. Они так же, как и «внутренние» процессуальные нормы, предназначены для регулирования нечастноправовых отношений с иностранным элементом, а деятельности суда по разрешению данной категории дел. Таким образом, международное частное право включает два вида норм -- коллизионные (внутренние и договорные) и унифицированные материальные частноправовые. Только они соответствуют как предмету, так и методу международного частного права, что обусловливает их объединение в самостоятельную отрасль права.

Нормы трансграничных частноправовых отношений.Кроме коллизионных и унифицированных материально-правовых есть незначительное число норм, решающих вопросы, имеющие общее значение для всех норм и институтов международного частного права. Речь идет о нормах, определяющих общие начала регулирования трансграничных частноправовых отношений. Их можно условно разделить на три группы. Первая группа состоит из норм, решающих вопросы, связанные с применением коллизионных норм. Это обратная отсылка и квалификация юридических понятий. Вторая группа состоит из норм, регулирующих применение иностранного права, если к нему отослала коллизионная норма. Это установление содержания иностранного права, применение иностранного права с множественностью правовых систем, пределы применения иностранного права. Можно выделить и третью группу норм, которые применимы и в первом и во втором случаях, -- взаимность и реторсии. Нетрудно заметить, что все перечисленные нормы в конечном счете связаны с коллизионными нормами, так как регламентируют процесс выбора компетентного правопорядка. Означенные нормы занимают особое место в международном частном праве. Составляя его основу, они тесно вплетаются в юридическую ткань метода международного частного права -- преодоление коллизии права разных государств. Все сказанное выше относится к международному частному праву как к самостоятельной отрасли права. Но его можно рассматривать и как отрасль правоведения: науку международного частного права, научные исследования в этой области, учебный курс международного частного права и т. д. И хотя отрасль правоведения отражает отрасль права, она всегда шире. Не является исключением и международное частное право. Как отрасль правоведения оно в более широком аспекте охватывает правовое регулирование трансграничных частноправовых отношений. Наука международного частного права в частности стремится осветить более широкий круг вопросов, связанных с правовой регламентацией международных частноправовых отношений. Поэтому сюда включаются и материальные нормы национального права, причем не только частного, но и административного, и финансового (например, нормы, регулирующие внешнеэкономическую деятельность), и нормы гражданского процесса, причем не только международного, и даже нормы международного публичного права (например, иммунитет государства). Такой комплексный подход дает возможность отразить всю полноту и многообразие вопросов частных правоотношений, возникающих в сфере сотрудничества России с иностранными государствами. Неудивительно, что в результате такого подхода некоторые вопросы дублируются в различных отраслях правоведения. Например, правовое положение иностранцев изучается в науке и курсе международного права (публичного), международного частного права, государственного права; порядок исполнения иностранных судебных поручений изучается в науке и курсе как гражданского процессуального права, так и международного частного права и т. д. Такое положение не вызывает никаких возражений.